Современный литовский театр — это целый пласт и особая ниша в нынешнем мировом сценическом искусстве. Имена литовских режиссеров сегодня у всех на слуху — Някрошюс, Туминас… Одним из лучших в когорте современных балтийских театральных уникумов сегодня считается 36-летний Оскарас Коршуновас, создавший театр своего имени — ОКТ (Оскаро Коршуново Театрас). В интервью «ЗН» режиссер рассказал о неоднозначной театральной ситуации в Литве.
От Минска до Вильнюса на автомашине два часа пути. Правда, на этом пути еще два погранперехода, но эти препятствия не уменьшают желания белорусов посетить «западного соседа». Одни едут «вдохнуть воздух Евросоюза», другие — получить удовольствие от европейского сервиса в гостиницах и уютных кафе, третьи (и их немало) — чтобы соприкоснуться с культурой Литвы, ее старинной архитектурой, художественными выставками и современным театром. Ведь именно театр на протяжении многих десятилетий занимает нишу духовного возрождения — здесь во все времена работали настоящие творцы, благодаря которым Литву узнавали в мире. К счастью, несмотря на все исторические бури и сложности переходных периодов, подлинных художников литовского театра не убавилось. Някрошюс — отдельная театральная планета, его спектакли идут на сценах разных городов мира, отмечены престижнейшими премиями (в апреле, кстати, киевлян ожидает встреча с «Отелло» Шекспира в постановке выдающегося режиссера). Нарасхват сегодня и Римас Туминас, когда-то ярко засиявший на фестивале «Балтийский дом» в Санкт-Петербурге, поставивший удивительный «Маскарад», сотрудничающий с «Современником» («Играем Шиллера») и Вахтанговским театром («Ревизор»).
Не менее интересен дерзкий и самоуверенный Коршуновас, создавший театр своего имени (!) — ОКТ (Оскаро Коршуново Театрас). Театр философского трюка, за которым стоит своя традиция, своя история. Теперь этот коллектив известен в мире как метафорический театр хорошо обученных ремеслу актеров, а в Литве его руководитель более популярен, чем рок-звезды. В своих работах он очень разнообразен и не похож на себя, возможно, потому, что меняется и постоянно ищет. Недавно он инициировал и провел международный театральный фестиваль «Сирены». С упоминания этого события и началась наша беседа.
— Чем была вызвана такая «организационная активность»?
— Начнем с того, что за 14 лет независимости в Литве не открылось ни одной новой сценической площадки. Оставшиеся физически и морально устарели. А сколько «билдингов» и небоскребов выросло за это время! В государственные театры зритель продолжает ходить словно по инерции, большинство этих театров живет локальной, закрытой и провинциальной жизнью. Даже то, что видят вильнюсцы, на мой взгляд, не отвечает уровню современного европейского региона. В то же время в Вильнюсе около 10 лет не было ни одного международного театрального фестиваля. Так, отдельные акции, форумы современной драматургии, нацеленные на профессиональную полемику, но не на зрителя. Фестиваль же и фестивальное движение помогут возродить живой, интересный для зрителя художественный процесс, помогут «приподняться» и самому литовскому театру. Тем более что геополитическое положение Вильнюса просто обязывает встречаться театры Запада и Востока. Своеобразный парадокс: Литва смело считает себя театральным регионом, но без амбициозного фестиваля не может сегодня нормально существовать современный театр. Да и уникального, настоящего современного зрителя «выращивает» именно фестиваль, а затем уже такой зритель многое требует от самого театра и способствует его росту. Такой вот взаимный процесс.
— Что было главным для вас на фестивале «Сирены»?
— Хотелось представить мое поколение, которое, возможно, интереснее и активнее других работает сегодня в европейском театре, больше представлено на значимых в мире фестивалях. Это К. Варликовский, Г. Яжина, А. Херманис и обязательно Томас Остермайер.
— Почему именно он? Ведь, кажется, он значительно моложе вас?
— Я тоже как бы начал очень молодым, когда «Там было тут» по Хармсу получил признание в 1990 году на Эдинбургском фестивале, мне был 21 год. А когда после этого мы ездили со своими спектаклями (поставленными по русским абсурдистам тогда еще в рамках Национального театра Литвы) по всей Германии и фестивалям, то еще не слышали об Остенмайере. Но, возвращаясь к моему поколению в театре, скажу: мы родились, жили и заканчивали свои университеты в одно время, а вот когда стали работать, то наступило совсем другое время, с иными ценностями. Нас как из пушки выстрелило из одной системы в другую, и театр должен был как-то на это реагировать. В данном историческом надломе нашлось поколение, решившееся об этом говорить. Во многом именно режиссеры новой волны, о которых я уже упоминал, создали современный театр, который изменился вместе с ними. Это не случайное совпадение, как мне кажется: многие из них были отторгнуты в своих странах, но признаны за рубежом.
— Создается впечатление, что театр Оскараса Коршуноваса в основном деятельно участвует в международных театральных проектах: там торжественно открывает, где-то столь же торжественно закрывает мероприятие. Не сливается ли все это в один большой фестиваль?
— Да, у нас бывает до десяти поездок такого плана, фестивали сливаются, то ли ты был в Антверпене, то ли в Брюсселе, то ли в Бонне. Но есть уникальные города и незабываемые фестивали: Авиньонский, Эдинбургский, «Балтийский дом» в Питере, Торуньский «Контакт». Жаль, что теперь чаще всего приезжаешь на фестиваль, покажешь свой спектакль и, как говорится, — отваливай… Вот и сейчас вернулись из Сараево, где постановкой «Ромео и Джульетта» открывали фестиваль. И прямо с самолета — в театр, ведь впереди премьера «Мастера и Маргариты». А для театра премьера — словно впрыскивание адреналина. Впрочем, каждый фестиваль — как премьера: едешь в другую страну, новый зритель, новый взгляд на тебя, поэтому наш театр в постоянном тонусе. Например, Сараево. Впервые мы там были почти сразу после войны — это было страшно. А теперь этот замечательный город, в котором буквально ощущаешь соприкосновение христианской и мусульманской культур, ожил, и зрители в нем тоже.
— Успеваете ли задуматься над тем, когда было самое счастливое для самого себя время?
— Очень счастливым было начало: невероятный и повсеместный успех на заре 90-х спектакля по Хармсу «Там быть тут» — по всей Европе, в России, после Эдинбурга аншлаги и признание в самой Литве. Это дало мне смелость, и возникла целая серия удачных и успешных спектаклей. Так в 25 лет я фактически нашел свой стиль, язык, свой театр, который нужно было быстро вытолкнуть в жизнь, в рынок. А поскольку тогда я ставил спектакли в рамках Национального академического, возникло новое обозначение — Театр Оскараса Коршуноваса, коротко ОКТ.