До открытия 51-го Венецианского биеннале остается буквально недели две. Для простых зрителей, которые в течение пяти месяцев будут приезжать в Венецию ради биеннале или будут заглядывать на биеннале во время прогулок по Венеции, ворота Джардини ди Кастелло и многочисленных венецианских палаццо откроются 12 июня. А «закрытые открытия» для живущих визуальным искусством, творящих его, а также делающих на нем деньги, будут происходить в течение трех предшествующих дней.
Среди 115 национальных павильонов будет и наш, украинский. Проект черкасского художника Николая Бабака «Дети твои, Украина» будут представлять куратор Алексей Титаренко, комиссар Виктор Хаматов и, конечно, Министерство культуры и туризма Украины. Несмотря на официозно-пафосное название, проект Бабака — очень пронзительный и теплый. Несмотря на форс-мажорную подготовку, украинские участники уверены в своей победе. Несмотря на то, что первая государственная копейка «капнула» на счет исполнителей лишь 18 мая, министерство уверено, что все идет по плану.
Пока мы, журналисты, критики и ценители искусства, возмущались по поводу имитации конкурса на биеннале, переживали бунт в театре русской драмы, иронизировали над «Евровидением» и обсуждали тот факт, что культура делает новости только тогда, когда непосредственно завязана на политику, — подготовка к Венеции продвигалась по своему, обычному форс-мажорному пути.
Чрезвычайными ситуациями сегодня никого не удивишь, они постепенно становятся нормой жизни. Поэтому, как только остро-конфликтная часть истории была пройдена, медийный и общественный интерес к биеннале утих. Возродится он только в момент открытия, когда мы будем гордиться «нашими художниками» или злорадствовать по поводу очередного провала грандиозных министерских планов.
Но что может рассказать о нынешнем состоянии отечественной культуры открытие (премьера, презентация), даже если оно проходит в Венеции? О том, что, несмотря на многочисленные трудности, мы все-таки смогли, поэтому не судите строго? Может ли открытие само по себе быть символом победы или поражения? И вообще, можно ли культуру измерять такими спортивными показателями? А «таблоидными» показателями скандалов, судов, краж и увольнений?
Это все не риторические вопросы. На них имеется простой ответ: конечно, можно. Скандалы и «открытия» — самое простое и невзыскательное блюдо, которым довольствуются все, от домохозяйки до члена правительства. Скандалы щекочут нервы и создают приятную иллюзию постоянной борьбы за что-то, а «открытия» отчитываются о достижениях и успехах. Что еще нужно для ощущения полноты жизни?
Вот только о реальном положении дел в культуре, его причинах и возможных последствиях ни открытия, ни судебное заседание ничего не скажут. Без углубления в реальную кухню событий, в механику принятия (или непринятия) решений, без тщательного отслеживания каждого шага новой власти и каждого движения старой художественной общественности нельзя обогатиться пониманием, почему не сбываются надежды, почему снова все происходит «вопреки, а не благодаря».
Культура в не меньшей степени, чем экономика, состоит преимущественно не из праздников, а из будней, и, как, опять-таки, экономика, зависит не только от вдохновения, но и от эффективности управления. Кстати, именно поэтому писатели и издатели братья Капрановы лоббируют свой проект переведения отрасли книгоиздания из Госкомтелерадио в Минэкономики. Там по крайней мере понимают, что такое эффективность и протекционизм, и не вспоминают на каждом шагу о духовности.
Впрочем, в разговорах о буднях подготовки к участию в Венецианском биеннале о духовности тоже не вспоминают. Зато постоянно звучит ключевое слово «форс-мажор», которое с одинаковым уважением произносят и чиновники, и непосредственные участники биеннале. Вообще-то, после эпопеи, состоящей из сомнительного конкурса на участие в биеннале, из протестов общественности, возмущенной сначала отсутствием информации об этом конкурсе, а потом его результатами, из многочисленных открытых писем и публичных инвектив в адрес министерства, из изменений в составе жюри и, наконец, из победного переголосования (или второго тура) под бдительным присмотром министерских чиновников, — победители дали отпор побежденным и в мире и согласии с министерством принялись за работу. До начала биеннале оставалось немногим более двух месяцев и уже не 600 (как планировалось в феврале), а целых 900 тыс. бюджетных гривен. Впрочем, это был единственный приятный сюрприз.
