И тогда, конечно, тоже бы состоялась как личность. И прожила бы совершенно другую жизнь, а не ту, которая ей суждена была на родине. Но теперь уже неуместны и горьки любые предположения...
Когда шляхетский белорусский граф потерял свои поместья после известных революционных событий и на пути в «места не столь отдаленные» сбежал от человека с ружьем, ему ничего не оставалось, как эмигрировать. И первой его короткой остановкой на пути за океан был Львов. А во Львове - друг, известный искусствовед Илларион Свенцицкий. Он и приютил Петра Караффу-Корбута. А на вечеринке познакомил со своей родственницей - провинциальной учительницей Марией Березой. Это была судьба, от которой никуда не деться, любовь с первого взгляда... Молодые влюбленные сразу же уезжают в Париж, венчаются и надеются на скорый отъезд за океан. Но в далекие морские путешествия беременных женщин не брали... Муж оставляет жену в Париже, обещая сразу же, как только родится ребенок, приехать за ней. Мария не дождалась. Чужой город, чужие люди, волнения в предчувствии родов... И она возвращается во Львов, где 23 августа 1924 года в муках рожает дочь. Двенадцать врачей спасали жизнь молодой женщины, и кто знает, что ожидало ее, останься она в Париже без присмотра родных и близких.
Девочку крестили в церкви Петра и Павла (в этом тоже усматривался перст судьбы) и дали ей три имени - София - Роксоляна - Романа. Своего отца она никогда не увидит.
Так начиналась жизнь прекрасной украинской художницы, живого классика книжной иллюстрации, необычайно скромной труженицы Софии Петровны Караффы-Корбут.
То, что она будет рисовать, мать не сомневалась, потому что дочка «иллюстрировала» все - книги, тетради, альбомы, оставляя на их страницах фантастических птиц, буйство невиданных цветов. Девочка рано стала читать - в четыре года. А когда ей исполнилось восемь, она пошла учиться в начальную школу сестер Василианок. Потом училась в гимназии, но с приходом «советов» это буржуазное заведение, которое тоже патронировали сестры Василианки, прекратило свое существование. Софие приходится ехать в маленький городок Стрый, чтобы там закончить школу. Может, этот факт как-то связан с личностью Андрея Шептицкого - известный покровитель талантов по-отцовски относился к девушке, помогал семье, приглашал на отдых в свое имение. Это могло не понравиться новой власти. Но пришли немцы - и выпускные экзамены сразу оказались ненужными. Возвратясь во Львов, София сдает «матуру» и начинает учебу в художественно-промышленной школе (сейчас - колледж имени Ивана Труша). На третьем году учебы опять перемены - немецкие войска оставили Львов, а советская власть школу закрыла. Однако со временем образовалась Академия искусств и там начался набор студентов. София Караффа-Корбут принята на факультет живописи, отделение графики. И опять на третьем курсе надо переориентировать свои художественные привязанности: весь факультет ликвидировали, студентам предложили доучиваться в Харькове или Ленинграде, но можно было избрать новую специальность. Она избирает керамику, без особых трудностей защищает диплом и получает направление на Львовскую скульптурно-керамическую фабрику. Продукция керамистов тех времен особыми художественными изысками не отличалась: тарелки с идеологически выдержанным орнаментом да идейно незапятнанным содержанием. Можно только представить, как возмущалась душа молодой художницы, попав туда, где искусством и не пахнет. Она пытается заниматься живописью, но понимает, что это не совсем то, к чему подсознательно стремится. И тогда берет в руки резец. Мужчины-графики всегда снисходительно отзываются о женщинах, как бы посягающих на сугубо мужскую сферу деятельности. Попытайтесь вспомнить женские имена в украинской да и мировой графике. Правда, сложно? Поэтому и говорим о Караффе-Корбут как о нестандартном явлении в искусстве, где ценны не только художественное видение, эмоциональность, мастерство контраста, но и твердая рука в соединении с логикой мышления. Мотивы ее первых работ были навеяны поэзией Шевченко и исторической памятью украинцев: Байда, Гамалия, Иван Гонта, Максим Зализняк. Они поражали монументальностью и силой в движениях рук, повороте головы, изгибе стана.
