ОДИНОКАЯ КОРОЛЕВА

Цена картины, сказал Андре, совершенно условная. Чистый холст этого размера стоит восемьдесят франков, покрытый красками — может не стоить ничего или…

Эмиль Габорио. «Рабы Парижа»

Мы жутко обделены прекрасным. Тысячи людей повторяют ежедневное движение маятника «дом—работа—дом», и самым выдающимся произведением мировой культуры, с которым регулярно приходится общаться, является, в лучшем случае, итальянская стиральная машина, а самым большим удовольствием для души — колючий кактус на кухонном подоконнике. Мимо нашей территории промелькнули, так и не зацепив своим крылом, те счастливые ренессансные времена, когда искусство не теснилось в резервациях-галереях, а обитало в каждом жилище, было почти членом семьи и, словно домовой, оберегало людей от зла. Как буржуазную пропаганду читаешь письма Рубенса к родным фламандским градоначальникам, в которых он призывает поддержать молодых художников и объясняет, что художники несут красоту в жизнь граждан. Что самое важное — на эти письма почти всегда были положительные отклики. И как издевательство над художниками воспринимаешь советы архитекторам хрущевских времен: «очень хорошо, что эстамп (офорт, гравюра) наконец-то широко внедряется в интерьер советской квартиры, — они зачастую выполнены с хорошим вкусом, более доступны по цене...» Ничего не имею против эстампов. Но из этих советов следует, что Рубенсам в наши двери ни размеры, ни цена пролезть не позволят.

Впрочем, кое-кому из выдающихся художников посчастливилось прописаться в наших ящикообразных квартирах. Это иллюстраторы книг. Одним из таких художников был Георгий Малаков. Я признаюсь читателям: с детства и по сей день собираю книги с его иллюстрациями, десятки их уже стоят на моих полках (всего художник оформил более 100 изданий). Кажется, эти книги становились в два раза интереснее благодаря уникальной графике Георгия Малакова. Не могу припомнить другого иллюстратора, который бы так глубоко раскрывал суть книги и был столь внимателен к якобы второстепенным деталям композиции. Создается впечатление, что в каждой точке времени и пространства, которые изображал художник, он побывал и рисовал с натуры. Одинаково убедительны образы и скифов, и флибустьеров, и внеземных чудовищ. Листая страницы книг, любопытно замечать, как в каждой следующей рука мастера становилась более умелой. Обидно, что жизнь художника оборвалась в расцвете его таланта в 1979-м. В этом году ему исполнилось бы 75. Хорошо, что Георгия Малакова не забывают, о чем свидетельствует выставка его книжной и станковой графики, экспонированная в Национальной академии изобразительного искусства и архитектуры. Самым лучшим вкладом в дело сохранения и развития нашей культуры было бы издание полного собрания работ Малакова. Лучшего учебника для молодых, стремящихся учиться графическому мастерству, не найти. Может, кто-то эту работу все-таки взвалит на свои плечи. Очень надеюсь.

Кто вы, господин Шерешевский?

Такой вопрос может возникнуть у каждого посетителя выставки этого художника, экспонируемого в галерее «Триптих». Великий мистификатор? Художник-имитатор? Трудно поверить, что один художник совершенно достоверно играет и в Снейдерса, и в Гойю, и в Ван Гога, и еще в бог знает кого, мастерски пародируя, компилируя все святое и грешное. Неужели это одна рука вылизывает одни работы до уровня рождественских открыток начала прошлого века, а на других грубо кладет экспрессивные мазки краски? Грубо, как косарь — масло на ломоть хлеба. Но, несмотря на откровенный эпатаж, совершенно никакого ощущения имитирования или желания угодить вкусам публики. Но в каких работах именно тот Владислав Шерешевский? Даже если он предложит на суд публики работы без капли шутовства, никто ведь в это не поверит. Все совершенно резонно будут искать двойное дно. И непременно найдут.

Еще один мастер метафор и аллегорий львовянин Олег Дергачев снова в Киеве и снова в облюбованной им галерее «Мастерская». Мастер изысканных графических работ, известных всему миру карикатур демонстрирует на нынешней выставке «Притчи» свой талант скульптора. Его бронза не менее философична, нежели графика. А сочетание с текстами притч об Икаре, Дедале, об одинокой королеве дает понять окружающим, что Олег Дергачев — еще и талантливый литератор и умелый каллиграф.

