Поп. Можете скривиться. Дешево как-то. И тема избитая на всех уровнях. Особенно в среде творческих союзов. «Это не искусство», - неистовствуют композиторы, обиженные невниманием теле-, радиокомпаний и государства, предпочитающих их «высокому искусству» «блестящую дешевку». «Примитив, надоело», - со скучающей миной говорят в академических кругах и переводят разговор на другую тему. Приближенные к масс-медиа как правило ничего не говорят. Они молча делают на этом деньги.
Можно, конечно, считать разговоры о «неискусстве» снобизмом. Но ведь, пожалуй поп-культура действительно к искусству отношение имеет достаточно опосредованное. Искусство здесь - приятный антураж к чему-то гораздо большему (кому-то, впрочем, покажется, что к меньшему). Поэтому разговоры о «псевдоискусстве», которое якобы вытесняет истинное искусство, неуместны, поскольку здесь речь идет о вещах во многом друг другу параллельных. Те, кто создает антураж, конечно, иного мнения. И понятно почему…
Автор текста - больше, чем поэт?
В прошлом веке каждый мало-мальски образованный русский аристократ баловался стишками. Стихотворцы различались меж собой разве что уровнем таланта и поэтического честолюбия. Был среди прочих, например, Николай Кукольник, довольно популярный в свое время и почитавший себя изрядным поэтом. «Россия вспомнит Кукольника», - говаривал он бывало. И прав оказался - помнит. Правда, не как изрядного поэта, а как автора довольно непритязательных, но «миленьких» текстов к прекрасным романсам Михаила Глинки - «Жаворонок», «Попутная» и проч. Так что притязания наших поэтов-песенников на «изрядность» не новы. Только аристократические салоны сменили на более демократические арены и притязания на гениальность - на нечто более меркантильное. Стремление же «пребыть в веках», то есть определенным образом количественный показатель переориентирован на показатель скорее качественный - широкая популярность песен «здесь-и-теперь».
Оставаться в тени у нас не любит никто. Впрочем, сравнивать нас и «их» в этом плане трудно. Там можно спокойно писать, продюсировать и петь, и денежки за это иметь. Здесь же не успел ты альбом закончить или клип отснять - уже можешь обнаружить творение на раскладках. Ни о каких авторских отчислениях, разумеется, речь не идет - ищи-свищи авторов «творения». И скорее же всего, из той же студии и «увели» те же, кто писал. То есть свои же, можно сказать. Но не пойман - не вор. А своим тоже есть-пить надо. Поэтому авторам у нас мало быть просто «авторами текстов». Они поэты. И стоять за спиной «звезды» им негоже. Поэтому появляются их имена на афишах рядом с именами исполнителей. И выступая в прессе, они гордо ничтоже сумняшеся называют себя поэтами и на полном серьезе говорят о том, что только благодаря их текстам, ну, если не звезда стала звездой, то уж во всяком случае состоялся композитор. Как давеча Илья Резник о Раймонде Паулсе. Был тот, оказывается, неприметным, никому неизвестным и провинциальным. Но мелодии хорошие были у него. Вот на эти-то мелодии и положил свои стихи Резник. И вывели эти песни Паулса на свет Божий - помните, «Миллион алых роз», «Маэстро». Правда, в памяти народной проводником и этих песен, и Паулса, да и самого Ильи Резника на этот самый свет Божий остается Алла Пугачева. Впрочем, Илья Резник объявил в прессе о своем творческом «разводе» с Примадонной.
Можно, конечно, предположить, что абсолютное большинство поэтов-песенников текстами к песням просто зарабатывают на жизнь. А сами бессонными ночами истово пишут и пишут стихи и поэмы под наплывами непродажного вдохновения, даже не пытаясь продать эту истинную рукопись своей жизни. Что странно, учитывая их чаще всего неплохие деловые качества.
