Со студенческих лет знаю Ивана Малковича, помню образ его, сложившийся тогда: романтический кудрявый юноша, автор презентабельной публикации в «Літературній Україні» с напутственным «врезом» Дмитра Павлычко. «Живого классика» не подвело чутье: новое имя, открытое им, все чаще стало появляться в прессе. Публикации И.Малковича каждый раз подтверждали: в украинскую литературу пришел действительно оригинальный поэт.
Итак, наш герой родился в 1961 году в с.Нижний Березив на Косовщине, в семье крестьян. Окончил Ивано-Франковское музыкальное училище (класс скрипки) и филологический факультет Киевского университета им.Т.Г.Шевченко. Издал три поэтических сборника.
В 1992 г. Иван Малкович основал собственное издательство «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА» (помните рассказ Ивана Франко с этой самой «Абабой»?..)
Маленький уютный издательский офис в центре Киева... Но должна предупредить: на дверях его висит плакатик. Вот текст:
«Лю-ю-бий при-и-ятелю! Якщо ти стоїш перед нашими дверима, щоб:
- зайти і випити кави з кон'ячком - зроби це краще у кав'ярні;
- зайти і погомоніти - зроби це краще у Гайд-парку;
- зайти, щоб на нас подивитися, - піди краще на показ моделей;
- на шару скористатися комп'ютером - знай, що шара ся скінчила...
За цими дверима пару втомлених частими відвідувачами людей створюють дитячі книжечки. Не відривай їх, будь ласка, від роботи. Українські діти тобі цього не пробачать. Розумієш?..»
Вот так! Но на сей раз мы все-таки попадем туда и увидим красочную выставку выпущенных детских книг...
- Иван, признайся по секрету: как тебе до сих пор удалось не... прогореть? Подозреваю, богатый дяденька диаспорный «подкармливает» тебя...
- Насчет дяденьки... не отказался бы, скажу честно. Если вдруг объявится такой, а ты первая об этом узнаешь - приводи, тогда доходы поделим поровну и мы с тобой будем заниматься только поэзией, никакими иными «сопутствующими» делами...
А если всерьез, то действительно неимоверно трудно выживать, издавая исключительно украинские книги (наверное, в Киеве подобных издательств раз-два и обчелся). Но если любить свое дело, уметь его воплощать, иметь голову на плечах и не жалеть своего здоровья - то все более-менее должно получаться, но тогда плачет... Малкович-поэт.
- Да, кстати, а сильно ли ревнует Малкович-поэт к Малковичу-издателю?
- Бедный-бедный Малкович-поэт в отчаянии: в этом году он только и удостоился на несколько редакций себя прошлого и готовит новую книжку стихов «С ангелом на плече», которая, надеюсь, увидит свет в будущем году в одном из киевских издательств.
- Но сатисфакция какая-никакая, надеюсь, греет сердце: знаю, что на книжной ярмарке во Франкфурте несколько зарубежных издательств вели с тобой переговоры по поводу переиздания некоторых книжек «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГЫ».
- Собственно, речь не о переиздании, а о приобретении издательского права. Видишь вот книжку «The Cat and the Rooster»? С 6 апреля этого года она продается в самых больших книжных магазинах США и Канады, а издало ее одно из самых престижных американских издательств «Alfred A.Knopf», которое и купило право на ее издание у нас. Печатали «The Cat and the Rooster» в Сингапуре. Это первая книжка из Украины, право на издание которой приобрело американское издательство такого уровня. На книжной выставке в Болонье право на издание этой же книжки (уже через «Knopf») купило одно швейцарское издательство, которое в следующем году выпустит ее на немецком языке. Не без гордости считаю, что это - знаменательное событие в украинском книгоиздании, но об этом у нас практически никто не знает...
Сейчас мы сотрудничаем с популярным французским детским журналом «Pomme d'Api». Кстати, зарубежные издатели очень высоко оценивают уровень наших художников, в частности искусство главного художника «А-БА-БА-ГА-ЛА-МА-ГА» Кости Лавро.
- Издательство твое, Иван, работает на детей, а это, кстати, твоя отеческая забота и о сыне-первокласснике Тарасике. А он, живя в Киеве, не комплексует в русскоязычном окружении? Нет ли в нем страха перед родным языком, что так характерно, к сожалению, до сих пор для нас, украинцев?
