Да простит читатель столь банальную фразу, но разновидностей музыки много. Но есть одна категория, которая вбирает все: от понятности, простоты и популярности до всеобъемлющей глубины и тонкости. Это — вечная музыка, интерес к которой не угаснет даже в самую модернистическую эпоху. Именно к этой разновидности относится творчество Фридерика Шопена. Концерт, посвященный 190-летию со дня рождения великого польского композитора, состоялся 12 февраля в Колонном зале имени Н.Лысенко.
Актуальный для многих музыкантов риторический вопрос, «зал наполовину полный или наполовину пустой», даже не поднимался: были свободны (в первом отделении концерта) только несколько заранее «забитых» мест в первом ряду. «Героиня», пригласившая киевлян на этот вечер, — женщина с королевской осанкой и очень одухотворённым лицом — Людмила Марцевич — чуть заметно волновалась, но внутренняя собранность выказывала опытного исполнителя (к счастью, многочисленные сольные концерты по всему миру не вырабатывают «иммунитет» к этим качествам). Невольно любуешься её манерой исполнения: никаких отвлекающих деталей (как, например, рюшечки и оборочки на платье), никакой «игры на зрителя» в виде невообразимых телодвижений («и когда же он упадёт со стула!»).
Идеей программы концерта было не только раскрытие разнообразных настроений музыки Шопена — от жанровых зарисовок, интимно-лирических высказываний (вальсы, мазурки, ноктюрн) до драматических порывов и трагизма (полонез еs-moll, соната № 2), но и показ редко исполняющихся произведений. Эта скрытая двуплановость обеспечила драматургическую цельность вечера: россыпь музыкальных образов и форм их воплощения сложилась в... почти симфоническое полотно, со своими законами развития. Так, более известные произведения (2-я соната, Большой блестящий вальс ля- бемоль мажор) приберегались на второе отделение; светлые изысканные опусы и открывали, и завершали концерт, в результате нейтрализуя чувства гнетущего горя и страдания, накопившиеся и разросшиеся до вселенского масштаба. Тем не менее, центральное место вечера принадлежало знаменитой 2-й сонате. Как говорится, из песни слова не выкинешь. И представить это сочинение без траурного марша — кульминационной части — невозможно. Популярность напева привела к тому, что при первых звуках тяжелой похоронной поступи в зале послышались такие же тяжелые приглушенные вздохи, красноречиво свидетельствовавшие о поднадоевшей теме. Но соната стала примером вершины исполнения. Исполнительнице удалось воплотить в концерте и своеобразный колорит, неизменно отражающий суть шопеновской музыки — удивительный симбиоз исконно народных интонаций и салонности, романтической возвышенности и глубинного строя польской традиционной музыки. Еще 15—20 лет назад искусство композитора наделяли (по крайней мере, в специальной литературе) революционно-освободительным пафосом. Ну откуда возьмется такое качество в поэтичной, часто исповедальной, но при этом сильной музыке? Это скорее стремление к популяризации внутреннего характера польской национальной культуры.
Нужно отметить, что каждое произведение художника, исполненное Л. Марцевич на концерте, было воплощением не только длительной «ювелирной» работы над произведением, а и результатом неподдельного сиюминутного вдохновения. Именно его почувствовали слушатели, очень эмоционально реагировавшие на каждый исполненный номер. Ранее в прессе неоднократно говорилось о свойственных интерпретации Л. Марцевич драматичности и искренности, присущих и всему творчеству Шопена, филигранности ритмической отделки, которая становится не основой, а средством для достижения более высоких материй. Все знают, что Шопена играть трудно. Как передать нотами отчаяние, ностальгию или, наоборот, великую радость жизни? Ведь недостаточно блестящей технической игры, необходимо «оживить» каждую фразу, чтобы не только удерживать внимание слушателя более трех минут, но и затронуть душу каждого. Известно, что даже Святослав Рихтер по этой причине долгие годы не решался исполнять произведения польского композитора.
Секрет мастерства Л.Марцевич, заслуженно признанной лучшей исполнительницей Шопена в Украине, заключается в её подходе к раскрытию мира композитора. По ее мнению, «для того чтобы проникнуть в стиль Шопена, необходимо представить его как личность, так как музыка отображает внутренний мир автора. То, что нам известно о нем, — это лишь вершина айсберга, под которой скрываются переживания очень тонкого, психологически совершенного, необыкновенного, не каждому понятного человека... Ведь все, что написано в нотах, — это канва. Все остальное — подтекст. Если он у исполнителя угадывается — интуитивно, сознательно, опытным путем, тогда ощутима самая высокая степень исполнительского мастерства».