Итак, тексты песен чаще всего непритязательны. И это ни в коем случае не в упрек. Текст не должен быть слишком насыщен - иначе он, во-первых, может заслонить главное, во-вторых - перевести песню в разряд сверхиндивидуальных, то есть отстраненной от фигуры конкретного исполнителя, «затмить звезду». Ни одна достаточно умная звезда или продюсер на это, конечно, не пойдут, поскольку знают твердо - не песня делает исполнителя, а исполнитель песню. И только когда исполнитель переходит ту границу, которая отделяет популярного певца от звезды первой величины, он может позволить себе несколько больше, даже песню с достаточно ярким текстом. Правда, звезды тоже редко это делают - во-первых, не рискуют менять имидж, вынесший их «наверх», во-вторых, перестают интересоваться непосредственно текстами, а интересуются больше тем, чьим именем тексты эти подписаны. А здесь тоже есть свои во многом негласные «чарты». И в них надо удерживаться. Как? Метода общая - где хитом, где сказкою, где ласкою, где каким-нибудь скандальным заявлением для прессы.
Все, сказанное об авторах текстов в полной мере может касаться и композиторов. С той лишь разницей, что композиторы, когда им надоедает отсиживаться на вторых ролях, сами иногда начинают петь. И иногда достаточно успешно. Что ж, как говорил Жванецкий «вы, конечно, культурнее нас - вы знаете ноты».
Есть ли узы, святее товарищества?
Продюсер - вот, казалось бы, человек без лица. Его лицо - артист, им продюсируемый. Публика чаще всего и не знает, кто он, как выглядит, как его зовут. А ведь это его разум, его энергия, им найденные и вложенные деньги зажигают и выращивают звезду. Впрочем, это снова не про нас. Имена продюсеров у нас чаще всего известны едва ли не лучше имен исполнителей. И это только справедливо. Ведь с оглядки на все, сказанное выше, - чтобы стать звездой, по сути не важно ни то, что ты поешь, ни то, как ты это делаешь, умеешь ты двигать телесами на сцене или стоишь, как столб, имеешь сценическую внешность или чуть краше обезьяны, главное - оказаться в нужное время на нужном месте при соответствующем антураже. А определить это время и купить это место и обеспечить антураж - дело продюсера. И не стоит ругать Александра Пономарева за бездарный бек-вокал и неуместно спортивные движения танцевальной группы в лирических песнях - это не его дело. Его дело - выходить на сцену и пленять, с чем он неплохо справляется. Остальное - к продюсеру. В результате как-то само собой получается, что всю теневую сторону шоу-бизнеса принимает на себя именно этот человек. Теневую не только в финансовом плане - он вообще «тень», определяющая все. И в промахах виноват тоже он, а совсем не народный любимец, «виновный» исключительно в победах. «Вы слыхали?.. Ага, ужас. О чем думал ее продюсер...» Неблагодарная работа.
Нет уз, святее тех, что связывают исполнителя и продюсера. Фактически они становятся единым организмом. Как семья. Поэтому, например, разрывы между исполнителем и его продюсером так похожи на развод. Иногда даже с судебным процессом. И один из них всегда вызывает больше жалости, чем другой. Потому что один наивен, как девушка, впервые попавшая замуж без составления брачного контракта («что вы, как можно, я же его так любила, я и подумать не могла...») и потом коварно обманутая неверным мужем. А муж в общем тоже ничего мужик, и он человек деловой и, конечно, знал, что брачный контракт лучше заключить, но он-то ее тоже любил и надеялся, что это продлится какое-то время. А может, и не надеялся. И вот молодая жена, успевшая расстаться со многими иллюзиями, теперь активно пытается урвать кусок общего пирога, упирая на то, что у них могли бы быть дети... Впрочем, она достаточно быстро находит себе утешение в новом муже, то есть продюсере. А законы, касающиеся шоу-бизнеса, либо напрочь отсутствуют, либо вполне поддаются благоприятной интерпретации. И процесс в результате превращается в некое продолжение шоу, которое, как известно, не должно прекращаться ни на минуту. И здесь продюсер проявляется рядом со звездой - на это всегда нужны веские причины: судебный процесс или необходимость набить морду террористу, палящему в народного любимца из зонтика короткими очередями. И если в семейной жизни одна половина иногда не прочь помучить другую просто потому, что хочется убедиться в своей власти над ее душой, то в шоу-бизнесе продюсер иногда не прочь продемонстрировать, кто на самом деле платит, а значит и музыку заказывает на звездном Олимпе. Самое страшное, что может случиться с обеими сторонами - кто-то из них «попадет на деньги». Популярность не пострадает, даже наоборот. А все остальное со временем окупится. Звезда-то ко времени «развода» уже раскручена. Иначе никто бы с ней процессы затевать не стал - публика бы не обратила внимания. А публика... Впрочем, к публике мы еще вернемся.
