«Розказали б кобзарі…»

Разговоры и дискуссии о «национальной идее» и «национальной самоидентификации», как правило, не выходят за рамки столичных рекламных кампаний наподобие «Думай по-украински!» К сожалению, многим «идеологам» не хватает времени, чтобы ненадолго оставить столичные круглые (или овальные) дискуссионные столы — и поехать... Хотя бы в Кагарлыцкий район Киевской области в село Стритивка. Об этом селе, точнее о расположенной там уникальной Школе кобзарского искусства, лет семнадцать назад, когда она только что открылась, много писали, говорили. В последнее время, видно, не до кобз... Заведение (одно из немногих, кстати, не словом, а делом, возрождающее национальные традиции) формально находится «под патронатом» Министерства образования, но работают здесь преимущественно на голом энтузиазме. Там трудятся действительно одержимые национальной идеей люди. Проблем много. Не хватает инструментов. О кобзарской школе не слишком много информации. Определенное время, «после революции», была настоящая война новой местной власти с директором школы, за которую стеной встали ученики и педколлектив.

Заслуженный деятель искусств Украины, кобзарь, преподаватель класса бандуры и старинных инструментов Владимир КУШПЕТ работает в этой школе с первого дня ее основания. И по просьбе «ЗН» он выступил в роли «экскурсовода» как по школьным коридорам, так и по кобзарским тропам.

— Идея такой кобзарской школы принадлежала бандуристам, исполнителям авторских песен — Василию Литвину и Владимиру Горбатюку, — рассказывает Владимир Григорьевич. — В свое время Борис Олийнык нам очень помог. Он обратился к партийным «богам», написал в какие-то инстанции письма, чтобы поддержали. И вскоре выделили средства на школу. Так случилось, что живописное село Стритивка считалось «неперспективным». Почти вся молодежь уехала в крупные города. В школе было мало детей. В первом классе один мальчик, во втором — три. Встал вопрос о закрытии учебного заведения. Именно тогда началась перестройка, все разваливалось… Но, слава Богу, мы свою идею о кобзарской школе реализовали. На торжественном открытии были Борис Олийнык, а также представители из Америки, Канады. Поскольку Литвин и Горбатюк были «странствующими» кобзарями, то первые 25 учеников нашей кобзарской школы именно от них и узнали о ее существовании. Помню, тогда в Стритивку наехало много кагэбистов. Боялись, чтобы, не дай Бог, на торжественной линейке не появился сине-желтый флаг, а был только красный советский. Тогда даже произошел скандал, потому что хлопцы-галичане, приехавшие учиться в Стритивку, привезли все-таки с собой сине-желтый флаг. Руководство сразу же приказало снять его.

Село Стритивка действительно живописное. Дорога к нему из Киева тянется, словно лента — через Халепье, Триполье... А дорожные пейзажи просто очаровывают. Даже странно, что посреди этой красоты сразу же после оранжевой революции начались какие-то идеологические чистки. И на Стритивскую кобзарскую школу нашлись районные «реформаторы», которые хотели освободить от должности директора Галину Михайловну Иванову (заслуженного учителя Украины), человека, на чьих плечах фактически и держится школьное кобзарское хозяйство. Что только не вытворяли... Однажды даже довели до обморока прямо в районном кабинете. Она выстояла — благодаря коллегам и школьникам. Всю жизнь прожила в родном селе и именно благодаря ей были созданы надлежащие условия для учеников и преподавателей. Будущие бандуристы сегодня учатся на четырех курсах. Учатся по специальным авторским методикам, объединяющим программы детской музыкальной школы и музыкально-педагогического училища. Есть специальные предметы — вокал, бандура. Юные кобзари едут в Стритивку со всех уголков страны — как правило, это 15-летние подростки. Через несколько лет они уже защищают свои дипломные работы (лекция-концерт). История старинного национального инструмента для многих terra incognita. И часто они ее воспринимают сквозь призму шевченковских строк: «Розказали б кобзарі нам про войни і чвари, про тяжкеє лихоліття... Про лютії кари…»

— На самом деле, тогда проблемы были не с директором, проблемы были с властью, — продолжает рассказ кобзарь Владимир Кушпет. — В тот период, в 2005-м, начались какие-то интриги в районе. Кое-кто думал, что кобзарская школа — это клондайк, это немалая слава, которой можно поживиться. Но это не так. Я очень сомневаюсь, что они бы нашли такого директора, который, проработав полгода, захотел работать и дальше. В кобзарской школе очень трудная работа. Сейчас Галину Михайловну окончательно восстановили в должности директора. И когда в период государственных экзаменов к нам приехал один начальник, то был искренне удивлен, что наши ребята так хорошо играют и на кобзе, и на бандуре. И к тому же прекрасно поют. Очень легко все разрушить... Не подумав, что не ты это создавал. Я же помню, какой хаос был в первое полугодие, когда одних увольняли, а вновь назначенные не в состоянии были что-либо сделать. Слава Богу, сейчас климат в коллективе наладился. Некоторые люди ушли, исчезли интриги.

