Успенскому собору черниговского Елецкого монастыря угрожает гибель. Когда трещины, разрушающие стены, сойдутся на куполе, храм, построенный в одиннадцатом веке, рухнет. Об этом знают все, кому положено знать. Существует план спасения памятника, разработанный киевскими специалистами. И даже не абстрактный план, а проект, предусматривающий, в числе прочего, укрепление конструкции с помощью особых свай. О том, что денег на воплощение этого замысла нет и не будет, можно, по-видимому, не говорить. Если непоправимое свершится - Чернигов станет всемирно знаменитым.
Памятников домонгольского периода на Черниговщине не так уж и много. Судьба архитектурного комплекса Елецкого Свято-Успенского монастыря особенно драматична. Впрочем, эту драму можно пересказать и как комедию абсурда. Абсурдную составляющую обеспечивает с лихвой местная исполнительная власть.
Древний Чернигов - загадочный город. Те же Антониевы пещеры, скрытые в недрах Болдиной горы, исследованы далеко не полностью. Судя по объему грунта, содержащегося в террасах, примыкающих к горному склону, существуют неразведанные галереи. Где-то в глубине скрываются значительные рукотворные пустоты. (Чтобы дать читателю некоторое представление о сложности сооружений, а к созданию их причастен тот самый Антоний Печерский, память о котором хранит Киево-Печерская лавра, скажем: среди открытых для доступа объектов не только коридоры и кельи, но и несколько подземных церквей с неповторимой акустикой.) Холм, где стоит Елецкий монастырь, тоже, очевидно, пронизан разветвленной сетью ходов. Подземный коридор соединяет церковь Петра и Павла с усыпальницей Лизогуба. Нам довелось побывать в монастырских подвалах. Много лет они простояли засыпанные землей. Нынешние обитательницы монастыря расчистили их. Высокие своды производят впечатление основательное.
История не сохранила имени того, кто распорядился воздвигнуть по соседству с Успенским собором фонтан (или иного назначения похожую емкость). Но вспоминать об этом человеке будут плохо. Не из-за богоборческих его убеждений, а потому, что инженером он оказался никуда не годным. По-видимому, вода попала в подземные пустоты. (Это одна из версий, но специалистам она представляется убедительной.) Начались проседания грунта. По крупному - в непосредственной близости от собора и с угрозой для его существования - проваливалось дважды. Лет пятнадцать назад (тогда с финансированием было все в порядке, провал ликвидировали реставраторы) и совсем недавно. Фонтана уже нет. Однако проседания грунта не прекращаются. Изыскания, призванные установить причины происходящего, прекратились вместе с временами экономической стабильности.
Есть гипотеза, настолько дикая, что и упоминать мы бы о ней не стали, если бы не высказал ее высококвалифицированный архитектор: фонтана-то нет, но трубу, по которой поступала к нему вода, запросто могли и не заглушить. Где-то в глубине она по-прежнему насыщает суглинок.
Впрочем, возможно, на положение вещей повлияли и какие-то неизвестные факторы. Может, не очень на пользу храму пошли раскопки местных археологов. Точно никто не скажет.
Когда вторично земля угрожающе провалилась в пустоту, монахини под руководством настоятельницы (монастырь к тому времени уже был возвращен православной церкви) засыпали дыру и заделали ее плитами. Так что сразу и не увидишь, где было отверстие. Конечно, сестры могли подождать специалистов и проектную документацию, ведь ремонтировать памятники старины можно лишь по чертежам, составленным Укрпроектреставрацией. Но тогда, уверены в этом, дыра зияла бы до сих пор.
Года два назад в склоне холма, на котором стоит монастырь, появилось очередное отверстие. Отдел по охране памятников областного управления архитектуры и градостроительства обратился за помощью в горисполком. Конкретно к мэру города В.Косых. Дело было нешуточное: кроме прочего, поблизости находилась школа. В любой момент кто-то из детишек мог забраться в провал - да там под многотонным слоем земли и остаться. У отдела денег не было ни копейки. Лишь миллионный долг реставраторам за работы, выполненные прежде под честное слово. Горисполкому же найти рабочих и технику ничего не стоило. Впрочем, не найти оказалось еще проще.
