Интервью с Евгением Евтушенко
Я встретился с Евгением Евтушенко в вашингтонской гостинице «Джефферсон», где он остановился, чтобы выступить в Музее Холокоста. Мне посчастливилось в свое время быть организатором первого творческого вечера поэта в Политехническом музее, в котором я начинал литературным консультантом, окончив филфак МГУ.
Мы сидели в уютном номере и беседовали часа три, вспоминая то незабываемое время и волей-неволей возвращаясь к нынешней российской ситуации.
- Евгений Александрович, в последнее время все чаще и чаще говорят, что Евтушенко поселился в Америке и совсем не бывает в России. Как вы можете это прокомментировать?
- Три года назад мне предложили преподавать историю русской поэзии ХХ века в Филадельфии. Мне это очень понравилось. Фактически преподавать в университете у меня нет никаких прав, потому что с образованием совсем неважно. В свое время исключили из школы, аттестата зрелости нет; затем приняли в Литературный институт и тоже исключили с 4-го курса (за открытую поддержку романа Дудинцева «Не хлебом единым»).
По всем русским традициям у меня нет права преподавать. Я - человек без образования. В Америке я показывал свой фильм «Похороны Сталина», читал стихи и меня пригласили вторично в г.Талса, что в штате Оклахома. И вы знаете, именно там я понял истинную душу Америки.
Нью-Йорк - замечательный город. Нью-Йорк - это, может быть, уникальное отражение всего человечества, сплетение судеб людского мира. Но душу страны я понял именно там - в провинции, в глубинке.
Талса, по всем определениям, самый типичный американский город. Там добывают нефть, развито скотоводство, очень красивый ландшафт. И там есть прекрасный университет, в котором обучаются четыре с половиной тысячи студентов.
Поскольку я выпустил антологию русской поэзии на английском языке, меня пригласили в группу - около 50-ти студентов, которые интересуются русской историей и русской литературой. Кроме того, я преподаю русско-европейское кино, на киноотделении - 65 слушателей.
На мои занятия часто приходят гости. Моей студенткой является сенатор штата Оклахома Тени Уильямс.
Я преподаю с любовью. Разумеется, материальная сторона тоже имеет значение, потому что в России сейчас на писательские гонорары не проживешь. У меня большая семья - пятеро сыновей, нужно всех кормить.
Но, честное слово, я бы не стал преподавать только из материальных соображений, если бы мне не по душе было преподавание.
- Как обстоят дела в вашем писательском цехе?
- Писательскую среду в России съедают литературные интриги, люди разобщены и разозлены, Союз писателей расколот на несколько союзов.
У нас огромное количество всевозможных политических партий. Очень многие тянут меня к себе. Я никогда не был членом какой-либо партии, правда, я был членом горбачевского парламента, хотя и тогда был независимым.
Я не хочу участвовать ни в какой грызне, ни в какой мелкой политической или литературной суете. Это не говорит о моем политическом равнодушии. Доказательство тому - моя заранее спланированная поездка домой на выборы.
Многие люди в России всегда относились с апатией к выборам. Но то были выборы в тоталитарной стране. Апатия не исчезла и сегодня. Это очень опасно. Теперешняя апатия может создать вакуум и в него могут впрыгнуть весьма сомнительные и страшные личности, которые в России сегодня на плаву.
- Православной России всегда не хватало человеческого покаяния. Возможно потому, что среди русских слишком много «инквизиторов и подбрасывателей хвороста». В своей статье «Сталинизм по-Платонову», опубликованной в сборнике «Осмыслить культ Сталина», вы писали: «Платонова интересовали не столько главные инквизиторы, сколько подбрасыватели хвороста. От главных инквизиторов в своей ежедневной жизни Платонов был, слава Богу, далеко, а вот среди подбрасывателей хвороста провел всю свою жизнь».
Вы тоже, мне кажется, живете среди «подбрасывателей хвороста». Совсем недавно я прочел в интервью национал-патриота, заместителя гл.редактора газеты «Завтра», господина Бондаренко, данное им в Америке, буквально следующее: «Я считаю, что могу ненавидеть человека, там Евтушенко какого-нибудь, но если он патриот России, то он патриот. Но, к сожалению, именно либеральная пресса России сделала слово «патриот» ругательным словом, и, к сожалению, это Евтушенко выходит на трибуну и говорит: «Патриот - это последнее убежище негодяя». Разве национал-патриоты способны к покаянию?
- Вы это точно процитировали?
- Абсолютно точно. Интервью было дано в Нью-Йорке журналу «Слово».
- Во-первых, это подтасовка моего выступления. Я говорил не патриот, а патриотизм. Однажды я сказал, я точно помню, что я сказал: «На Западе существует такое выражение: «Патриотизм - это последнее убежище негодяя». Я согласен с этим афоризмом, если к слову «патриотизм» мы прибавим слово «фальшивый».
Это чистой воды мошенничество, шулерство, наглое шулерство. У национал-патриотов трудная задача. Они хотят монополизировать патриотизм. И они не знают, что со мной делать. Ведь это, кажется, я написал, а не они: «Если будет Россия, значит буду и я». Это все-таки, кажется, я написал: «Хотят ли русские войны». Это все-таки я написал. «Моя фамилия - Россия, Евтушенко - псевдоним».
Это их грызет и не дает покоя. Они не знают, что со мной делать. Но я уже к этому привык и не обращаю внимания. Я очень занятый человек. Когда я был молод, мои стихи обгоняли меня, они обгоняли мое знание жизни, они были умнее меня самого. Они выходили из-под моего пера и учили меня же... Теперь я учу других.
