Международный театральный фестиваль-лаборатория «Четверте мистецьке Березiлля» в этом году проходит под знаком Драматурга. Поэтому не случаен подбор пьес, принимающих участие в фестивале, от всемирной классики до современной драматургии, избравшей классические сюжеты для своих произведений. Тема античности в разных ипостасях проходит через весь фестиваль: «Елена, Аркадий и Креонт» Александра Петруленкова, «Даная» и «Кассандра» Юрия Волкова, «Медея» Людмилы Разумовской, «Персефона» и «Агамемнон» Янниса Рицоса и его же «Филоктет», «Орест» и «Электра»... Когда-то в истории человечества уже был период возврата к античности в искусстве — это время, как известно, назвали Возрождением. Аналогия, тьфу-тьфу, чтоб не сглазить, весьма обнадеживающая.
Маленький московский театр с крупногабаритным названием «Независимая школа» рискнул нарушить границы древнегреческой мифологии и представил на фестивале пьесу Юрия Волкова «Даная». Сам драматург, творческая встреча с которым была обещана заранее, так и не прибыл в Киев, что не помешало режиссеру Николаю Бельдюгину руководить действом своей постановки в центре современного искусства «Дах» с 30-ю посадочными местами в сымпровизированном зале. Что знала до сих пор мировая общественность о Данае, сияющей обнаженным телом с полотен Тициана, Корреджо, Веронезе и Рембрандта? Только то, что она была дочерью аргосского царя Акрисия и матерью Персея. По предсказанию оракула у Данаи должен был родиться сын, который убьет Акрисия, своего родного деда. Испугавшись предсказания, Акрисий заключил Данаю в подземелье, но она все равно родила Персея от Зевса, проникшего к ней под видом золотого дождя. Предсказание сбылось: Персей вырос, вернулся в Аргос и нечаянно убил деда брошенным диском. Таков древнегреческий миф, являющийся канвой пьесы Юрия Волкова.
Идя на «Данаю», я представляла себе мускулистых актеров с полуобнаженными торсами, которые будут играть Зевса, Акрисия и Персея. Но оказалась очень далека от действительности: в пьесе Волкова присутствуют только две героини, Даная (актриса Ирина Суркова) и Фрина (актриса Виктория Маликова). Фантазия драматурга материализовала рабыню, подосланную к Данае с коварными целями. И она, Фрина, наделенная языческим темпераментом, раздираемая между любовью и ненавистью, становится по сути главной героиней спектакля. Роль, саму по себе выигрышную, построенную на контрастах, Виктория Маликова ведет очень точно, пластикой, интонацией, тембром голоса полностью раскрывая свою Фрину. Белый стих пьесы, перемежающийся прозаическими вставками, слегка приближен к гекзаметру античных трагедий, что создает ощущение достоверности происходящего на сцене. Чувство меры в обращении с языком, которым профессионально владеет автор, делает пьесу богаче, чем просто стилизация под античность.
Даная Ирины Сурковой — скорее, символ, а не конкретная женщина из плоти и крови. Символ сыграть и проще, и сложнее. Проще потому, что задача предельно ясна, а сложнее из-за того, что роль лишена тех нюансов и буйства красок, которые автор не пожалел для наперсницы Данаи Фрины. По мере раскручивания сюжета ждешь каких-то изменений в образе Данаи, но ее благостность остается незыблемой, и это, в конце концов, становится скучновато. Вины актрисы в том нет, поскольку таков замысел драматурга, который Ирина Суркова воплощает без пережимов и фальши. Сладкозвучные интонации голоса, плавность и неспешность движений придают Данае черты милые, но несколько пресные. Девственница, заточенная отцом в башню и ждущая ребенка от Бога, конечно же, слишком ассоциируется с Девой Марией и ее непорочным зачатием. Но эта ассоциация заложена в самом мифе о Данае. Юрий Волков, отталкиваясь от такого очевидного сопоставления, развивает в своей пьесе тему родственности источников античной и христианской культур. И вот уже Фрина яростно рассказывает Данае о том, как Акрисий приказал собрать всех беременных дочерей своих наложниц и тех, у кого грудные дети, и умертвить их на площади вместе с младенцами. Для порядка и ей, Фрине, оказавшейся там, топтали живот. Оракул предсказал, что именно в этот год родится его внук-убийца, и только одну свою дочь Данаю Акрисий оставил в живых, зная, что она — девственница. Не правда ли, как похоже на библейского Ирода с его избиением младенцев? А когда Фрина любуется своими волосами и телом, эпитеты в ее речи о себе, любимой, почти в точности повторяют непревзойденную «Песнь песней». Хотелось бы думать, что это не случайный плагиат автора, а сознательное обращение к самому поэтическому фрагменту Библии.
И, конечно же, вечная тема притяжения и отталкивания двух полюсов в пьесе Волкова интерпретируется достаточно ортодоксально: Фрина — гетера, Даная — девственница, Фрина — рабыня, Даная — царевна, Фрине отбили живот, Даная беременна от Зевса... Фрина, увидев, как Зевс приходил к Данае в образе золотого дождя и как Даная растворялась в божественном свете, не может перенести потрясения увиденным. Она полностью открывается своей горячо ненавистной госпоже, а по определению Данаи, любить — это значит открыться. Итак, Фрина, против воли ответившая Данае любовью, не может жить в состоянии полного смятения, но и оставить Данаю с миром она тоже не может и, бросаясь на нож в руках Данаи, умирает с сознанием их вечного отныне равенства. Даная невольно становится убийцей, и Зевс к ней больше не придет, Фрина навсегда связала Данаю с собой пролитой кровью. И теперь Даная знает, что ее будущий сын Персей действительно убьет Акрисия, чтобы изменить порядок вещей в этом мире.
Сюжет античной трагедии и философское осмысление, характерное для современности, — такой сплав делает пьесу живой и интересной, несмотря на некоторые длинноты и композиционные несовершенства. Режиссеру Николаю Бельдюгину удалось не перейти тонкую грань, отделяющую изображение сложнейших человеческих чувств от пошлости. Ведь в пьесе речь идет о любви-ненависти двух женщин, и во власти режиссера было поставить либо спектакль, близкий к философской притче, либо модную безделку на темы однополой любви с предельно откровенной пластикой и набившим оскомину театральным стриптизом. Бельдюгин поставил спектакль о душе, которой тесно в телесной оболочке, о божественной сущности любви, дающей Данае веру и силу. И пусть античный сюжет весьма условен, концентрация на таких понятиях как любовь-ненависть, жизнь-смерть близка современному человеку, успевшему заглянуть в наше время в такие бездны, которые древним грекам и не снились.
А после спектакля Николай Бельдюгин рассказал мне, что своего помещения в Москве у театра «Независимая школа» нет, поэтому увидеть его постановки в столице России маловероятно. Работает Бельдюгин только с профессиональными артистами, Виктория Маликова, кстати, закончила Киевский театральный институт, а Ирина Суркова — Ярославский. Драматург Юрий Волков интересен еще тем, что он раньше занимался режиссурой, а теперь пишет прозу. Бельдюгин сейчас ищет актрис для постановки новой пьесы Волкова «Марина», где главные действующие лица — Марина Цветаева и Софья Парнок. Пьеса написана белым стихом и, как всегда, о любви. Ну, что ж, остается пожелать маленькому театру с большими задумками реализации творческих возможностей и, конечно же, взаимной любви между ее величеством Публикой и его величеством Театром.