«Мы живем во времена видеоклипового мышления, - сказал в одном телевизионном интервью актер и режиссер Михаил Козаков. - Мы боимся, что зритель утомится и покинет нас, и потому все время спешим менять картинку». Художник Инна Быченкова не боится утомить зрителя своими работами. Она смотрит вокруг себя внимательно и долго и видит иную жизнь, которую многие из нас уже перестали замечать. Это то, что относится к категории вечного: вечерний пейзаж, одинокая белая беседка, уходящая вдаль дорога. Она видит то, что успокаивает нервы и очищает сердце, то, к чему мы все равно возвращаемся, приходим, приползаем (иногда уже слишком поздно), устав от бесконечной смены ярких картинок.
Творческая судьба Инны Быченковой сложилась достаточно успешно, личная - достаточно трагично. Выпускница театрально-декорационного отделения живописного факультета Киевского художественного института, она работала на телевидении, затем - главным художником театра-студии театрального института, исполняла обязанности декана и преподавала театральную композицию в художественном институте, поставила, как художник-постановщик, более ста спектаклей. Театр сыграл большую роль в формировании ее таланта. Театральной условности и парадоксу были подчинены не только ее эскизы к спектаклям, но и живописные, и графические работы. В 1983 году Быченкова стала работать художником-постановщиком на киностудии им. А.П.Довженко. На ее счету 15 картин, многие из которых - исторические, они представляли собой большую сложность в постановочном плане (особенно, если принять во внимание скудные ресурсы и возможности служб, обеспечивающих работу украинского кино). Параллельно с этим Быченкова никогда не прекращала работать на бумаге и холсте. С годами ее образное мышление становилось сложнее и интереснее, работы приобретали ту профессиональную утонченность, которая дает возможность мгновенно отличить хорошего художника от плохого.
Говоря о 33 работах открывшейся недавно в Доме актера на ул.Ярославов вал выставки художницы, представляющих собой, по ее словам, «совершенно отдельный цикл, определенный жизненный этап, то движение души, когда не спишь по ночам, дожидаясь дневного света, чтобы воплотить наяву возникшую перед мысленным взором картину» (все они были написаны в течение полугода), я не могу не коснуться некоторых моментов ее биографии.
Довольно рано Инна вышла замуж по большой любви. Муж, архитектор, был и коллегой, и единомышленником, и другом. Но найти себе место в жизни, работать так, как он хотел, в бывшем Советском Союзе не мог. Когда он эмигрировал в США, Инна собиралась ехать вместе с ним и маленькой дочкой. Но в те времена даже замужние дети должны были получить от своих родителей разрешение на выезд, которое мать отказалась ей дать. Так Инна осталась одна с ребенком на руках, потеряв сразу двоих: и мужа, и мать, никогда не простив матери ее поступок. Письма из-за рубежа приходили лет пять или шесть, он все еще надеялся на встречу, потом стали приходить реже - и перестали совсем. Его портрет остался на стене ее комнаты навсегда. Осталась собака, которую завели вместе. Уже старая, больная, слепая, не понимавшая, что она пачкает в доме, собака оставалась глубоко любимой: «это последнее, что меня с ним связывает», - говорила Инна, ходившая за ней, как за ребенком.
Так сложилась жизнь, что дочь Быченковой с мужем (оба они художники-графики) и маленьким внуком живут в Сиетле. У Инныного бывшего мужа другая семья, где говорят по-английски, а рядом с Инной другой, поддержавший ее в трудное время человек. Год назад Инна, наконец, побывала в стране, в которую теперь, когда официально можно было бы, ей уже незачем переезжать, которая, дав новую жизнь ее близким, тем самым отняла их у нее. Вернувшись домой в безработицу (кино практически не снимается в Украине), в переполненные троллейбусы, где люди, толкая ее, освобождали себе место, орудуя локтями, она смотрела сквозь мутное стекло и думала: «Какое счастье, что мне дано увидеть за ним то, что не дано остальным». Вот это - увиденное - смешалось с пережитым, память о котором всколыхнула поездка в США, и выплеснулось в работах, написанных в поиске утешения: в конфликте красного и черного в истекающем кровью дереве, в зеленой прозрачности воды, в сиреневом мерцании небес...