«Ї» — независимый культурологический журнал, выходящий во Львове. Каждый номер посвящен разным проблемам, а именно: украинско-польские вопросы, правые течения в политике или особенности иудейской ментальности.
Последний, 17-й номер, обозначен как Гендерные студии. Это первое издание такого рода в Украине. Составители представили и научные исследования, и соответствующие художественные тексты. «География» авторов довольно широка: Болгария, Великобритания, Германия, Польша, Украина, Франция, Россия, Сербия, США, Хорватия. На обложке — портрет незабываемой Соломии Павлычко, по сути, принесшей идеи феминизма и гендера в украинское общество.
После «страшного» слова феминизм на отечественных просторах все чаще выныривает понятие гендер. Непонятное, иностранное, посему настораживает. Даже некоторые журналисты путают гендер с тендером. После отрицательных коннотаций с феминизмом (а мировоззренчески и на практике феминизм так же различен и неоднозначен, как, к примеру, национализм, но что доподлинно знает обычный человек о первом или втором?) гендер однако появляется почти на нейтральном фоне. Биологический, акушерский пол (sex) противостоит социополу, гендеру (Gender). То есть речь идет о социокультурных ролях, определенных конструктах. Что такое «настоящая женщина» или «настоящий мужчина»? Такого «химически чистого элемента» в мире не существует. Гендерные стереотипы каждый из нас впитывает с детства, социализируясь в лоне семьи, потом — в «большом мире». И начинаем играть «роль женщины» или, соответственно, мужчины, как того требует общество. Общество патриархальное, мужское, каким оно остается и сегодня.
Гендерные студии — «модный» нынче предмет и, как кое-кто считает, подброшенный нам коварным Западом. Увидеть в «протертом зеркале» или через специально настроенную «оптику», каковы же на самом деле положение и статус женщины и мужчины в обществе, отношения между ними, как срабатывают гендерные стереотипы, — именно так в общих чертах можно очертить задачи гендерных студий. Скажу сразу: у составителей упомянутого журнала «Ї» произошел перекос в сторону «феминистических студий». Материалы прежде всего посвящены женской идентичности. И эту субъективность отбора можно в определенной степени оправдать с учетом «положительной дискриминации». Таки долго женщина была «невидимой». И в истории, и в повседневной жизни, и в культуре мужская цивилизация отводила ей подчиненную, второстепенную роль. Присутствие женщины в этом мире — в лучшем случае как вышивка «белым по белому» (Марта Богачевская- Хомяк). Но «второй пол» (Симона де Бовуар) все больше заявляет о себе. Она уже старается предстать не феминистической риторикой, а реальными делами в по-мужскому шовинистической реальности (Эрика Джонг).
Гендерный дисбаланс отбора авторов проявился в том, что из 29 только трое — мужчины. Между тем наиболее, так сказать, гендерными оказались художественные тексты Мануэлы Гретковськой «Latin lover» и Владимира Ешкилева «Патос». Переосмысление, сдвиг стереотипов — и то «перекрестным» образом. В первом случае имеем «инверсию» традиционной ситуации. Мужчина, мексиканец Хосе, превратился в вещь, жертву распущенных шведок, сон-смерть которого стала способом побега от сексуальной эксплуатации женщинами. У В.Ешкилева спекулятивное мужское мышление столкнулось с целостным женским миром. Но неужели самодостаточные женщины обязательно должны быть лесбиянками?
Если «пугать» феминизмом, который, как «чудище, обло и лаяй», то лучше, чем в случае с «Манифестом общества за уничтожение мужчин» скандально известной Валери Соланас, быть не может. Посочувствуйте мужчинам, за столетия так расшатавшим маятник своего шовинизма относительно «слабой половины», что иногда тяжело предотвратить мщение со стороны разгневанных женщин. (Припомнился остроумно-зловещий фильм «Ловушки, ловушки, ловушечки» чешского режиссера В.Хитиловой: изнасилованная героиня кастрирует своих обидчиков...)
Гендерная асимметрия — одинаковая беда и для женщин, и для мужчин. Патриархальные стереотипы мешают развиваться и всему обществу, и индивидууму. Женщины — «биологически естественны»? Мужчины — «биологически культурны»? Биологическая «очевидность» назначения женщины, ее места в социуме — банальный стереотип. «Как будто рождением детей и прислуживанием мужчинам («природная склонность к кастрюлям и венику»), —говорила одна исследовательница, — исчерпывается личность женщины». «Призвание на «биологию» закрывает дискуссию еще до того, как ее начнут», — справедливо замечает Николь-Клед Матье.
