Когда земля затряслась и солнце померкло, все вокруг оцепенело, и история прекратила течение свое (свидетельствует историк).
Прекратила, но продолжалась в оцепенении.
Она и прежде цепенела время от времени, особенно при градоначальнике Онуфрии Негодяеве, который разобрал мостовые, способствовавшие движению, и вместо них соорудил памятники, олицетворявшие неподвижность.
Но случилось так, что один из памятников пришпорил коня и стал объезжать город, объявив себя градоначальником Онуфрием Негодяевым Вторым. При таком известии глуповцы вышли из оцепенения и крикнули: «Ураул!» — нечто среднее между выражением восторга и ужаса, которые в их сердцах существовали неразделимо.
Город выходил из оцепенения. Правда, хаотично, неорганизованно — одна улица направо, другая налево. Онуфрий Негодяев Второй требовал, чтоб они выходили из оцепенения в строгом порядке, но его слова не оказывали никакого воздействия. Улицы не только разбегались в разные стороны, но некоторые даже выражали намерение отсоединиться от города и то ли существовать самостоятельно, то ли присоединиться к другому городу или даже государству.
Территориальная целостность Глупова была под угрозой. Она всегда была под угрозой, когда возникала попытка что-то от города отсоединить, а при попытке присоединить целостность еще более укреплялась. Поэтому на протяжении своей истории город Глупов только и делал, что отнимал улицы у соседних городов, увеличивая свою территориальную целостность и неприкосновенность.
И вот теперь улицы, так надежно и прочно присоединенные, стали отделяться. Улица Великогреческая, основанная, как нетрудно вспомнить градоначальником Ламврокакисом (тем самым, который, по свидетельству историка, пытался повысить культуру, насаждая в городе классическое образование, но умер в расцвете дел, заеденный клопами), — так вот, улица Великогреческая требовала присоединения к Греции, а именно к городу Афины, откуда происходило классическое образование. Улица же Большая Черкесская, основанная черкесом Ксаверием Микаладзе (тем, что умер от истощения сил, пытаясь удвоить население города), добивалась присоединения к Карачаево-Черкесии, с отсоединением от последней Карачаева и присоединением города Новочеркасска.
Негодяев не мог этого допустить. Он не мог поставить под угрозу территориальную целостность и национальные интересы города Глупова. Интересы грека Ламврокакиса, черкеса Микаладзе, татаро-монгола Урус-Кугуш-Кильдибеева, который брал город Глупов в качестве его же градоначальника.
У Негодяева задача была легче. Ему не нужно было брать приступом целый город, он мог ограничиться отдельными улицами. Только улицы следовало брать не все сразу, а по одной, мобилизуя против каждой улицы целый город.
Военные действия вызвали у обывателей неоднозначную реакцию. Одни кричали «ура!», другие — «караул!», но в общем получался «ураул», тот самый «ураул», в котором сливались восторг и ужас населения.
Великогреческая лежала в развалинах. Большая Черкесская лежала в развалинах. Вся территориальная целостность и неприкосновенность великого города лежала в развалинах, а на вершине развалин стоял градоначальник Онуфрий Негодяев Второй и раздумывал, куда бы дальше двинуть Историю.
Но История не двигалась, она опять прекратила течение свое и впала в оцепенение еще большее, чем впадала тогда, у историка. Онуфрий Негодяев Второй возвышался над делом своих рук и окидывал взглядом необъятные просторы, подыскивая целое место для восстановления территориальной целостности.
Но вокруг не было ни одного целого места. Все места были завалены развалинами.