Художницу заметили и пригласили к сотрудничеству в издательстве «Каменяр». Ее первые иллюстрации уже говорили о таланте педагога, который воспитывает детей нетрадиционно - высоким искусством. Все, что написал для детей Иван Франко, было проиллюстрировано Софией Караффой-Корбут. Сказки и стихи Леси Украинки, рассказы Степана Васильченко, двухтомники Оксаны Иваненко и Марии Пригары выходили с ее графическими рисунками. Казалось, что волшебный мир детских представлений о жизни понят ею во всей его фантастичности.
«Она находит всегда новый, милый типаж украинского ребенка, светлый, душевный. Это чаще всего дети народа, селянские мальчики и девочки, в которых просыпаются наилучшие черты человечности, любовь к труду, добру и справедливости, к родной земле... Дети смотрят на мир глазами художницы, а она ведет их к красоте, где добро побеждает зло и существует рядом с ним в вечной борьбе и противоречии». Эти слова принадлежат одному из наиболее авторитетных искусствоведов Львова Христине Саноцкой.
Сорок три года София Караффа-Корбут посвятила книжной иллюстрации. Еще при жизни о ней говорили как о классике художественного оформления книги. Постоянно напоминали, что именно она заставила мир склонить голову перед украинской книгой - на Международной книжной выставке в Канаде иллюстрированный ею «Кобзарь» Тараса Шевченко был отмечен первой премией. Но диплома она так и не увидела. Зато в том знаменательном 1968-м получила первую весточку от отца. Он был на выставке и узнал о существовании дочери по фамилии. Два года теплой переписки и надежд имели печальный финал - Петр Караффа-Корбут умер, не дождавшись встречи.
А перед художницей открывались все новые перспективы, издательства предлагали работу, открывались выставки. Но что-то не спешили признавать ее заслуги перед украинской культурой и искусством. 50 наименований книг, что вышли тиражом более шести миллионов экземпляров, не имели веса в 1995 году, когда Музей Ивана Франко, львовское издательство «Каменяр» и Украинский полиграфический институт ее выдвинули на соискание Шевченковской премии. Фамилии мастера-графика даже не было в списке соискателей. Зато в следующем году Караффа-Корбут была названа среди претендентов, хотя и так было ясно, что это всего-навсего запоздалое извинение, неуклюжее и ничего не значащее...
Художницу всегда привлекали литературные персонажи с мятежной душой. Поэтому последние годы своей жизни она отдала двум самым значительным произведениям украинской классики: поэме Ивана Франко «Иван Вишенский» и драме-феерии Леси Украинки «Лесная песня». С потрясающей глубиной мысли она воплотила в художественные образы казалось бы хрестоматийные персонажи, известные каждому школьнику. И они стали совершенно другими, обновленными, многогранными, не укладывающимися в традиционные рамки «темы и идеи». К сожалению, обе книги, уже смакетированные, пылятся в издательствах «Каменяр» и «Веселка». Бедное государство не в состоянии профинансировать мало-мальски приличный тираж. А книги, за свидетельством известных искусствоведов, достойны самой высокой похвалы.
Вот уже два года, как сложила свои натруженные руки гениальная наша современница. Может, хоть сейчас скажут «золотое слово, со слезами смешанное» официальные лица, которые так долго не замечали ее присутствия на культурном Олимпе Украины. В этом году - 75-летие Караффы-Корбут.
Уникальная художница никогда ничего не просила для себя и не умела работать локтями, чтобы получить награду из рук власть предержащих. Воздайте ей должные почести хотя бы после смерти. Хотя они уже никому не нужны. Нужны книги, особенно те, что она так вдохновенно иллюстрировала, боясь не успеть...