Никакой иронии и хитроумных проделок в творчестве Андрея Нименко, работы которого экспонируются в залах Союза художников Украины. Всю свою долгую жизнь в искусстве художник работает по-архаичному много и настойчиво. Результат — графика, живопись, скульптура — достоин не короткой выставки, а отдельного музея, украшением которого были бы и замечательные трепетные пастели, и выразительные глубокие скульптурные портреты Остапа Вишни, Григора Тютюнника, Павла Загребельного, Миколы Руденко, Левка Лукьяненко и другие не менее значительные произведения художника. Господа олигархи, ну, проживут ваши бультерьеры без третьего ряда золотых зубов, — махните кредиткой, пусть не музей, хоть сотню рам подарите художнику. Ведь он умеет только творить...

Молодые художники европеизируются (в хорошем значении этого слова). Трудно, конечно, после многих столетий изоляции бежать рядом с жестоким, но динамичным миром, привыкшим к ежедневной борьбе за успех. Симпатичнейшие работы Екатерины Радько, экспонируемые в «Галерее, 36», демонстрируют, что для искусства, как для птички, не существует границ. Наши исторические и мифологические мотивы в офортах художницы плавно трансформируются в западноевропейские. И нет между ними непреодолимых барьеров и конфликтов. В творчестве Екатерины Радько чувствуется качественный симбиоз киевской графической школы и студий в Лейпцигской высшей школе искусства книги и графики.

Сегодня это не галерея «Ирэна», а настоящий японский ресторан! Выставка «Рыбный день» предлагает гурманам от искусства почти сотню блюд из даров моря, озер и рек, приправленных, начиненных, нашпигованных, нашинкованных фантазией 32 авторов экспозиции. Здесь, кажется, все возможные и невозможные техники исполнения: живопись по шелку, офорт, вышивка, скульптура из дерева, бронзы, папье-маше... Манера исполнения — от бремовского реализма рыбо-пивных мотивов Вадима Правдохина, библейских аллюзий Богдана Назаренко, пространственных композиций Юлии Носарь — до злобной рыбы-мутанта Андрея Северинко и кукольных добрых рыб-дядь и рыб-теть Ирины Кришиной. Наверное, мы все-таки вышли из воды — ностальгия по бездне океанов живет в нашей памяти. И каждой соленой сельди мы можем взглянуть в глаза и сказать: «Мы с тобой одной крови, не так ли?»

Немного зоологических мотивов можно увидеть и на выставке работ Матвея Вайсберга в галерее «Ателье Карась». Львица, свинья, верблюд, слон. Кое-кого из этих персонажей можно узнать, даже не читая подписи под полотнами. В других работах художника можно отыскать следы человеческих образов и архитектуры. Нервная, почти беспредметная живопись. Тем не менее ощущается мастерство и философская глубина. Странная, загадочная сила искусства!

Центр современного искусства при НаУКМА и Немецкий культурный центр «Гете-институт» продолжают экспонировать украинско-немецкий проект Сергея Браткова и Штеффена Мюле «Faust & Margarita». Поскольку центр поддерживает так называемое современное искусство, напрашивается вопрос: правду ли говорит рекламный плакат о том, что увидит посетитель в галерейном пространстве? Какой же авангардист (если он, конечно, уважает себя) опустится до такого примитива, как правда! Правильно. Ничего общего с Гете вы там не обнаружите, разве если очень напряжетесь. Да и с искусством там не густо. Конечно, у Сергея можно поинтересоваться, как работает видеопроектор и куда его включают, а Штеффен поделится технологией нанесения изображений на прозрачную клеенку крупного размера. Больше всего меня заинтересовало на этой скучной выставке, как людям удается устраивать подобные действа в таких хороших местах и на столь значительное время. Это мне представляется одним из самых выдающихся достижений современного искусства.

Музей одной улицы предлагает экспозицию под красноречивым названием «Кто жил — не канет в небытие. Искусство посмертной маски». Делать посмертные маски вообще-то не трудно (разве что психологически). Но это не просто отражение мертвой ткани на гипсе. Это возможность увидеть, ощутить, что Гоголь, Пушкин, Маяковский были живыми людьми, а не бронзовыми фигурами. Посмертная маска — не совсем удачное название. Точнее это было бы назвать гипсовой фотографией, оставляющей загадку о человеке, который только что сделал неминуемый для каждого шаг из жизни в небытие... Или вечность? Одинокая королева по имени Искусство дает каждому шанс выбрать.