Навязывание половых (гендерных) ролей по-своему объясняет, у кого на самом деле власть в этом мире, кто кому подчинен и кто над кем доминирует. Неравенство полов обусловлено не природой, а различием в воспитании, воссоздающим патриархальные ценности. В «Ї» найдете массу советов, как должна воспитываться «настоящая женщина»: спасибо Войцеху Айхельбергеру за доброжелательную иронию. Как психотерапевт, он остроумно объясняет, откуда у женщин неконтролируемые приступы злости и обида на весь мир.
Следовательно, существуют социальные конструкты (об этом, как о само собой разумеющемся, речь идет в статьях Дианы Эмдин, Оксаны Кись, Натальи Чухим, Миглены Николчикой и т.д.). Если женщины и мужчины разные, то неужели это оправдывает и объясняет «второсортность» женщины, ее зависимость от «хозяина жизни»? Женщина-жертва — такой диагноз нависает над «прекрасной половиной» не одно столетие. Концепция борьбы против насилия над женщинами — общий знаменатель всех женских движений, объединяющих немок, исламских женщин, афроамериканок и... украинок. То-то странной кажется в выпуске «Ї» фраза: «...женские организации... борются за искоренение домашнего насилия, которое у нас, славян, в крови. Последнее является делом тоже немаловажным, но, пожалуй, нынче приоритеты в Украине немного другие» (Таня Хома, «Был ли феминизм в Украине?»). Все — приоритеты: и принятие законодательства, гендерно сбалансированного, и создание механизмов обеспечения не только равных прав, но и равных возможностей, и создание приютов для женщин, которые страдают от несправедливости в семье. Невозможно развивать демократию только для одного пола. В конце концов, в обществе вообще и на микроуровне семьи должны так или иначе происходить изменения в отношениях между полами. Гендерный стереотип асимметричного распределения социальных ролей, когда за мужчиной закреплялась публичная сфера (бизнес, сфера принятия решений), а за женщиной — частная, породила цепь проблем. Этот стереотип сложился в патриархальном обществе, и мы до сих пор не вышли из системы такого типа отношений. Непривлеченность женщин к публичной жизни — это их личностная нереализованность, переливающаяся, как остроумно подметила Славка Вальчевская, в домашний матриархат с его «гастрономическим террором». А неучастие мужчин в сфере частной, семейной жизни, закрепившейся за женщинами, породило безответственность мужчин за воспитание детей. Посему и первые, и вторые стали жертвами гендерных стереотипов. Среди них и те, например, что касаются мужчин, которым традиционно приписывается роль кормильцев семей, сильных, волевых существ, мужественных и непоколебимых. Коль уж гендерные студии, то следовало бы поместить тексты о том, как страдают мужчины и от этих предписаний, и от страха перед «тайной властью женщины». А также о фобии относительно их «мужественности-немужественности» во всех смыслах, включая анатомо- физиологический.
Но, в конце концов, говорим о том, что напечатано в «Ї». Безусловно, перед составителями стояла сложная задача: подать определенные «азбучные истины» относительно гендера, а также представить образцы текстов, изучающие проблему глубоко. Положительной является контроверсионность определенных публикаций. В частности, это Сергей Кузнецов с его материалом «Камилла Палья, черная овца в стаде американского феминизма». Немалый интерес должна вызвать и публикация Вирджинии Вулф «Женщины и повествовательная литература». В ней речь идет об особенностях именно женского письма, а также пространно объясняется, почему в мировой литературе, английской в частности, женщина так долго не говорила собственным языком.
Как по мне, именно гендерный подход поможет нам быстрее вырваться из сетей тоталитарного образа мышления. Когда меня спрашивают: «Ты за то, чтобы женщины руководили?» или: «Феминистки — это те, которые против мужчин?», я понимаю: мы должны вместе двигаться к свободе. Свободная женщина невозможна без свободного мужчины.
Спецвыпуск «Ї» дополнит своеобразную библиотечку по вопросам гендерного образования. В ее активе — «Второй пол» С. де Бовуар, «Сексуальная политика» К.Милет («Основы», 1995, 1998), «Антология мировой литературно-критической мысли XX ст.» («Летопись», 1996), «Гендерный анализ украинского общества» (ПРООН, 1999), «Собственное пространство» В.Вулф («Альтернативы», 1999) и др.
И, наконец, мы должны понять, что «освобождение женщины от ига патриархата — основной фактор гуманизации общества. И возможно, будущий историк напишет, что самым большим революционным событием XX ст. было начало освобождения женщин и конец мужского господства. (Эрих Фромм, «Иметь или быть?»).