«В синем небе звезд до черта...»
Итак, ни музыка, ни текст не определяют сами по себе ценности песни в поп-культуре. Да и не ценна песня как таковая. История отечественной поп-культуры насчитывает не так много примеров сверхличностных песен. То есть переходивших от одного исполнителя к другому. И даже в тех редких случаях, когда это случалось, воспринималось это главным образом в сравнении. Вспомните хотя бы отзывы на «Старые песни от главном» или концерт памяти Высоцкого. Эти песни, исполненные как «классика», все равно не мыслились в отрыве от личностей Аллы Борисовны и Владимира Семеновича. Я уж не говорю о песнях, не причисленных к «классике». Здесь мы чаще всего не можем даже сказать, кто автор песни, и присваиваем ее исполнителю. Что говорит о том, что каждая песня сама по себе и не существует. А существует только поющий человек. Песня вторична. И это-то и вызывает комплекс неполноценности у «поэтов» и «композиторов». Первична всегда личность исполнителя. Она существует как бы на двух уровнях - сценическом и внесценическом. И тот, и другой должны быть представлены одинаково ярко, поскольку они - две неизбежные составляющие части одного шоу. Очень часто одна из них компенсирует другую.
Часть первая - непосредственно звездная. Это сцена, море огней, толпы поклонников (неприменно толпы - без них ничего не получится). И не важно, что за слова ты поешь и на какую мелодию, делаешь ты это «в живую» или «под плюс», и даже есть у тебя голос, или ты просто шепчешь в микрофон - ты имеешь право на все, уже потому, что стоишь на этой сцене и позволяешь толпе обожать себя. Эта толпа тем более падкая на звезд, чем более она не любит всякого рода политической диктатуры, чем более она поддерживает антимонопольные меры, чем ближе она к атеизму, принимая Бога как некую абстрактную идею, чем больше в ней недоверия к кумирам всякого рода. И в глазах этой толпы право быть кумиром принадлежит только звезде, выходящей перед ней на сцену. Конечно, если это звезда первой величины. Или даже если эта звезда перешла уже в категорию мифа. Как Пугачева, например. Тогда все, что они делают на сцене - вообще вне эстетических характеристик. Это воплощение сбывшейся сказки. О Золушке чаще всего. И не важно стала ли она из девочки-провинциалки Ларисой Долиной или из воспитательницы детского сада принцессой Уэльской. Сам факт «сказочного перехода» делает человека культовой фигурой поп-мира. На сцене не певец/певица - на сцене сгусток народной любви (или нелюбви), несбывшихся и сбывшихся надежд, истории жизни страны и твоей собственной. Это идея, воплощенная в отдельной личности. И если в свое время говорили о том, что поп-музыка это музыка протеста, и не могли ответить на вполне логичный вопрос - а против чего собственно? То теперь ответить можно довольно просто. Это был протест против любой идеологии, навязываемой извне. Потому что в личности звезды есть магическая способность пробуждать идею изнутри, относительно собственной судьбы, собственного сознания.
