А.Шевчук выводит «спутник» на орбиту |
Надо полагать, следующий мини-фестиваль лэнд-арт проектов на Поскотинной горе под кодовым названием «Праздник весеннего ветра» правды ради будет переименован в «Праздник весеннего дождя». Не только из-за коварства погоды — вот уже второй год 19 мая собравшиеся понежиться на травке под весенним солнышком и ветром, а заодно и выразить переполняющие их в эти моменты радость жизни, ощущение полета художники (и те, кто с ними) вынуждены были шлепать по грязи и мокнуть под проливным дождем. Потому еще, что муссировавшаяся пять лет тема ветра и ветрености не нова, а тема дождя — вполне свежа…
Лэнд-арт, по сути своей, — любопытнейшее «почвеническое» явление. Последняя попытка упрямо сопротивляющегося неизбежной глобализации искусства укорениться. В тех местах, где любое периодически повторяющееся событие становится традицией, ему это удается. Фестиваль так же постоянен, как приход весны. Несмотря на то, что его проекты пока и малобюджетными не назовешь — дефицит серьезной материальной основы очевиден. Само собой разумеется, они не могут быть соразмеримы с упакованным в ткань Австралийским побережьем Кристо, и даже с зиккуратом из соломы, который в качестве вертикального ориентира «встроил» в равнинный российский ландшафт Н.Полисский (фотодокументация этого проекта, доказывающего, что масштабные решения в лэнд-арте возможны и сейчас, демонстрировалась на последней Арт-Москве), — откуда возьмутся такие деньги? Но если продолжать упорно двигаться в нужном направлении… Пока же вехами на пути становятся домодельные игрушки для взрослых. В чем заключается противоречие, которого не замечают организаторы претендующего на значимость события? Развлекательная атмосфера фестиваля — нынешний проходит в соответствии со слоганом «От винта» — ни в коем случае не предполагает серьезности в отношении к происходящему. Однодневные проекты эфемерны, они прилетают и улетают, как неуловимый ветер, хрупкие конструкции возникают и в тот же день предаются ритуальному огню. В быстротечности их жизни виновата, конечно, не прочность конструкций, а прочность идей. Ну подурачились, повязав желающим желтые галстуки, посвятив их в «художники ветра» в память о том, что 19 мая когда-то был днем пионерии, посмотрели на дефиле по-весеннему минимально задрапированных манекенциц… Что это —«пати» на свежем воздухе или нечто, громко называемое лэнд-артом?
Среди «игрушек» попадаются и ларчики с секретом, то есть смыслом, такие, как «Лабиринт» А.Блудова, А.Малых, В.Сердюкова, В.Денбновецкой — аллегория непростого движения к познанию. В строительстве лабиринта-призрака плохая погода была художникам на руку — прозрачная ткань, натянутая на деревянный остов, как во сне, сливалась с окутанным туманом ландшафтом. Крылатая конструкция — обязательный атрибут праздника, поэтому-то Алексей Шевчук и вывел на орбиту бидон с крылышками, то есть «Спутник». Надо быть готовым к неудачам в полете — напомнили своим «Икаром» Федор Богинский и Сергей Крыжановский. Они зафиксировали положение упавшего в мифологические времена на киевские холмы тела — пригодится для криминалистической экспертизы… Что ж, будем надеяться, этот период количественного накопления — в фестивале участвовали 26 художников, в том числе из Львова, Ужгорода, Кременчуга, Николаева, с девятью проектами, — вскоре приведет к качественному перелому…
«36-я галерея» выставила необычного Николая Журавеля. По-видимому, художника самого утомил бесконечно затянувшийся «розовый» период живописания, коль скоро он объявил тайм-аут и занялся резьбой по левкасу. Журавель — замечательный художник, один из немногих, позитивное высказывание которых не отдает фальшью. Все бы хорошо, вот только сгущающаяся в последнее время розовость семейных объятий мадонн и младенцев удручающе манерна…
Отстраниться на время от собственной живописи было необходимо, и этот шаг отнюдь не является непоследовательностью с его стороны. Журавель всегда сохраняет сакральный фундамент своих произведений. В данном случае — это применявшаяся в старой иконописи техника левкаса (на грунтованную основу наносятся слои мела). Рукотворная нежность его полированной поверхности несколько лет назад покорила художника. С тех пор он делает левкасовые «складни» — чистой воды симуляции, перевирающие букву, но хранящие дух сакрального искусства. Хорош был и проект, посвященный музыке сфер, «Сферография-сферограмма». Инсталляция состояла из нескольких огромных мобилей-планет, которые художник сначала вознамерился покрыть сплошной росписью по левкасу, но, осилив кусочек поверхности одного такого «ожившего» глобуса, остальные просто запеленал.
Теперь погрузился в геохронологические изыскания — решил завоевать не только пространство, но и время. Тонированные в теплые тона рельефы, как разломы земной коры, несут отпечатки прошедших прекрасных эр и эпох. Художник не зря примерял амплуа скульптора — оно ему подходит.
Цель концептуальных поисков Юрий Соломко — идеальный объект, не отторгающий проекцию картографического изображения, срастающийся с нею. Он перепробывал много вариантов, наслаивал сетку рек и границ на шедевры классической живописи, обезображенные шрамами лица людей — разглядев в моделях искалеченное катастрофическим миром хрупкое человеческое существо. Выставленные в «Триптихе» фотоколлажи — ближе к цели. Символическая тождественность человека и мира все более обнажается — «карта» проецируется на тело беременных женщин. Округлый живот Женщины-Вселенной, по которому, как кровеносная система, ветвятся линии — освещенная солнцем поверхность Земли, выступающая из полумрака. Аналогия — «тело, как карта», конечно, напоминает «тело, как текст» Гринуэя, но что поделаешь, современное искусство — это перечень заимствований.
В рамках Дней итальянской культуры Римская национальная галерея в Музее западного и восточного искусства показывает венецианское стекло. В основном это копии конца XIX века прославленных ренессансных, барочных образцов. В XIII веке стекольное производство из-за участившихся пожаров переносится из Венеции на остров Мурано — с тех пор оно обогатило город и прославилось по всему миру. Стратегические «фирменные» секреты — такие, как рецепты опалового, молочного стекла, нитями которого декорировались сосуды, хранились в строжайшей тайне. Тончайшие венецианские конусовидные бокалы и вазочки на высоких витиеватых ножках — чудо изящества и пропорциональности, их обязательно надо видеть.
Знаковое мышление Владимира Цюпко («Совиарт» 24.05—4.06 ) опровергает миф об особой «горячности» южнорусской, в частности, одесской живописи. Ничего подобного, «горячность» чувств приносится в жертву торжествующему символическому началу. Знак проступает сквозь множественность слоев живописных фактур-эмоций. Как кропотливый археолог, Цюпко неспешно сдувает с него пыль цвета. В новых, сделанных с помощью трафарета работах ему окончательно удается прикончить живописца в себе — черные кружочки на нейтральном фоне грунтованного холста. Минималистично и стильно. Актуально — живопись сегодня может быть чем угодно, но не самой собою. Нравится, но заставляет задуматься о том, каких только жертв не требует искусство…
Новостей в этом месяце, как видите, не много. Перетерпев полосу бессобытийности, дождитесь арт-фестиваля и фестиваля видео «Ловушка для снов».