Чингисхан от Б. Ступки |
Наконец-то кажется, что повеяло весной не только календарной, но и кинематографической. Столичный Дом кино запестрел анонсами премьер отечественных фильмов, а не только зарубежно-посольских «гуманитарных» показов, которыми еще совсем недавно только и спасались местные киноманы. Как «ножками Буша» — остальное бедствующее население. (Спасибо доброхотам, тем и другим!) Правда, «вал премьер» пока не стал валом удач. Но чего иного и ждать от первых шагов дебютантов или отсидевших свой талант в творческом бездействии мэтров?
Тайна Каира
Волею судеб над украинским кино в мае витала некая тень телевизионной парадоксальности. На малом экране «Интера» начался показ мыльной оперы «Под крышами большого города» в исполнении известного режиссера «большого кино» Вячеслава Криштофовича. А на самом большом экране столичного Дома кино показывали новые картины, имеющие исключительно телевизионную перспективу. Известно, что ТВ, как Голливуд, почти неизбежно опрощает настоящее кино, откуда черпает кадры. Уже в первых пробах «Крыш» на зуб я ощутил явственный привкус моющего средства и понял, что сериал недосмотрю. Но наперед знаю, что у мастера все там «отмоется» блестяще. В соответствии с жанром. От точного и емкого названия, контаминирующего титулы одновременно двух классических фильмов (Р.Клера и Ч.Чаплина), до сюжетных перипетий, отсылающих к замечательным прежним работам этого же постановщика («Мелочи жизни» и «Ребро Адама»). И выдающиеся актеры будут здесь, уверен, блистать, как новые. Фирма веников не вяжет, а если и вяжет, то фирменно. Поэтому, приноравливаясь к органике замеченного парадокса, остановлюсь-ка я лучше на показах, явно предназначенных для кинескопа, но очутившихся на кинополотне.
«Прощание с Каиром» Олега Биймы повествует о трех женских судьбах, которые фатально переплелись как бы в извечной оппозиции любви и смерти. Развязка кровава: любовница одного бизнесмена по принципу «так не доставайся же ты никому!» убивает его, узнав, что он хочет уйти к жене другого бизнесмена, причем именно того, которого «любовница» выдала на муки рэкетирам и которому изменила та самая «жена» с тем самым «вторым бизнесменом». Душераздирающая идея ленты легкодоступна: страсти правят миром. Фильм, полагаю, найдет своего зрителя. Такого же, как и он сам: простого, очень простого зрителя. Но вот при чём тут Каир, он ни за что не догадается. Кто-то решит: потому, что именно в загранпоездке случилась роковая измена. Но ведь, согласитесь, адюльтер доступен жаждущему гражданину и в Крыжополе. Разгадка, думаю, лежит совсем в другой плоскости. Бесконечно долгие, смачно снятые кадры неоспоримо свидетельствуют: съемочная группа не без удовольствия натурально-таки посетила египетские пленэры. Хотя бюджетные возможности, если верить авторам, тянули, скорее, на натуру крыжопольскую. Хотя это имело микроскопическое значение для сюжета. Читатель, Каир моего сердца, ты понял, в чем секрет?
Чингискич
Режиссер В.Савельев в рекордно короткие сроки экранизовал на видео пьесу «Тайна Чингисхана», написанную народным поэтом Казахстана Мухтаром Шахановым. Сценарий написал наш мастер художественного слова Иван Драч, а роль упомянутого хана исполнил Богдан Ступка, народность и международность которого излишне оговаривать. Перед сеансом авторы сказали немало высоких слов об ориентации картины на духовность, гуманистические ценности, философскую диалогичность и масштабность именно мысли, а не внешнего действия. Смотрим, слушаем.
…1227 год, последняя ночь умирающего Чингисхана. Тиран пытается посулами и угрозами склонить пленную отрарскую знахарку Акерке (Полина Лазовая) к оказанию ему медпомощи. Но патриотичная женщина не желает спасать жизнь поработителя своего народа и сурово обличает беспредел его кровавой власти. Как и обещано, чего тут нет, того таки нет — внешней масштабности происходящего. Всё двухчасовое действо замкнуто в одной несменяемой декорации — полотняном шатре хана. В проёме входа видна откровенно рисованная степная перспектива. Еще периодически возникают картины бутафорского «космоса», что как бы задаёт масштаб мышления авторов. Увы, не видать и не слыхать в фильме обещанного философизма вкупе с духовностью и диалогом сущностей. То есть этого добра здесь, конечно, полно, но натуральности в нём не более, чем космичности в малеванной галактике. Авторы почему-то решили, что говорить «чего-то такого философического» означает философствовать. Да и блеклые по лексике, тавтологичные по смыслу, декларативные по интонации реплики персонажей диалога-то никак не образуют. Гордая пленница монотонно и велеречиво клеймит жестокого правителя, а тот без вариаций дудит в свою диктаторскую дуду. Коммуникативным контактом, то бишь диалогом, не пахнет.
