Украинских фильмов стало, мягко говоря, меньше. Однако общий объем хорошего отношения к ним, по всей видимости, сохранился, ибо сегодня на каждую новую картину явно приходится повышенная порция априорных зрительских симпатий, чем когда-либо прежде. Это особенно заметно по тем аншлагам, с какими в Киевском Доме кино проходит практически любая наша премьера. Именно так и случилось недавним субботним вечером, когда здесь в двух залах параллельно и сразу в двух языковых версиях - русской и украинской - была показана «Принцесса на бобах» Виллена Новака. И все равно: приставные сиденья и шеренги опоздавших в проходах. А также - всеобщая чуткая реакция на любую экранную мелочь. Затем в толпе у единственного узкого выхода - всеобщий интерес к носовым платкам и повальное экспресс-рецензирование в виде умильно-одобрительных междометий, частиц речи и даже отдельных прилагательных. Очередная «мылодрама»? Как бы не так. Не очередная, а первая. И не «мыло-», а все-таки «мело-».
Начну с исторического разбега. Свою режиссерскую карьеру В.Новак начинал приблизительно так же, как и за полвека до него А.Довженко. Во-первых, на Одесской киностудии. Во-вторых, с политико-авантюрного «боевика» о красных дипкурьерах с их стратегическими почтовыми сумками, за которыми охотятся агенты империализма. Потом, однако, пути режиссеров резко разошлись. Александр Петрович уехал из Одессы в центр и обратился там к социально-философской тематике. Между тем Виллен Захарович остался, где был, т.е. в городе цветущих акаций, и при своих исходных интересах к жанровому кино. Творчество В.Новака все заметнее обнаруживало намерение режиссера нравиться именно массам. Он стал, не таясь за идейными прибамбасами, снимать фильмы на потребу широкого зрителя и о нем же. Взаимность пришла немедленно и в самом безусловном выражении: «Дикая любовь» (1993) - пока единственный украинский фильм 90-х, который окупил себя в прокате. Просто окупил. Эта молодежная мелодрама была щедро пропитана социальной фактурой нашего неуютного времени, но повествовала вовсе не о нем, а о простых человеческих чувствах, которые для автора все равно важнее и непременно должны взять вверх над «чернухой» повседневности. «Принцесса на бобах» о том же и то же - о всех и для всех. Еще до премьеры в Киеве было известно: фильм на масштабном кинорынке ХХ Московского международного кинофестиваля занял первое место по числу продаж. «Принцесса» на три позиции опередила новую работу С.Спилберга, мирового рекордсмена по борьбе за зрительские симпатии! Такого с украинским фильмом на солидных международных торгах еще не бывало. Вот потому-то я и назвал последнюю картину В.Новака «первой». Тут стоит подробнее сказать о том, почему «Принцессу» все-таки следует решительно отделить от той пены «мыльных опер», которая сегодня нескончаемо сползает с наших телеэкранов.