Поэтому так важна вторая часть - человеческая. Это не просто дань нашему низменному желанию покопаться в чужом грязном белье. Но это действительно важно - как он/она живет, с кем и сколько раз. Действительно ли она ругалась матом и правда ли, что там не без адюльтера, и что брак вообще фиктивный. Но ведь это действительно важно - знать, что они (звезды!) на самом деле такие же как мы. Только это, по сути, и делает их «нашими» - близкими, понятными, почти родными. Не кумирами в божественном понимании (как можно?!). Не инопланетянами какими-нибудь без тени человеческого. Такие же как мы... А может, даже хуже, чем мы - аморальнее, скандальнее, глупее, несчастнее... Как превозносит это нас в собственных глазах. И как мы им за это благодарны. Исполнитель не интересует нас в качестве набора песен и манеры исполнения, которые, во-первых, как мы выяснили, вторичны, а во-вторых, нередко раз и навсегда записанных в качестве плюсовой фонограммы. И даже его шоу, происходящие иногда по вечерам, - это только частный случай другого, большого шоу - всей его жизни, проживаемой нами, почтенной публикой. Мы можем сколько угодно предавать анафеме папарацци, «убивших» принцессу Диану, но при этом будем жадно выискивать в журналах их фотографии и развешивать у себя на стенах. Такова логика современного мифа.
Я знаю - город будет?..
То есть, по большому счету, основным обеспечением поп-культуры является слушатель. Простите, потребитель. И в «пище для мозгов» у него избирательность на том же уровне, что и в пище для желудка - основная характеристика продукта не в его вкусовых качествах, а в содержании холестерина и количестве калорий. И если «пища для мозгов» состоит в основном из информации, требующей постоянной напряженной обработки, поп-культура дает потребителю удивительную возможность - расслабиться, выпасть из информационного потока (потоэму, кстати, так важна «легкость» текста и незамысловатость мелодии), «оторваться» и даже пережить своего рода катарсис. Обезличенная масс-культура в попсе приобретает совершенно особое звучание - нахождение себя в момент экстатического слияния с личностью поп-кумира. Ведь они на самом деле немножко мы. Они - то, что нас объединяет, и в то же время дает возможность почувствовать себя как нечто целостное и отдельное. Поэтому мы их так любим и так охотно им верим. Поэтому мы даже готовы назвать это искусством. Почему бы нет, если ни на что другое у нас не остается ни времени, ни сил, ни средств.
Господа демократы, вам не нравится поп-культура? Понимаю. Вы претендуете на звание элиты и потому морщитесь. Но ведь это глас народа. Глас вожделенного большинства, так нужного вам. И потому вы хоть и морщитесь, но связываете себя с тем, что диссонирует с вашим элитарным имиджем, зато обеспечивает имидж демократический. И вы, в общем, правильно рассчитали. Поп-культура наиболее мощный, сторойный и структурированный механизм влияния на общественное сознание. Дешево? Пожалуй. Примитивно? Не спорю. Потому-то и надежно. Не политические телепрограммы и газеты, не скрывающие своей зависимости до такой степени, что даже бабки на рынке судачат о том, кто какую газетку прикупил, нещадно при этом перевирая имена известных политических деятелей, а хорошие, романтичные, энергичные и веселые парни и девчонки, заводящие залы и стадионы бесхитростным, ни к чему не обязывающим «Я люблю вас», «Мне хорошо с вами», «Спасибо всем», доводящие публику до экстаза, по сути дела демонстрирующие простейшие шаманские практики, оживляющие в сознании человека все, что есть в нем мифологично-ритуального, а значит, приводящего человека к гармонии с той системой, в которой он находится. Потому-то после этих концертов, если удалось «оторваться» (то есть включиться во всеобщий экстаз), так хорошо, легко и весело. И недаром звезд нередко называют «культовыми героями». Они и являют попсовую ипостась мифического культурного героя. А шоу - современный и вполне демократичный вариант ритуала, с этим присущим ему синкретизмом - включением как можно большего количества разнообразных средств выразительности - музыка, слово, танец, свет, наряды и прочая, и прочая, включая драп и божественную сому марки «Оболонь». И все это само по себе не важно, а важным оно становится только в связи со звездой, находящейся в центре действа, такой недосягаемой в этом сиянии (непременное условие звездности), такой доступной в своей человечности (вы знаете, она теперь спит с этим гитаристом). Ну чем не миф о богочеловеке в попсовой оранжировке? И что такое в конце концов литургия или месса? То же шоу, только канонизированное. А шоу, как стало известно из авторитетных источников, должно продолжаться. И пускай, черт возьми, продолжается. Интересно, что там, за тактовой чертой...