Конечно, жизнь школы непростая. Как уже было сказано, одна из проблем — инструменты. В стране нет предприятий, специализирующихся на изготовлении бандур. Говорят, последнее из них недавно вообще закрылось, точнее перепрофилировалось — на изготовление гробов... Жуткая метафора. А еще печальнее осознавать то, что миллионы гривен сегодня летят на предвыборный ветер, в сотни тысяч долларов может обходиться бюджет какой-то рекламной кампании, и неизвестно сколько средств проходит через десятки фондов, «пропагандирующих» культурные ценности… И почему-то не находится лишней копейки на то, о чем с высоких трибун говорят с утра до ночи — национальную культуру в ее благороднейшем проявлении. Ведь видно, как тянутся дети к национальным инструментам, и с каким желанием они учатся… Для них это не «игра», не «прикол», как может кому-то показаться, поскольку окружающий фон слишком перенасыщен попсовыми мелочами. Стритивские юные кобзари, и в этом может убедиться каждый, кто попадет на их урок, чрезвычайно сосредоточены, для них это очень серьезное дело. А в дальнейших планах стритивчан приглашать на обучение в школу не только парней, но и талантливых девушек (кроме кобзарского отдела, открыть отдел пения).

— Владимир Григорьевич, и все-таки, какие сегодня безотлагательные проблемы у кобзарской школы?

— Наши ученики преимущественно учатся играть только на старых инструментах, их нам подарили еще при открытии школы. Я не помню, чтобы мы своими силами купили хотя бы одно фортепиано. Даже комплект струн стоит где-то около ста гривен! Государство нас почти не финансирует. Зарплату обычно получаем, поскольку подчиняемся Министерству образования. Что-то они обещают и чем могут помогают. Вот с нового года мы получили две бандуры и немного денег на ремонт. Но эта сельская школа была построена еще в советские времена. Поэтому понятно, что нужно и помещение ремонтировать, и инвентарь обновлять. Ведь без знания фольклора, традиций никого ничему не удается научить. Хорошо, что в Украине проходят различные конкурсы, там наших ребят всегда рады видеть. Они к четвертому курсу у нас превращаются из «гадких утят» в умных и интересных ребят.

— А что потом? Как дальше складываются судьбы ваших выпускников?

— Они становятся не только бандуристами, но и миссионерами национальной культуры. Поскольку за четыре года углубленно изучают и историю Украины, и фольклор, и риторику. Могут и рассказать многое, и поиграть, и спеть, и, когда нужно, постоять за себя. Бывает, что за месяц мы даем и десять, и двадцать концертов. Гастролируют они преимущественно по Киевщине. Но ездили в Чернигов, на Черкасщину, в Канев. В конкурсе Фонда культуры «Молодые имена» мы практически всегда участвуем, я не помню такого, чтобы кто-то из наших студентов не получил там звания лауреата. Не всем удается попасть в университет Поплавского... У подростков из бедных семей денег, конечно, на это нет. Между тем даже современная музыка без знания традиций ничего не стоит. Вот, например, американская музыка базируется на определенных традициях негритянской культуры. Мы же практически сегодня все «обезьянничаем» из разных культур. И поэтому любая сфера искусства может развиваться только тогда, когда будут использовать элементы народных традиций в современных формах... А в Стритивке молодым бандуристам помогают формироваться и украиноязычная среда, и Днепр, и кручи.

Два года дети учатся у нас как в общеобразовательной школе, а потом еще на два года остаются получать музыкальное образование. Им платят стипендию в зависимости от успеваемости в учебе. Был случай, когда одному ученику я поставил тройку по бандуре, а он подошел к другому преподавателю и говорит: «Я вас очень прошу, поставьте мне пятерку!» Потому что от этого зависит его стипендия. У многих детей нет родителей — одного или двух... Раньше было так — под одной крышей школа общеобразовательная, кобзарская и интернат. А сейчас интернат отделили, считаю, это неправильно, поскольку малыши могли бы слушать музыку, приобщаться к ней... Когда-то я наблюдал за мальчиком из интерната, который на пианино, совсем не зная нот, подобрал мелодию из какого-то фильма... Вот он подрос бы и его можно было бы учить игре на бандуре.