Началась оживленная переписка контор (она сохранилась). То выяснялось, что к провалу не может подойти автокран. То выходило, что подойти может, но развернуться ему мешает акация. Акацию обследовали и убеждались, что здесь ей не место: корневая система разрушает ограду монастыря. Кто знает, сколько сил отняла бы еще у мэрии эта напряженная канцелярская работа. Но когда госслужащие пришли к провалу в очередной раз, они увидели, что дыры-то нет. Монахини заделали ее вручную. Безо всяких машин и механизмов. Оставалось только оштрафовать их за самоуправство. Мысль такая высказывалась, но в шутку; все-таки совесть у чиновников заговорила.
Не следует думать, что засыпают прорехи в земле обитательницы монастыря, не разумея того, сколь важно сохранить памятник старины в первозданном виде, не испортив его бестолковым ремонтом. Игуменья Амвросия мало того что добрый человек (отчаявшийся - мужчина ли, женщина, не важно - всегда может получить в Елецком монастыре тарелку супа, а то и одежду, которую приносят сюда для таких верующие; впервые услышали мы о делах монахинь в брошенной на произвол судьбы областной психиатрической больнице, врачи называли настоятельницу и сестер едва ли не единственными из тех, кто помогает голодающим пациентам). Она еще и талантливая художница. В храмах города есть написанные ею иконы. От исторического очерка «Черниговский Елецкий Свято-Успенский женский монастырь», написанного монахиней Вероникой (Тереховой) под редакцией настоятельницы и вышедшего недавно отдельным изданием в Киеве, трудно оторваться. Книга безупречна по языку и стилю, содержит точный аппарат научных ссылок, резюме на английском и приложение с отборкой интереснейших документов, касающихся прошлого святыни.
Сестры делают что могут. Но беда в том, что у церкви сегодня денег практически нет. А голыми руками сложнейшие архитектурные сооружения не подопрешь. По закону государственные служащие могут легко самоустраниться от любых забот о памятниках старины, переданных новым владельцам. За состояние строений должны отвечать нынешние пользователи. То, что здания имеют часто не национальное даже - мировое значение, а затраты на их реставрацию для любых общественных организаций при нашей жизни непосильны, мало кого волнует. Впрочем, справедливости ради отметим: проблемами тех архитектурных шедевров, которые остались в ведении государства, местное чиновничество не слишком озабочено. В этом смысле Борисоглебский собор, относящийся к архитектурному заповеднику, не имеет особых преимуществ перед Успенским собором (передан УПЦ Московского патриархата) или Пятницкой церковью (отныне принадлежит УПЦ патриархата Киевского).
Как стало нам известно, в настоящее время собираются сведения о памятниках старины, при советской власти до основания разрушенных. Объяснение этому может быть только одно: кому-то не терпится продемонстрировать возрождение духовности на примере возведенного из руин и праха храма. Будем честны: и позлащение вновь воздвигнутых куполов, и показательная реставрация не очень значительных с исторической точки зрения, но расположенных в подходящих для достижения максимального пропагандистского эффекта местах дворцов - непонятно на кого рассчитанная показуха, не более. Если храма нет, один к одному его уже не восстановишь. Можно лишь макет в натуральную величину поставить. Средства, убитые на такие проекты, лучше бы истратить на поддержание в должном состоянии памятников домонгольского периода. Ведь некоторые из них на грани гибели. Но из укрепления стен и заделывания трещин яркое шоу не выйдет.
В Чернигове уже разработан план мероприятий к празднованию двухтысячелетия Рождества Христова. Чего там только нет. И художественные выставки современных живописцев, и религиоведческие конференции с участием бывших спецов по научному коммунизму... Денег на все уйдет несчитанно. Нашелся один чудак-архитектор, предложил использовать эти немалые средства на ремонт и реставрацию тех храмов XI-XII веков, которые могут до третьего тысячелетия и не дожить. Насколько мы знаем, идея эта понимания и поддержки не встретила.
Одна надежда на монахинь. Но даже с Божьей помощью они могут сделать лишь то, что в человеческих силах.