- В стихотворении «Наследники Сталина» вы писали: «Нет. Сталин не умер. Считает он смерть поправимостью. Мы вынесли из Мавзолея его, но как из наследников Сталина Сталина вынести»?
Что вы думаете о сегодняшних наследниках Сталина?
- Сталинисты живучи. Они есть на всех уровнях. У нас разрушилась целая система ценностей. Коммунистическая идеология разрушилась.
Я не плачу о ее гибели, у нее был такой изъян, который привел к гибели. Она проповедовала одно, а реальность была другой. Это несовпадение порождало лживость, порочность и, если хотите, неприемлемость, которые особенно сработали сейчас.
Но Россия не может остановиться. Когда мы говорим о неудачах гайдаровских реформ, о неудачах ельцинских преобразований, мы склонны искать эти неудачи только в экономике.
Я считаю, что неудачи наших реформ и преобразований коренятся в отсутствии геополитической и нравственной доктрины нашего общества. Нужна новая философия мышления. Сейчас ощущается некоторое дистанцирование интеллигенции от государства, что очень опасно, потому что только интеллигенция может выработать эту новую доктрину.
Я верю в Россию. Новую геополитическую нравственную доктрину выработает хорошая команда порядочных людей, непримиримых к старым порядкам. Порядочность - лучший порядок. Россия нуждается в порядочных общественных отношениях. Но это очень трудно и никто не знает, как к этому подступиться.
Почему российский гимн не имеет текста? Потому что никто не знает, какие слова должны быть в гимне. Единственная страна в мире, у которой нет уже столько лет текста гимна. Музыка Глинки есть, а слов нет! Я написал текст, но его не принимают, потому что наши руководители не знают, куда они идут и что хотят.
Я не идеализирую Америку, но все граждане Америки знают, что делает Конгресс и что хочет президент. Яркий пример тому утверждение бюджета... А мы пытаемся строить дом без фундамента.
- Вы верите в политический и нравственный потенциал Российской думы?
- Дело не в Думе. В России много способных людей. Русские всегда поклонялись своим правителям, но никогда им не верили. Тем более членам Думы, каждый из которых тянет одеяло только на себя. Все думают о собственном обогащении и проповедуют заскорузлый сталинский лозунг: «Завтра будет лучше, чем вчера».
Интеллигенция тоже дифференцирована. Многие интеллигенты, приветствовавшие демократию, оказались в очень трудном положении. Реальность демократии, которая пришла вслед за эйфорией 91-го года, оказалась совсем непохожей на те надежды, которые питали лучшие сыны России.
Затем события 93-го года стали тяжелым выбором для интеллигенции, потому что, с одной стороны, была опасность возвращения к какой-то форме сталинизма с элементами фашизации, с другой - несостоятельность правительства с примесью насилия.
Это была тяжелая травма. Многие поддержали стрельбу по парламенту. Они это делали, конечно, наступая на горло собственной песне. Они выбирали из двух зол меньшее. Как показывает история, наступать на горло собственной песне всегда опасно. Это был поучительный урок.
- Каким образом вы можете защитить интеллигенцию, если она вела себя предательски? Она пошла за Горбачевым, потом мгновенно переметнулась к Ельцину. Теперь она мечется. Некоторые пошли в Думу, чтобы как-то заслонить себя. Федосеева-Шукшина, Лучко, Михалков, Кобзон и другие хотят устроить свои дела за счет депутатских кресел. В какой стране актеры и певцы заседают в парламенте? Политикой должны заниматься политологи, юристы, экономисты.
- Вы правы в одном: Дума заседает, а в это время убивают членов Думы, убивают известных журналистов, банкиров, бизнесменов и никто не может или не хочет найти концы.
Но вместе с тем единодушие проявила российская пресса, исключая правую; единодушие проявила также и интеллигенция в своем негативном отношении к войне в Чечне. Гайдар, который поддерживал Ельцина, организовал стихийный митинг.
А солдатские матери? Разве такое было когда-нибудь? Да в прежние времена все бы задушили в самом зародыше.
Все-таки оно существует, общественное мнение. Его уже невозможно просто так подавить, как раньше.
Писатели тоже высказались против войны. Я был одним из них. Я не пошел получать свой орден Дружбы народов и выступил с заявлением, что не могу получить орден из рук президента в то время, когда в Чечне погибают люди и с той, и с другой стороны.
Я позвонил на телевидение и сказал, что хочу сделать заявление, потому что начали говорить, что я оскорбил Россию, отказавшись принять орден. Я написал стихи о Чечне и прочитал их по первой программе российского телевидения:
Ну что орел двуглавый,
Куда мы залетели
С такой бессмертной славой
В чеченские метели.
Там от стыда, испуга
Не смогут на вершинах
Взглянуть в глаза друг другу
Две головы орлиных.
Кто твои перья выдрал
Над пеплом и над прахом.
Нет, не орлиный выбор
Между стыдом и страхом.
И все же я верю в здравый смысл. Он должен победить. В одном своем стихотворении я писал: «Неужели единственный русский наш выбор злосчастный - или только опричнина, или только разбой». Мы обязаны избежать опричнины и разбоя. Нельзя переходить от насильственной коллективизации к насильственной капитализации.
Россия всегда насиловала историю. Когда вы сидите на коне, который идет по кромке пропасти, нужно отпустить поводья. Инстинкт коня вас выведет, он не позволит упасть в пропасть. А если вы будете дергать то вправо, то влево, конь может погибнуть вместе с всадником. Нужно довериться коню!
Это не означает, что все нужно пустить на самотек. Соберемся с умом и пойдем вслед за умными, добрыми и порядочными людьми.
Мы шли вслед за Лукониным, Слуцким, Межировым, Антокольским. Нынешнее поколение тоже найдет за кем пойти.