- Если издательская моя работа - это, как ты говоришь, «отеческая забота», то она касается и новорожденного сына Гордея (кстати, можешь меня прямо сейчас и поздравить!)
А относительно русскоязычного окружения - это ужасно, абсурдно и унизительно: в 3-миллионной столице Украины украиноязычное «меньшинство» не может найти ни одной школы (!), в которой бы дети общались между собой по-украински. Тем временем на каждом углу кое-кто кричит о мифической «украинизации»! Мой Тарас русский знает приблизительно, как и английский (он не ходил в садик и от Пасхи до Спаса, как правило, жил у моих родителей в Карпатах). Но в этом году, когда он пошел в школу, я был просто в отчаянии... И даже серьезно подумывал о переезде во Львов или Франковск. Вот такие наши дела...
- К слову: но сам-то ты, думаю, вообще русский не забыл? Следишь ли ты за современной русской литературой, а также за писателями из стран в бытность «социалистического лагеря»?
- За русской литературой специально не слежу. Больше знаком и интересуюсь русскими исполнителями (имею в виду классическую музыку). Часто восхищаюсь и культурой исполнения, и их общей, как говорят, культурой (чего не скажешь о многих русских писателях). Хотя - каждое талантливое произведение перерастает понятие какого-либо «лагеря», и тогда я с радостью его читаю.
- А кто из ныне сущих «живых классиков» украинской литературы тебе наиболее импонирует и почему?
- Знаешь, я, на удивление, с уважением отношусь к творчеству многих наших «живых классиков». Самым безупречным видится мне Валерий Шевчук. Еще с юношеских времен люблю Миколу Винграновского. Собственно, многих своих ровесников я также отношу к «живым классикам» - разве для таланта имеет значение возраст?
- Иван, а часто ли ловишь себя мысленно на зависти, гордыне, вульгарности?
- Мне кажется, что жизнь каждого человека в том и состоит, чтобы постоянно «нейтрализовывать» названные чувства. Могу допустить здоровую (но ни в коем случае не «сальеровскую») разновидность зависти, если только она способствует созданию еще лучшей картины, стихотворения или музыкальной пьесы. Гордыни же не принимаю ни в каком проявлении, как и вульгарности, не бывшей характерной для нашего народа. Хотя люблю «сороміцькі» коломыйки, потому что воспринимаю их как проявление «раблезианского» здоровья нации.
- А что есть для тебя полнота мира?
- Это внутренний лад (когда все родные здоровы и заняты своими любимыми делами, когда никуда не надо спешить), это тишина после дождя, сад и любимые книги. Это когда тебя переполняют образы, а ты за своим маленьким столом у окна едва успеваешь их записывать...
- А чего не хватает в жизни? Удовлетворяет ли сегодняшний уровень самореализации?
- Не хватает понемногу всего того, о чем я только что сказал. Уровень самореализации? Скорее всего не удовлетворяет.
- Иван, что есть для тебя Бог, вера, церковь?
- Вера и Бог входили в мою жизнь через праздник святого Николая и Рождество. Только через веру и присутствие Бога в человеке открывается в нем все высокое и человечное. Растению и птице хватает просто расти и просто летать. Человек же обязательно должен дышать Небом, чтобы иметь возможность хотя бы иногда взлетать, как птица, и заплывать глубже, чем рыба. Собственно, сама природа Карпат предрасполагает быть ближе к Богу. Я вырос в традиционной верующей семье, и когда, скажем, в моей первой книжке меняли слова «Бог» на «птах», а «ангелик» на «метелик» - это было ужасно. Кстати, свою первую книжку я и хотел назвать «Ангелик в яферах» («яфери» на гуцульском диалекте переводятся как черника), но в те годы это было невозможным.
Отношение же к самой церкви неоднозначно, ведь сегодня произносишь «церковь» и сразу в твоем сознании - не совсем приятный ассоциативный ряд: «Филарет», «раскол» и т.д. Кстати, еще в 1993 году я издал «Детскую Еванглию», которая открывается двойным благословением (рядом, на одной странице) уже, к сожалению, покойного патриарха Мстислава и кардинала Любачивского.
