Одна из глав романа "Омріяний край" (Dream Land), который в этом году вышел на украинском языке в издательстве "Дуліби", именно так и называется - "Чому вони нас ненавидять?" Именно этот вопрос волнует девочку, когда она видит, как бульдозер ровняет с землей ее родной дом. Дом, в котором живут крымские татары.
Этот роман британской писательницы, общественного адвоката в области здравоохранения и журналистки Лили Хайд поддержала международная ассоциация Amnesty International за содействие более глубокому пониманию прав человека и ценностей, находящихся в их основе. В 2013 г. роман был переведен на крымскотатарский язык.
Постколониальный роман "Омріяний край" Л.Хайд появился в украинском переводе в период колонизаторской агрессии со стороны России и антиколониальных действий Украины. Нынешний результат этого противостояния известен: Россия аннексировала крымскую территорию, якобы защищая своих граждан. Однако роман Л.Хайд показывает, что Крым - это земля, на которой издревле жили не московские дачники и не российские войска. Крым - это земля крымских татар, их заветный рай, Эдем, в который они стремились вернуться на протяжении почти пятидесяти лет после сталинского переселения. В романе представлен именно этот этап - возвращение домой. Крымские татары - своеобразный Одиссей, который был вынужден скитаться на пути к
своей Итаке по воле зловещих богов. Однако судьба крымских татар была в руках не богов, а кровавого тирана великой империи, в которой царили идеология и культ вождя. Маленький народ во внимание не принимался. Татар депортировали в Узбекистан, в Голодную степь. Там не росло ничего, "кроме колючек. Глинистая земля была перемешана с крупной белой солью, которую разносил ветер, и на губах постоянно был ее привкус, а в глазах - песок. Это была словно жестокая шутка: постоянный привкус соли напоминал о пище, а есть было нечего" (с. 22).
Л.Хайд в своем нарративе показывает, как происходило отчуждение Крыма, как функционировали механизмы переписывания исторической памяти об этносе, оказавшемся под запретом со стороны имперского центра. Крымский мир нужно было "переписать", дать новые названия его географическим местностям, чтобы таким образом уничтожить память о народе. Бахчисарай так сильно изменился, "що тепер він майже сумнівався, чи існувало взагалі коли-небудь те чистеньке жваве місто з його спогадів" (с. 29). "Щасливе - так тепер називався Керменчик" (с. 121), "Акмесджит тепер - Сімферополь" (с. 90). Империя и после своего формального падения держится на культе силы, который подсказывает, что любые формы инакости должны быть нивелированы. "Забирайтесь додому… Брудні татари" (с. 32). Мир, в который возвращается Сафи, агрессивный и жестокий, его представители живут по законам стереотипов и искаженных представлений, построенных на годами утверждаемых идеологических имперских структурах исторического мышления.
Сформированный тип мышления отнюдь не является современным, поскольку не принимает "иного". Советские люди считают, что Крым - это их земля. Преодолеть этот стереотип практически невозможно. Кроме того, образ татарского населения, закрепленный в дискурсе советской власти, имеет совершенно негативную маркировку. Всюду в этнически крымскотатарском Крыму ощущается влияние имперской политики, которая не признает этнической закрепленности татар за этой землей.
Однако постепенно мир нетронутой, дикой и поначалу страшной даже для крымскотатарской девочки природы принимает своих автохтонных жителей. Если сначала Сафи ощущала боязнь перед Мангуп-Кале, то со временем крымские скалы, наделенные в воображении девочки ужасными чертами, принимают ее к себе. Мир, окружающий крымских татар и живущий в их исторической памяти, представлен устными легендами, которые в романе рассказывает дедушка (къартбаба). А значит, именно устная история противостоит написанной советской истории, основанной на идеологическом искажении исторических событий и фактов.
Роман Л.Хайд интересен и в постколониальной перспективе (хотя подлежит сомнению вопрос о самом переходе к стадии постколониализма в условиях ярких форм колониальной агрессии со стороны бывшего центра метрополии, желающего во что бы то ни стало сохранить свою идеологию "русского мира"), и в перспективе имагологических проекций. Важно, как "иной" описывает себя и своего врага, как "агрессор", отобравший землю у "иного", уничтожает историческую память и позиционирует себя и свои отношения с "иным". Крымский народ - это "иной", возведенный русско-советской идеологией в статус чужого. Когда семья Сафинар возвращается в Крым из Узбекистана, то наталкивается на многочисленные формы сопротивления, неприятие, которые основываются на устоявшихся в том регионе стереотипах и предубеждениях.
"Ніхто не хоче продавати хати кримським татарам, - сердито відповів Лютфі. - Хіба ти не чула? Якщо ми не можемо купити хати, ми не можемо отримати прописки; якщо ми не можемо отримати прописки, ми не можемо відвідувати школи чи знайти роботу; якщо ми не можемо знайти роботу, ми - нелегали; якщо ми нелегали…" (с. 101).
Советская машина работала почти пятьдесят лет над тем, чтобы сформировать искаженное представление об этом этносе, закрепляя в массовом сознании представление о крымских татарах как о дикарях. Маленькой Сафи неоднократно приходится быть жертвой нападок со стороны сверстников, считающих ее грязной, желающих ее всячески унизить, обидеть.
Постсоветские жители Крыма (русские или украинцы) представляют мировоззрение, обозначенное идеологией. Так, в школьных учебниках по истории написано, что советские русские, украинцы, армяне, азербайджанцы… боролись против нацизма и фашизма, но в тех книгах нет ни единого слова о крымских татарах. На замечание Сафи учитель резко отвечает: "Цю книжку писали поважні історики, а ти - неосвічена мала дикунка й цілковито помиляєшся" (с. 78). Учитель даже после падения империи представляет совершенно имперскую позицию силы.
В другие времена Сафи вообще могли исключить из школы за такую наглость, заключавшуюся в несогласии с позицией официальных историков. Сафи знает другую историю, устную, пережитую, которую каждый день рассказывает ее дедушка. В свое время Сталин заклеймил этот народ как предателей и коллаборационистов, хотя это было далеко не так. Были и те, кто формировал отряды самообороны, и те, кто поддерживал советскую армию.
Но даже участие отдельных представителей крымскотатарского этноса в отрядах самообороны часто объяснялось желанием получить свое отдельное государство, как это и обещали немцы. Хотя в романе показано, что дедушка осуждает тех, кто сотрудничал с немцами и чувствует свою личную вину за то, что в его роду были такие коллаборационисты.
Изображенные в романе крымские татары по-особенному представляют исторический дискурс, наделенный отчасти и мифологическими чертами (например, история об Алиме, "последнем великом герое-всаднике" (с.116). Крымские татары - аутентичные жители крымской земли, а потому все в их пространстве сохраняет особые формы исторической памяти, созвучной с мифом. В романе люди противостоят идеологии и системе. А, как известно, сила человеческого духа может преодолеть многое, главное - были бы те, кто способен бороться с последствиями красной чумы.