Культура Востока, особенно Японии, — это культура тени, искусство недосказанного, умение строкой, движением кисти, лепестком цветка навеять непостижимые чувства.
И хотя нам, европейцам, едва ли постичь эту бездну, она непреодолимо влечет хотя бы заглянуть в нее.
И.Дубинский
В активе Игоря Дубинского, переводчика с японского, роман Нобелевского лауреата Кэндзабуро Оэ, пьеса и роман Юкио Мисимы, рассказы Кэндзи Миядзавы и Синъити Хоси. Опубликовал он их сам, в Интернете. Для него этот путь к читателям оказался самым простым. Об отношениях с издателями, а также о том, почему он взялся за перевод и что думает о перспективах японской литературы в Украине, Игорь Дубинский рассказал журналисту «ЗН».
— Какие японские писатели пробудили у вас интерес к этой экзотической литературе?
— Я категорически возражаю против применения определения «экзотическая» к литературе страны, которая по количеству издаваемых ежегодно книг входит в пятерку ведущих стран мира и издает 6% мирового потока художественной литературы. Лучше назвать ее эндемической.
Интерес к японской литературе, как и к прочим аспектам японоведения, у меня возник в процессе изучения японского языка в 1977—1980 годах. А изучал я его потому, что около 25% научно-технической литературы по теме моей научной работы в КПИ печаталось на японском языке.
Молод был, любопытен, хотел изменить весь мир. Обладал чертой, от которой со временем избавился, — пытался навязать миру свою шкалу ценностей. Думал: что интересно мне как представителю советской интеллигенции, может быть интересно и другим. Общество эту мысль поддерживало — мои переводы издавали.
— Вы называете Японию «неоткрытым архипелагом». Расскажите, как вы впервые публично обратили внимание общественности на то, что у нас чрезвычайно мало издают японскую литературу?
— В 1989 году на конференции по японской филологии в Институте стран Азии и Африки при МГУ я сделал короткое сообщение, основываясь на данных бюллетеня ЮНЕСКО за последние 40 лет. Из этих данных следовало, что японская литература неадекватно представлена в мировом потоке переводов вообще (около 0,5% названий против 6% в мировом потоке литературы на оригинальных языках) и переводов в СССР в частности (0,15%). Я посоветовал донести эти данные до организаций, определяющих издательскую политику, чтобы попытаться устранить это несоответствие.
— По большому счету, ситуация за последние годы не изменилась — японская литература остается малоизвестной украинским читателям. Как вы считаете, почему не удалось улучшить ситуацию в уже независимой Украине?
— Упадок экономики вполне закономерно привел к распаду культуры вообще и культуры книгоиздательства в частности. Культуру когда-то финансировало народное государство, в котором я жил, а нынешнее, поскольку оно антинародное, конечно же, предпочитает, чтобы народ был темным. Украинских читателей должны занести в Красную книгу как вымирающий биологический вид. Когда ни на какую литературу нет спроса, откуда же он возьмется на литературу, которую, например, даже вы, человек образованный, считаете экзотической?
— Почему украинские издательства ведут себя так инертно?
— Моя рабочая гипотеза: хватает планов переводов с языков стран, посольства которых подбрасывают деньги на издание. Поэтому, как говорят, зачем попу гармонь, если у него есть колокола и кадило?
Есть и другой момент. Вот издательство «Фолио» обратилось в Институт литературы с просьбой составить список для серии «Библиотека мировой литературы». В результате в список попало несколько японских авторов, известных еще советским читателям, те же произведения, которые уже давно переводились. Но ведь есть масса других имен, известных до сих пор только японистам!..
Может, состояние дел с переводами с японского изменилось бы к лучшему, если бы Минобразования поставило больше произведений японских авторов в программу по мировой литературе, даже несмотря на отсутствие переводов на украинский язык. Возможно, кто-нибудь и заказал бы, надеясь заработать на большом тираже для школьников и школьных библиотек.
— У вас есть уже готовые переводы Юкио Мисимы, Кэндзабуро Оэ? Обращались ли вы непосредственно в издательства с предложением об издании своих переводов?