В состав педагогического коллектива Стритивской школы входят даже профессора, народные и заслуженные артисты Украины, заслуженные деятели искусств Украины, кандидаты искусствоведения, заслуженные учителя Украины, учителя высшей и первой категорий. Весь этот сильный преподавательский коллектив сформирован только за счет киевлян, сочетающих работу в столице с преподаванием в школе. Поэтому возникают трудности, ведь много не наездишься, путь неблизкий…

—Конечно, необходимо создать собственный педагогический коллектив, — продолжает рассказ кобзарь Кушпет. — Пока что нельзя говорить о сплоченной компактной команде, так как часто бывает люди приехали, поработали и уехали. Можно сказать, что школа все восемнадцать лет функционирует благодаря старым кадрам, а захочет ли идти к нам молодежь? Когда мы только открылись, то о нас очень много говорили, а сейчас уже подзабыли. У нас ведь и питание бесплатное, и стипендия, и общежитие, между тем сколько есть родителей, которые ничего не знают о нашей школе. Мы же не консерватория, и поэтому начинаем музыкальное образование с азов. Конечно, прослушиваем детей, чтобы проверить музыкальный слух. Есть у нас такой выпускник Пасичнык, который сейчас учится в консерватории на вокальном отделении, так вот когда он к нам пришел, то до этого уже девять лет играл на бандуре. Но есть и такие, кто приходит и не знает, как держать бандуру.

— Из каких регионов к вам чаще всего приезжают будущие кобзари?

— Из разных... Есть даже из Донецкой области. Многие с Полтавской, Сумской. Когда приходят ребята из русскоязычной среды, то постепенно начинают изучать украинский язык. Один мальчик все время говорил только по-русски, а я все думал, как же к нему подойти, чтобы он стал разговаривать по-украински? И я начал ему объяснять, что это очень подходящий случай — выучить язык, который потом ему пригодится. И в последний год обучения он начал общаться на украинском. В коллективе они сами себя воспитывают. Но не хватает мужественной руки, и мне бы хотелось, чтобы там был воспитатель, который бы занимался с ними боевыми украинскими искусствами, развивал настоящий мужской дух.

«Взяв би я бандуру» (кое-что из истории)

— Если вспомнить, кто такие кобзари, то вопреки ошибочным представлениям, кобзарем можно назвать не только слепого, всегда просящего милостыню. Действительно, раньше была целая каста слепых кобзарей, и они пели преимущественно религиозные тексты, строго придерживаясь церковного календаря. А были придворные кобзари, исполняющие музыку, которую хотел слушать хозяин. А еще были казаки-кобзари, например, казак Мамай. Он играл на кобзе. Это были казаки, которые в свободное время играли, поднимая боевой дух запорожцев.

Относительно инструментов... Есть два вида бандуры — академическая и народная. Старинные народные инструменты — это настоящая традиция, на них играли наши кобзари, и их изготавливают только мастера. Есть специальный кобзарский цех, делающий именно такие бандуры. Мы когда-то нашли деньги и изготовили три старинных бандуры и три кобзы. Современная бандура — искусственно созданный инструмент. Во всем мире есть фольк, старинная музыка, джаз, симфоническая музыка, рок-культура, все распределено и расставлено по местам. У нас же в свое время была почти уничтожена национальная культура, поскольку боялись проявлений национализма. Были такие постановления, если у кого-то есть народный инструмент — то ли цимбалы, то ли бандура, то ли скрипка, их нужно немедленно зарегистрировать, иначе будут неприятности.

Надо было еще и обязательно зарегистрировать свой репертуар и играть только придерживаясь его. И поэтому сюда свозились тысячами домры, балалайки, баяны, гармошки. Ведь домры и балалайки — это также искусственно созданные инструменты, так как у народной балалайки всего две струны. Поэтому все сделали четырехструнное, это очень удобно — уже есть этюды, упражнения, произведения. А на таком народном инструменте, как скрипка, вообще перестали играть народную музыку, ведь академическая игра на скрипке и народная — это как небо и земля.

Необходимо заметить, что в Украине сегодня ни одно учебное заведение не выпускает кобзарей, а такая профессия, как «кобзарь», нигде не зарегистрирована. А некоторые вообще ничего не слышали об этом инструменте. Ведь, когда ликвидировали Запорожскую Сечь, то этот музыкальный инструмент почти забыли, и постепенно он отошел только к странствующим певцам.