- Так или иначе мы вышли на тему до сих пор существующего разделения на «схидняков» и «захидняков». В чем все-таки разница между ними, как, по-твоему? И что для тебя соборность?
- Когда бываешь в галицких городах и городках, можно еще увидеть много прекрасной архитектуры. Смотришь и понимаешь: человек, который возводил эту красоту, поднимал глаза к Богу и просил: Господи, помоги мне это построить, и Бог помогал... На Восточной же Украине такого осталось немного: большинство тамошних церквей и домов - под копытами меньшиковских «удальцов»... На Западной Украине, к счастью, еще живы традиции, жива коляда. Но - у «схидняка» сильнее дух. Он если уж поднимется с колен, то его не остановишь.
Но такое противопоставление на «схидняков» и «захидняков» в современной Украине не оправдано, да и разделение само придумали не украинцы. Хотя если бы в той же Белоруссии была, скажем, своя такая же «Западная Белоруссия», то, думаю, не состоялся бы там позорный лукашенковский референдум.
А относительно соборности, то, по мне, это понятие скорее всего не политическое, а духовное и оно должно быть в душе каждого украинца. Одним из самых больших поборников соборности считаю Петра Сагайдачного. Родом он был, между прочим, из Галичины, то есть «захидняк».
- Да, его «малая родина» - село Кульчицы на Самборщине: знаменитое село, как и твое, впрочем. В Нижнем Березове бывали И.Франко, М.Гнатюк, Леся Украинка, кто еще?
- Еще Богдан-Игорь Антоныч, Довженко, а в наши дни - море прекрасных писак и музыкантов, в основном моих приятелей. На сегодня моя отчизна - в самом неприступном (для чужого глаза) уголке моего сердца.
- А каким ребенком ты был? Какие детские страхи и радости остались?
- Мама моя говорит, что ребенком я был воспитанным и неленивым. Хотели сразу отдать меня во второй класс, но в далеком карпатском селе тяжело было все это оформить. С шести лет я выступал на сцене, ездил - как артист! - вместе с сельским драмкружком (в котором выступали также мои отец и мама) по селам с представлениями.
Мои самые большие страхи и радости связаны с рождественскими праздниками и приходом святого Николая (вечер с 18 на 19 декабря). Как же трепетно и страшно было ждать, когда Николай вдруг зазвонит под окном своим колокольчиком и через несколько мгновений - седобородый, в золотистой кирее - зайдет в дом (Николай приходил именно в наш дом, где, по традиции, до сих пор собираются все дети с дольней части села).
Но самый страшный страх - это приход «Меланки». (Это - группа переодетых молодцов, которые щедруют 13 января - на старый Новый год.) Представляешь, с самого утра под окном появляются вдруг переодетые черти, прилипшие к окну, неистово звонят в сотню колокольчиков, скачут на вилах... В таких случаях, рассказывали, я мгновенно прятался под лавку. Мне говорили: не бойся, Иванку, они не зайдут в дом. Я же отвечал: я их не боюсь, я их не хочу видеть. Любил смотреть на «Меланку» издали: как они идут под гору - с глубоких снегов виднелись только их цветные головы и всех легко можно было пересчитать. Позже я тоже ходил в «Меланку», и это было нелегко, потому что на тебе тяжеленный костюм, а надо обойти каждую хату: на горе ли она высоко, или глубоко в долине, а еще надо было удирать от кагебистов и их «бобиков»...
А самая фантастическая радость - это рождественское колядование в снегах по грудь, с вертепом в руках, и то же убегание от районного начальства, которое выслеживало нас, ведь коляда была запрещенной.
- Да, тебе, Иван, есть что вспомнить, даже зависть добрая берет... А мне-то, выросшей на Киевщине, и нечего: обокрали мое детство... Только в последние годы поняла прелесть Рождества и Пасхи... Но ведь есть вещи, которые должны быть прочувствованы именно в детстве... Вот что для тебя, например, благоговение? Часто ли приходит это чувство?
- Благоговение - как любовь: оно не может приходить слишком часто. Благоговею перед настоящим талантом, перед красотой, перед благородством, перед чистым дыханием ребенка...