— В издательстве «Юниверс» сказали, что гонораров переводчикам они не платят, равно как и авторам. «Основы» ответили, что издадут, если я сам найду средства, чтобы напечатать тираж. Не понимаю, зачем они в таком случае мне могут понадобиться: при наличии достаточного количества денег я напечатал бы тираж и без них. «Кальвария» тянет резину уже не помню сколько лет. Говорят, что японская литература для них интересна, но ничего не делают. В «Фолио» сначала проигнорировали мое предложение о комплектовании тома Мисимы (к пламенной «Исповеди маски» и «женской» «Маркизе де Сад» перевести лирический «Шум прибоя» и «мужскую» пьесу «Мой друг Гитлер») и приобрели у японцев права только на «Исповедь... » и «Маркизу... », которые я когда-то перевел. Потом предложили мизерный гонорар, а когда я, в свою очередь, предложил взять по бедности даром, но при условии напечатать на авантитуле «При содействии Киевского клуба «Ротари», к которому я уже довольно давно принадлежу, оскорбились и ответили, что найдется сколько угодно японистов, которые сделают новый перевод не хуже моего. С того времени прошел год — не слышно пока ни звука.
— Ваши переводы можно найти в свободном доступе в Интернете. Считаете ли вы успешным свой интернет-сайт?
— Этот узел в Интернете (https://dubinskyi.narod.ru) мне подарила жена — сделала его собственноручно. Цели обрадовать меня этим она достигла. Себя как переводчика с японского я не рекламирую, поскольку не должен никому доказывать, что я все-таки переводчик, или искать заказы, которых все равно нет.
Сайт существует уже почти три года, в день — 40—60 посещений. Читают наш сайт русские, эстонцы. Ведь украинского Интернета почти не существует — общая аудитория составляет 6 млн., среди них преимущественно дети и те взрослые, которые получают доступ в Интернет на работе.
Отзывов на мои переводы, изложенные в Интернете, не было. Во вступительной статье на сайте я написал, что желающих могу научить переводу (это не шутка). Что вы думаете? До сих пор никто не обращался.
— Не обращались ли вы за поддержкой к Японскому фонду, в котором есть специальная программа содействия переводам?
— Не обращался и не обращусь, поскольку Японский фонд по уставу взаимодействует только с юридическими лицами. Если интересно, фонд финансирует безоговорочно только переводы произведений из своего утвержденного перечня (по моему неквалифицированному мнению, никто в здравом уме, кроме японистов, их читать не будет, а японистам не нужен перевод), а что бы ни было другое — только при условии, что издание ни в коем случае не будет иметь коммерческий успех.
— Какие имена вам кажутся наиболее интересными в современной японской литературе?
— Я не очень слежу за состоянием именно современной японской литературы. На этот момент для меня наиболее интересен Кэндзи Миядзава, которого до сих пор издают огромными тиражами, хотя он умер еще в 1933 году. Я бы охотно переводил какие-то псевдоисторические романы, например Рeтаро Сиби. Это практически неизвестная для наших читателей часть японской литературы.
Но повторяю, вряд ли я это буду делать, поскольку социального заказа на художественный перевод в нашей стране нет, а для хобби это дороговато. Сейчас никто не платит какие-то разумные деньги за перевод. Заниматься художественным переводом могут себе позволить домохозяйки и персональные пенсионеры. Или студенты, которые все равно неспособны что-то разумное создать, эрудиции не достает. Я начинал с переводов научно-технической литературы, заказов было множество. Единственное, что тогда ограничивало, – это собственная трудоспособность. Нынешние студенты, будущие переводчики, даже представить себе такого не могут. Новое поколение переводчиков не растет, поскольку им не на чем учиться.
— Вы сами выбираете, кого переводить?
— Да, это вопрос собственного вкуса. Если мне не нравится Х.Мураками, которого я откровенно считаю конъюнктурщиком, пишущим халтуру, а не литературу, так я за него и не берусь. Я его читал лет 20 назад, когда здесь о нем еще и не слышали.
А Ю.Мисима мне нравился, и было понятно, что его будут читать. Может, я и раньше взялся бы за перевод, но кто бы его напечатал? Пока не позволяли, ни в Москве, ни у нас никто Мисиму не переводил. Японисты знали о нем, но ждали, пока что-то изменится.
Подобная ситуация была у М.Федоришина, который лет 15 не мог нигде напечатать повесть Я.Кавабаты «Спящие красавицы», пока «Всесвіт» не взял ее в 1992 году.
Первый перевод Мисимы напечатал «Всесвіт», когда его тираж был еще 60—70 тысяч. А за «Маркизу де Сад» меня попросил взяться театральный режиссер А.Приходько. Сам нашел меня, говорит: хочу поставить пьесу, сделаете перевод?
Но мои мотивы — это ерунда. А важно то, что рядом с нами на планете существует огромная литература, о которой мы не знаем и никогда не узнаем.
Сегодня не теряю надежды, что в Украине найдется несколько десятков людей, которым японскую литературу будет интересно почитать, но сами, без переводчика, они этого не сделают. Так, может, еще что-то когда-нибудь переведу...