Первое. Телевизионно-кинематографическое «мыло» принципиально дистанцируется от злобы дня, социальных реалий и политических фактур. Оно и понятно: затронув все это, мыловары-кичмейкеры неизбежно заставили бы зрителя уже рефлекторно сориентироваться в общественной реальности, что-то там выбирать, кумекать, напрягаться… «Мыло» же ищет зрительской любви и верности в обмен на сказочное царство благостной лени - гражданской, интеллектуальной, духовной. Авторы «Принцессы», казалось бы, с тою же целью обольщения публики излагают давнюю байку о Золушке. Однако, как говорят французы, блюдо создается подливкой, а она тут особая. Режиссер не чурается социологического сора в описании среды действия и персонажей. Так вот: живет себе где-то неподалеку от нас замужняя женщина средних лет, Нина Шереметьева (Елена Сафонова). Была вузовским преподавателем, а нынче моет посуду в частном ресторанчике, полы в подъезде и торгует газетами - все, чтобы прокормить свое немалое семейство, где каждый настроен исключительно «на прием»: и набожный лежебока экс-супруг, и пламенная коммунистка-мать, и тусовщица-дочь. А на другом конце города тоже не живет, а мается бывший инженер, а ныне «новый русский», Дмитрий Пупков (Сергей Жигунов). Контакты, контракты, запои, путаны, похмелье - тоска. Между героями пролегли узнаваемые улицы любого нашего города: лотошники, нищие, лимузины, митинги и т.п. Но вот наметилась и связь: нуворишу для полного счастья захотелось прикупить и аристократическую родословную посудомойки. А что проще хорошо оплаченного фиктивного брака? Да вот заартачилась высокородная золушка - не желает продавать фамилию хаму, королю жизни, и баста. Автор сценария, Марина Мареева, не только откровенно вывернула наизнанку схему сказки, но и построила весь сюжет на борьбе двух совершенно неправдоподобных линий. Дело в том, что героиня упорно отказывается разбогатеть, а герой настырно осыпает свою «жертву» дарами. И никто не сдается, хотя оба уже по-настоящему полюбили друг друга…
В этом пункте «Принцесса» вторично выпадает из «мыльной» традиции, которая заботливо оберегает ум, честь и совесть зрителя от нестандартных поступков персонажей и неоднозначных решений автора. Двусмысленность заявлена уже в названии ленты. Точно так действует и ее сюжетный механизм. Он являет собой нечто вроде двухтактного двигателя внутреннего сгорания переживаний и работает на зрительских эмоциях. Авторы заставляют публику пылать сочувствием попеременно к обоим персонажам и соглашаться с резонами обеих сторон. В героине нас обольщает неправдоподобная по нынешним временам неподкупность, личное достоинство и самоотверженность. Герой подкупает не только деньгами, но и спокойной уверенностью в себе, а также свободой желаний, что греет душу даже матерого романтика грезой если не о таком, то о подобном жизненном успехе. Так и хочется, в общем, сыграть в «команде» Шереметьевых при непременной спонсорской поддержке Пупковых. Таким образом, фильм получился о самой главной житейской дилемме, стоящей сегодня перед каждым из нас вне зависимости от числа пядей во лбу: как бы и место под солнцем новой жизни получить, и честь при этом не потерять. К чести самих авторов, они не собираются давать нам советы и наставления. Это тоже нехарактерно для «мыла», которое обычно, противопоставляя все чистое всему грязному, в неумолимом хэппи-энде обязательно констатирует торжество первого. Финал «Принцессы» трогателен, но на хэппи-энд не смахивает: Нина Шереметьева так и остается на душевном и социальном распутье. Только актриса уровня Елены Сафоновой могла бы сыграть это так - одним выражением глаз да полуулыбкой, остановленной финальным кадром. Психологизм актерских партий - еще одно, третье, отличие «Принцессы» от «мылодрам», где исполнители всегда не более чем знаки страстей. Е.Сафонова в «Династии» - нонсенс, а у В.Новака - на месте.
Я далек от мысли, что «Принцесса на бобах» - шедевр высокого искусства. Я даже не утверждаю, что это вполне оригинальное произведение. Фильм оч-чень напоминает недавний российский кинохит «Ты у меня одна» Дмитрия Астрахана: и превосходным знанием социально-психологических ожиданий публики, и расчетливой реализацией их в отлично свинченном сюжете, и самим сюжетом, и, кстати, такой же высокой режиссерской культурой постановки. Как видим, аналогии возникают только лестного свойства. Да разве в попытке утвердить верховенство любви над меркантильным расчетом возможно определить пионеров и последователей? И разве не стоит дорогого здесь, в Украине, где кинематограф уж давненько прозябает на бобах, эта несомненно удачное притязание киноавторов на искреннюю и всеобщую любовь публики? Свою версию так называемого «популярного кино» В.Новак создал в формах добротного художества и, думаю, первым из «наших» пробился сквозь крайне труднопреодолимое препятствие - «мыльную» пелену, режущую глаз на ТВ, мешающую разглядеть и жизнь, и искусство.