«Крокодил» К.Чуковского — детская сказка с недетским подтекстом, казавшаяся современникам едким фельетоном или жестковатой притчей, в своем фельетонном качестве редко интерпретировалась на сцене. Крокодил себе и крокодил, и что тут странного, если он бродит по улицам Петрограда и говорит по-иностранному, на то ведь это и сказка... Правда, фраза «А яростного гада долой из Петрограда!» уж больно плакатная, и похожа она скорее на воззвание, чем на сказочную прибаутку, но детям об этом знать не полагалось.
Режиссер Анатолий Браудин, некогда возглавлявший питерский ТЮЗ имени Брянцева, а ныне — экспериментальную сцену Санкт-петербургского государственного театра-фестиваля «Балтийский дом», попытался вернуть «Крокодилу», как рамку картине, его фельетонную злободневность, но действие в браудинской интерпретации сказки разворачивается несколько позже, чем у Чуковского, то есть в двадцатые годы. В результате «яростный гад» оказался беспризорником, который и иностранный-то свой язык знает в уличном объеме — то есть произносит иногда несколько фраз по-французски для пущего эффекта и удачного попрошайничества. Остальные звери — носороги, бегемоты и слоны — просто золотая рота, которую блюстители порядка — милиционер, похожий на чекиста, и Ваня Васильчиков, смахивающий на красноармейца, хотят загнать в клетки, то есть в колонии, похожие на тюрьмы, и тюрьмы, похожие на колонии.
Пока герои разбирались друг с другом, а рассказчик (народный артист России Николай Иванов) попивал кефир, на экране, за спинами артистов, демонстрировалась кинохроника петроградской жизни двадцатых годов. Но, как значилось в фестивальном буклете, в браудинском «Крокодиле» «ухвачен нерв не только двадцатых годов, но всего уходящего нашего века, и в том времени, как в закопченном керосиновыми лампами зеркале, отражается и наше катастрофическое сегодня». Конечно, сейчас, когда подаяние просят на каждом углу, таких вот беспризорных «крокодилов» немало. Правда, французских фраз они не произносят, но, видно, в эпоху военного коммунизма «крокодилы» были образованнее — по старой памяти.
В браудинском спектакле «доблестный Ваня Васильчиков» в папахе и с саблей возглавлял отряд не менее доблестных красноармеек и в награду за отличную службу выдавал им конфеты. Бойцы из его отряда перехитрили звериную армию, закормив бегемотов, слонов и носорогов пирожными, а потом Ваня Васильчиков и Крокодил — беспризорник и уличный попрошайка — стали договариваться о перемирии. Оба генералиссимуса расхаживали по сцене, одинаково засунув руку за борт шинели, а в это время их армии грозно косились друг на друга.
Исторических аллюзий здесь напрашивалось сколько угодно — от кайзера Вильгельма с Николаем II до Наполеона с Александром. Впрочем, Чуковский, создававший «Крокодила» с 1915 по 1918 год, имел в виду скорее первую пару, чем вторую. В браудинской постановке Ваня Васильчиков казался Буденным или Ворошиловым, а Крокодил — неукрощенным представителем Республики ШКИД или колонии для несовершеннолетних. В общем, такая вот печальная история про то, как мучили советских гаврошей...
Битва между отрядом Вани Васильчикова и звериной армией в спектакле закончилась диковинным перемирием — противники присмирели и стали танцевать вальс. Как выяснилось, девицы из отряда Вани Васильчикова вальс танцевать не умеют, а слоны, носороги и бегемоты как будто всю свою сознательную жизнь обучались в кружке бальных танцев. Лучше всех танцевал вальс Крокодил (народная артистка России Ирина Соколова). Так что битва не на жизнь, а на смерть закончилась первым балом Наташи Ростовой, поскольку доблестные красноармейки из Ванечкиного отряда вальс танцевали впервые.
Кружащиеся пары в финале спектакля и счастливая развязка создавали иллюзию полного благополучия. Чего уж там — зверям даровали некоторые права и даже самовар выдали — один на всех. Словом, пейте чай, звери, а на большее не посягайте. Другое дело, что Крокодила жалко до слез — все- таки обманул его доблестный Ваня Васильчиков и свободу подсунул поддельную. И даже если «по Неве по реке () Волк и ягненок плывут в челноке», жить ягненку недолго осталось. Да и генералиссимусу- крокодилу, наверное, несладко придется...
Спектакль был обозначен в программке как «фантазии на тему сказки К.Чуковского», но фантазии получились злободневные. Впрочем, если московский ТЮЗ регулярно ставит спектакли вроде булгаковского «Собачьего сердца» или чеховского «Черного монаха», чтобы дети приобщались к классике, то эта версия «Крокодила» и для детей, и для взрослых. Известно же, что с детьми не стоит сюсюкать, лучше играть всерьез, но не нудно, и тогда успех обеспечен. Упадок детского театра, о котором много говорят в последнее время, связан именно с избытком сюсюкающих постановок. «Крокодил» — спектакль жесткий, но оригинальный и остроумный. Даже если юные зрители не почувствуют дух двадцатых годов и не раскусят намеки на «катастрофическое сегодня», то посмеются, по крайней мере, вдоволь и, наверное, пожалеют Крокодила. А исторические аллюзии останутся взрослым.