Но и за пределами слов фильм визуальностью не тешит. Форсированная, сугубо сценическая условность поведения всех без исключения персонажей будто умышленно акцентирована изобилием присутствующих в кадре настоящих животных (коня, змеи, птиц), которые, понятно, решительно натуральны. Скажем, уважаемый Богдан Сильвестрович, перевоплощаясь в Чингисхана, издаёт утробные гласы, напрягается лицом до предполагаемых расовых перемен в нём, пьет кровь из живого коня и всяко-разно иначе хлопочет о впечатлении татаро-монгола. А настоящий конь при этом стоит себе тихохонько в сторонке, и глубокоуважаемый Константин Сергеевич, будь он среди зрителей, уверен, именно второго похвалил бы за убедительность образа.
Что и говорить, нелегкую миссию взял на себя В.Савельев: оперативно высказаться на вечную тему о логике и этике тиранической власти. Опрометчиво взял. Актуальные политические ассоциации требовали свежих решений. А изобилие соответствующей киноклассики (особенно опыт фильмов А.Сокурова фактически на ту же тему) составили весьма невыгодный фон для сравнений и неимоверно высоко вознесли оценочную планку зрителя. Оказалось, оригинального послания «по поводу» режиссер с коллегами изначально не имел. Как и авторского видения конкретных постановочных решений. Иначе зачем же ему понадобилось буквально цитировать чужое — и великого «Ивана Грозного» (в сцене притворной смерти хана и др.), и вовсе не великого «Калигулу» (сцена «показательного» заклания ханом воина).
Единственное, в чем подвезло «Чингисхану», — сам фильм и ореол разнообразных кинопроблем, стоящих за ним и за наметившимся у нас поветрием «исторического кино», стали предметом подробнейшего экспертного анализа в рамках проекта «Украинские альтернативы», реализуемого при поддержке НСКУ, Министерства культуры и искусств Украины и Международного фонда «Возрождение». Материалы будут опубликованы в специальном сборнике.
Все мы немножко лошади
«Лучшие из наших фильмов иногда просто безобразны, потому что в них слишком сильно натужное и искусственное сознание. Как часто — вы со мной согласитесь — кинохроника бывает самой приятной частью вечера перед экраном... За несколько секунд мы получаем такое сильное впечатление, что нам кажется, будто перед нами произведения искусства. О художественном фильме этого не скажешь». Нет, эти слова не о нынешнем украинском кино. Таково было мнение одного из основоположников мировой кинотеории Луи Деллюка в 1920 году о французском экране. А звучит актуально, не правда ли? Вот и наше майское кино, на мой взгляд, тому подтверждение.
Струёй свежего воздуха в пыльных декорациях воспринималась скромная видеолента «KATHARSIS. Очищение» Георгия и Александра Давиденко. Вроде бы заезженная колея, ведущая в чернобыльскую зону, но новый поворот — самодостаточная жизнь фауны в радиоактивной среде. В отличие от «зоны Чингисхана», здесь люди и животные не конкурируют в кадре, а их общая судьба исполнена подлинным, а не декларативным трагизмом. Во-первых, мы воочию убедимся, что «зона» Полесья просто кишит рыбами, птицами, сусликами, кабанами, лосями и прочей живностью. Достаточно много здесь стариков-самоселов и ученых-радиобиологов. А в последние несколько лет здесь поселился и (радио)активно размножается… табун диких лошадей Пржевальского. Во-вторых, конечно же, мы понимаем, что перспективы у этакой слепой стихии жизни вряд ли слишком оптимистичны.
Фильм построен на контрапункте кадров жизнерадостной «натуры» с эпизодами ностальгической археологии Чернобыля — неспешными проходами, проездами и облетами пространств, ещё хранящих следы погибшей цивилизации. И в жизнерадостном, и в печальном ключе отлично сработала камера операторов А.Беликова, Г.Давиденко и А.Солопая. К тому же экранным впечатлениям неизбежно подыгрывают и субъективные ассоциации зрителей, живущих неподалеку от «зоны»: в конце концов все мы — такие подопытные лошадки в эксперименте, поставленном над нами судьбой. «Очищение» не лишено недостатков. В частности, показался избыточным дикторский комментарий, а в нем — цитации из Библии. Однако грех попрекать свежий цветок коротким стеблем. Особенно на исходе мая.