Да-да, это действительно пока необычно — видеть на титуле книги на месте года издания цифру 2000 (вынуждена сознаться, что, несмотря на скептическое моё отношение к набившим оскомину заклинательным возгласам, ритуализированным страхам и прочим умилениям милленниумом, что-то всё же тут есть — почти как в песне: «На слово длинношеее в конце пришлось три «е»), и это действительно уже необычно — прекрасный сборник трепетной поэзии, которую с удовольствием перечитываешь вечерами, открывая на полюбившихся страницах. На перекрёстке этих двух прожекторов вы найдёте последнюю книгу харьковской поэтессы Ирины Евса «Лодка на фаянсе» — «Косой прожектор извлекает из недвижной тьмы трав шевеленье...», читаю в одном из её стихотворений. (Трудновато всё-таки писать о хороших людях, а о хороших книгах тем паче — моментально попадаешь под влияние, от которого, перефразируя Пушкина, и сил нет отказаться.)
Необычно-непривычно-полузабытая интонация «Давай с тобой поговорим», помноженная на визборовское «Тот век рассыпался, как мел, который словом жить умел, что начиналось с буквы Л, заканчиваясь мягким знаком», слышится здесь повсюду: «Уже не говорим — «пока». Ещё не говорим — «прощай», «Я вам клянусь, что всё запомню», «Словно прожили жизни чужие, но так, как свою не посмели бы...», «Поздно. И повода нет», «...двери захлопнуть и жизнь повернуть на полтора оборота». Да простится мне в одночасье столь произвольный и заведомо бесконечный перечень, ведь служит он не для анализа, а лишь средством передачи впечатлений и ассоциаций.
Потому и много так в книге шелестящих строчек, омытых дождём, а ещё чаще — дождиком, потому столь отчётливо-узнаваемы облики друзей и географические координаты — Варшава, Баку, Нюрнберг, Коктебель, а определения афористичны и запоминающи. Ибо слово изреченное есть не только ложь, что даже как-то вспоминать банально до неприличия, но и непременное звено цепей воспоминания и воспоминания («Бригантина поднимает... что там? Паруса... Бригантина поднимает... где там? В море»), ретроспективной игры («Но я попрощалась не с Вами, а если бы с Вами...») или всеобщей картины бытия.
И последнее. В сборнике нет предисловий, послесловий, авторских комментариев, хитрой композиционной игры и подобного. Просто маленькая жизнь. В лёгком фаянсовом обрамлении.