Больше сюрпризов не было. Как выяснилось, даже тот факт, что первый транш государственных средств поступил за три недели до открытия биеннале, никого из участников не удивил. Елена Митякина, заместитель руководителя Управления по вопросам искусства Минкультуры, непосредственно ответственная за подготовку к конкурсу говорит, что участники с самого начала «знали, на что идут. Комиссар сразу был предупрежден, что это форс-мажорные обстоятельства, что, возможно, деньги не поступят до последнего момента и придется авансировать». Виктор Хаматов, вновь назначенный комиссар биеннале, директор Центра современного искусства «Совиарт», представляющий проект Бабака, констатирует: «Выбор «Совиарта» как института — спасение для биеннале. Ни один художник или куратор в таких условиях не смог бы реализовать свой проект. И политическое заявление министерства потерпело бы крах. Думаю, интуитивно это и привело министерство к решению касательно выбора проекта-участника».
А вот я думаю, что институт тут ни при чем. Похоже на то, что сегодня, когда все непосредственные участники процесса больше озабочены сохранением имиджа страны за рубежом, нежели дома, наконец-то прозвучала простая и банальная правда. И заключается она в том, что конкурс на участие в Венецианском биеннале проводился не среди художественных проектов и не решение «независимого» жюри определило его победителей. Фактически, Минкультуры сам провел закрытый тендер на наиболее финансово-способного партнера, который и проавансирует, и, быть может, частично сам оплатит определенные орграсходы. Ни молодые художники из группы РЭП вместе с Андреем Бокотеем или без него — проект, победивший в первом туре так называемого конкурса, — ни любой другой претендент на участие в биеннале не смогли бы за два месяца найти по крайней мере 100 тыс. условных единиц на предварительную оплату аренды палаццо в Венеции, поездок туда рабочей группы, подготовки произведений к экспонированию, перевозки работ, бронирования отелей и билетов и т.д. Так зачем же два месяца назад перед нами разыгрывали плохо отрепетированную «комедию дель арте» и обижались на художественную общественность и журналистов за недоверие и постоянную критику?
Хорошо, что в Украине есть люди, способные на такие капиталовложения ради искусства и имиджа Украины. Но какова будет цена подобного меценатства? Ведь то, что все хорошие дела в нашей стране имеют свою, в большинстве своем политическую цену, — тоже ни для кого не секрет. Хорошо, что в Украине есть художник и куратор, которые так хотят попасти на биеннале, что могут несколько месяцев работать, несмотря на нервную атмосферу и постоянные язвительные насмешки со стороны коллег. Которые согласны каждую неделю участвовать в совещаниях в Минкультуры, докладывая о всех коррективах к концепции проекта, и спокойно выслушивая замечания и советы чиновников.
При этом Ольга Костенко, замминистра культуры по евроинтеграции, считает, что министерство не может бросить на произвол судьбы первую столь масштабную презентацию Украины за рубежом при новом правительстве: «Мы не вмешиваемся в работу куратора или художника, но просто не хотим иметь проблемы в последний момент. Поскольку средства государственные, министерство должно обеспечивать гарантию эффективного распределения». А лучших гарантий, чем постоянный контроль, отечественное чиновничество, к сожалению, просто не знает. Поэтому за каждую добавленную копну соломы или металлические «революционные» бочки, которые куратор считает нужным добавить к проекту, ему приходится сражаться с министерством. О какой реформе отношений министерства и культуры шла речь на многочисленных круглых столах несколько месяцев назад? О какой политике протянутой руки? Хотя, с другой стороны, постоянный министерский контроль и вмешательство во все — тоже, к сожалению, отнюдь не сюрприз.
