С прошлого года Государственная премия имени Тараса Шевченко приобрела дополнительный шарм противоречивости. Сражение с властью у подножия памятника Т.Шевченко, что в одноименном парке Киева, показало, насколько мы ценим память своего Кобзаря и как много значения придаем всему, что с ним связано. Ведь, согласно одной из версий, взбунтовавшиеся граждане не хотели пропускать представителей высшей власти Украины возложить дежурный букет к очередному дню рождения поэта. Власти даже пришлось прибегнуть к помощи грубой силы — на что только не пойдешь, чтобы отдать дань уважения «символу нации»!
Как-то само собой Шевченко в качестве идеологической оси Украины незаметно отдрейфовал в сторону власти. Оторвался, так сказать, от народа — это всегда случается с идеологемами. Но, к счастью, не сам поэт Шевченко, а только его имя. И как это часто случается с идеологическими фигурами — читать не читают, но имя чтят. Прошлая эпоха наглядно показала нам, как это просто: «чтить» вместо «читать». Это происходило с классиками марксизма-ленинизма, Священным Писанием и даже Уголовным кодексом. Так что поэт Шевченко в этом смысле не одинок.
Вопрос «дележа Шевченко» оказался лакмусовой бумажкой не только для состояния общества, но и для нашего отношения к своей культуре и ее поэтам. Чего больше в Государственной премии Шевченко — «государства» или Шевченко? С одной стороны, именно государство вынимает из широких штанин кругленькую сумму, с другой стороны, не будь этой суммы, за звание лауреата Шевченковской премии продолжали бы соревноваться. Просто потому, что звание лауреата — само по себе ощутимое общественное признание (нам, постсовкам, все еще трудно отделить «государственное» от «общественного»). Легко понять тех, кто уже минимум два года призывает лауреатов премии Шевченко отказаться, отойти в сторону, не брать, не принимать ничего «из рук этой власти», «этого государства» и т.д. Государства, способного штурмом взять памятник не для того даже, чтобы действительно почтить память поэта, а для того, чтобы показать, кто в доме хозяин и кому, следовательно, принадлежит приоритетное право на гения. В этом смысле вручение премии Шевченко от имени государства — еще одно утверждение его исключительного права пользоваться именем Шевченко.
Но, как это ни смешно, как раз последние два-три года, период активного «дележа Шевченко», среди лауреатов стали появляться живые, интересные, самобытные литераторы, художники, музыканты. Средний возраст лауреатов стал чуть меньшим, средний показатель талантливости чуть выше. Согласитесь, если из пяти лауреатов есть хотя бы один стоящий поэт — это уже прогресс для некогда припорошенной идеологической плесенью премии. В этом году лауреатами стали замечательный поэт В.Герасимьюк и писатель В.Медвидь, любимая киевской театральной публикой сценограф М.Левицкая, дирижер харьковской филармонии, хорошо известный украинским меломанам В.Палкин, В.Шулаков и М.Бровун — творцы спектакля «Энеида» Донецкого музыкально-драматического театра. Судите сами...
Теперь им предстоит решить внутреннюю дилемму — если она у них есть — принимать ли премию, отказаться ли от нее. Художник имеет право на признание. Но как человек он должен быть честен перед собой и ясно понимать, чье это признание — народа? государства? членов Шевченковского комитета? Не думаю, что на эти вопросы легко найти ответ. Не думаю, впрочем, что многие шевченковские лауреаты этот ответ искали.
А вообще, хорошо бы, чтобы «дележ Шевченко» продолжался. По краней мере до тех пор, пока будет вручаться одноименная премия. Может, это заставит Шевченковский комитет держать форму и не снижать планку. Ведь горячие споры сторонников и противников приковывают к работе комитета и выбору лауреатов внимание самой широкой общественности. В первую очередь той, которая читает, а не только почитает.