Недавно в Украине проводилась акция «Не будь равнодушным», целью которой была не политическая направленность, а попытка привлечь внимание молодежи к украиноязычной рок-музыке. Мы пригласили Нину Матвиенко, различные группы, были мы с Сергеем Захарцем. Когда мы выходим и начинаем играть на лире и бандуре, а параллельно звучит современное сопровождение, то происходит что-то невероятное… Все встают, начинают танцевать, кричать «Браво!» Но я не уверен, что придет много людей, когда увидят афишу с надписью: «Вечер кобзарской песни». То есть наша природа такова, что мы не знаем своих произведений. Был такой бандурист Георгий Кириллович Ткаченко, с которым я случайно познакомился, он сохранил одну народную бандуру, так он говорил: «Ребята, не лезьте на сцену! Вы сначала выучите мелодию, слова, чтобы не дай Бог не сбиться, поиграйте для жены, приятелей...» В общем, это был уникальный человек, и о нем можно много говорить. Жил он как старинные кобзари, которые пели и за это им давали пищу и вещи. Они так существовали, поэтому и были независимы. И он стал независимым человеком, у него не было ни телевизора, ни радио. Я ходил к нему и перенимал эту народную музыку. Вообще он был художником, но когда учился в Харькове, то там до репрессий, где-то в 1920-м, собирались кобзари. Потом он раздобыл поломанную старую бандуру, починил ее, ходил к кобзарям и подбирал музыку. Все говорил, что хотел уловить саму систему игры. Далее его направили на работу в Москву. И только где-то в 60-х годах он вернулся. Очень заботился о том, чтобы настоящая народная бандура не исчезла. Ткаченко всегда отрицательно относился к классической бандуре, говорил, что это очень нехорошо высокомерно уничтожать отца и мать и строить мир по-своему. Без знания традиций толку не будет. Этот мастер умер в 95 лет. Благодаря ему я узнал тот дух народной бандуры, который невозможно было почувствовать, творя музыку на современном инструменте. Мы же в ансамбле «Кобза» на бандуре играли даже джаз. А на настоящем инструменте можно играть только народную музыку, он создан для потребностей народа в определенный период времени. Во всех книгах пишут: «Бандура — любимый инструмент украинского народа! Второй герб Украины». А я говорю, есть ли у нас хотя бы один бандурист — традиционный или народный, который мог бы собрать зал на сто мест? Почему ходят слушать Розенбаума, который поет под гитару? Потому что он нашел себя, нашел свой репертуар. А Высоцкий? Он взял манерой, подачей. Нужно анализировать, в чем изюминка того или иного музыканта.

В наших музыкальных учебных заведениях считается, что вершиной кобзарского искусства является исполнение классики. Ведь бандура очень отличается от других инструментов. И своей конструкцией, и строением, и ладами. Кто умеет играть на академическом инструменте, тот не сможет что-либо воссоздать на народном. Мы в школе начинаем с академической бандуры, и когда я вижу, что ученик способный, то спрашиваю у него: «Не хотел бы ты научиться играть еще и на народной бандуре?»

Специалист всегда заметит какие-то казусы, связанные с инструментом. Как, например, в фильме «Роксолана», когда кобзарь на базаре играет на бандуре черниговской фабрики. Сейчас режиссер Олесь Санин готовится к съемкам фильма под названием «Кобзари»... Если пригласит, то обязательно буду принимать участие в съемках. Мы встретились на фестивале «Страна мечты», и я спросил у Олеся, будет ли этот фильм. Он сказал, что все уже готово для съемок.

Из досье

Владимир Кушпет — преподаватель высшей педагогической школы кобзарского искусства, один из основателей известного ансамбля «Кобза», который начинал выступать вместе с «Піснярами», «Самоцветами» и «Землянами». «Кобза» собирала переполненные стадионы и записала первую в Украине большую стереопластинку.

Родился на Полтавщине, в семье военного. Поэтому его детство прошло в постоянных переездах. Семья жила и на Урале, и на Дальнем Востоке. Когда его отец демобилизовался, переехали в Полтаву. В детстве Владимир хорошо рисовал, поэтому все считали, что он будущий художник, и в музыкальную школу не отдавали. А когда в школу пришла новая преподавательница музыки, чтобы создать хор мальчиков-полтавчан, то была удивлена незаурядными музыкальными способностями Владимира. Позднее он все-таки попал на учебу в музыкальную школу по классу бандуры. После школы была консерватория, где он также не расставался с инструментом. Принимал участие во многих конкурсах.