В конце концов, я уверена, все пройдет хорошо. Проект уедет в Венецию, будет своевременно и хорошо смонтирован и подготовлен, вовремя появится каталог, найдутся средства и силы на приемы, круглые столы, а может, и на пресс-конференцию в Киеве. И, как всегда, это будет не благодаря, а вопреки обстоятельствам, что позволит всем участникам, а особенно наименее причастным, но наиболее высоко поставленным, гордиться собой. Художественная часть команды верит в успех и победу, министерская тихонько крестится и мечтает, когда уже это все закончится. Министерство можно понять: у них такого добра — еще целый план на год. Вот, например, Год Украины в Польше месяц назад тихонько открыли да и забыли. А что там должно происходить, кто это планирует, кто отбирает участников, какие на это выделены средства? Неизвестно, но через несколько недель обещают сообщить.
Быть может, о всех этих будничных деталях сожительства культуры и министерства не стоит и писать. Очевидно, лучше было бы написать о самом проекте Бабака—Титаренко, о черно-белых фотографиях сельских детей и их рукотворных куклах без лиц, о настоящей соломе на мраморном венецианском полу, о трех видео со времен революции, о бочках-барабанах на выходе. Об искренней убежденности Алексея Титаренко в том, что «сейчас внестилевое время, когда можно объединять все что угодно ради реализации своей мечты... Сейчас как раз время подумать о хорошем, а не о деструкции и иронии, подумать о возвращении к корням». Возможно... Однако эти будничные вещи, о которых идет речь, не просто влияют на этого конкретного художника, куратора, их проект, на презентацию Украины в Венеции. Это симптомы неизлечимой болезни новой власти вообще и Минкультуры в частности. Болезни, именуемой «восхищение властью» и позволяющей говорить часть правды, то есть, по сути, лгать, «обеспечивать гарантии эффективности», а по сути — руководить в ручном режиме, гордиться достижениями, несмотря на наследие предшествующей власти, а на самом деле замалчивать и скрывать реальные проблемы.
Впрочем, все это никого не удивляет, ведь оказывается, что и художники, и политики стремятся к победе любой ценой. Вот только — какая она, победа в искусстве? Какими медалями ее можно измерить? Или, если завтра, присоединив к Министерству культуры и туризма еще и спорт, политики и чиновники установят олимпийские нормативы на культуру, — мы тоже не удивимся?
* * *
Пока этот материал готовился в номер, украинская презентация в Венеции обрела новые, очень узнаваемо олимпийские черты. Советник министра культуры Оксана Мельничук, отвечающая за пиар презентации, сообщила «ЗН», что на открытие Венецианского биеннале поедет официальная делегация в составе девяти человек. Из них к искусству имеют отношение только трое непосредственных «виновников праздника» — художник, куратор и комиссар, которые будут проживать в гостевых комнатах того же палаццо, где будет размещаться украинская экспозиция. А шестеро чиновников, среди которых госпожа министр культуры, два ее заместителя, один советник, один заместитель управления Минкультуры и заместитель министра финансов (который, в соответствии с комментарием госпожи Мельничук, «деньги на выставку давал»!) будут проживать в трех- и четырехзвездочных отелях. Вот такое «эффективное распределение» бюджетных средств: деньги на делегацию чиновников есть, а на поездку искусствоведов, художников или журналистов, я уж не говорю о профессиональном переводчике промоушн-материалов на английский, — нет. На что еще есть в венецианском бюджете деньги, выяснить мне не удалось, поскольку за «бюджетную бумагу» мне подержаться дали, а вот скопировать этот «рабочий» материал в Минкультуры запретили...
И вообще, мы же помним стандартную минкультовскую мантру о постоянной нехватке денег. И о недавнем путешествии чиновников отечественного Олимпийского комитета на Олимпиаду в Афины, надеюсь, тоже помним. Хотя говорят, кто старое помянет...