Гран-при — фильму «Отметки на воде» |
Фильм россиянки Натальи Ивановой «Розы для сеньоры Раисы», открывший фестиваль «Контакт», предопределил внутренний сюжет фильмовой программы — поиск истока, материнского начала, самотождества. Кстати сказать, давно я не видел столь грамотно сделанного открытия фестиваля. Рассказ об итальянском сыне, который несколько десятилетий упорно искал свою славянскую мать, вызвал сильную эмоциональную волну в зале Дома кино. Усилившуюся при появлении главного героя картины на сцене по завершении просмотра вместе с Президентом Украины Виктором Ющенко, который тут же вспомнил свою собственную мать и ее способы «отмазки» от остарбайтерства. Уходит, уходит двадцатый век, в котором мы столько потеряли и столько не обрели, что каждый раз вздрагиваешь, думая об этом.
«Контакт» был формально разделен на два конкурса — национальный и международный, однако воспринимался единым и неделимым. Скажем, фильм украинца Александра Столярова «Блаженные в кинематографе» рассказывал о семье режиссера Сергея Параджанова на языке, понятном каждому. О том, что жизнь нами проживается вчерне. Это ощущение знакомо каждому — лишь под занавес мы с удивлением начинаем осознавать, что другой жизни не будет. И начинаем истово верить в возможность иного, поднебесного существования. Начинаем искать то, что идентифицирует нас с миром не только осязаемым, вещным, но и духовным…
Так это и происходит в картине «Отметки на воде» Ярона Зильбермана, победившей в международном конкурсе. Некогда молодые пловчихи собираются вновь, чтобы воскресить прошлое и что-то понять в самих себе. Живой классик Герц Франк во внеконкурсном фильме «Флешбек» ложится на операцию и велит оператору все это снимать на пленку. Жизнь уходит, и хочется ухватить ее конечные смыслы. Только что может зафиксировать камера? Автор знаменитейшей картины «На десять минут старше» знает секрет: надо быть терпеливым, и тогда изображение высветит что-то такое, что, собственно, невидимо. Когда тебе под восемьдесят, в тебе колышется невообразимое количество образов и воспоминаний. Люди уходят, они все время покидают тебя, но ты остаешься с ними. Вот так уходит жена Франка, и он с благородной сдержанностью рассказывает об этом. Уходит и остается. Еще и еще старше — на десять минут, на десять лет, на целую жизнь, и только от тебя зависит, во что превратится прожитое — в тлен, в тире между двумя датами или же духовный космос, открытый и привлекательный для других.
В фильме «Que sera?» швейцарского режиссера Дитера Фарера (приз за лучшую полнометражную картину, который был поделен между ним и голландцем Винсентом Монникендамом, автором «Душ Неаполя» рассказывается о печальной обители, где проводят свои последние лета старые люди. Старые и очень одинокие. Камера всматривается в их бытовую жизнь, не отворачиваясь. Боже, во что превращается человек, доживающий до преклонного возраста!
И тем не менее только в таком возрасте можно по-настоящему разглядеть самого себя, спроецировав на внутренний экран свой личностный событийный ряд. Нет, надо жить долго, только тогда жизнь человека обретает вид законченного фильма, со всеми титрами, включая начальные, где пропечатаны имена твоих создателей, и финальные, с магическим словом «Конец». Хотя в швейцарской обители живут и дети, что дарует надежду на иное «кино».
Героиня французской короткометражной ленты «Одинокая женщина» Брагима Фритаха становится рабыней — в буквальном смысле слова. Она из африканского Того и в поисках заработка и лучшей жизни оказывается в заточении: ее не выпускают на волю. Интересный фильм — мы не видим саму женщину, мы только слышим ее закадровый рассказ, а на экране лишь некий, более чем абстрактный мир предметов, вещей, не несущих на себе личностного отпечатка. В этом все дело — человек оказывается в зоне, лишенной интимно прогретых смыслов. Оказывается, может быть и такой документальный фильм, в котором «играют» совершенно индифферентные, «неигровые» вещи.
В фокусе норвежского фильма «Кьель» Тонье Кристиансена — пожилой мужчина нетрадиционной сексуальной ориентации. Он вспоминает былые дни, когда он блистал и был фаворитом людей высокого полета. А нынче прозябание и горькие размышления о бренности и несовершенстве бытия, в котором ты начинаешь осознавать себя у порога смерти. Фильм сшит из того же материала — попыток человека понять самое себя.
Немецкий режиссер Кристофер Бухгольц (в содружестве с Сандрой Хакер) пытается понять своего отца, знаменитого актера, в фильме «Хорст Бухгольц, мой отец». В течение нескольких лет, до самой смерти год тому назад, он снимает на пленку беседы с ним. Противоречивейший человек. Вроде бы мачо и семьянин, а бисексуал. Вроде бы носитель высокого морального кодекса, и в то же время последовательный нарушитель всяческих табу. Однако из этих противоречий и возникает образ человека своеобразного, с выразительной актерской и просто человеческой биографией. Если бы еще фильм не был столь затянут… Хотя понять сына можно — рука не поднималась коротить жизнь отца.
И еще одна жизнь человека — в российской картине «В темноте» известного режиссера Сергея Дворцевого. Ее герой слеп и делит квартирное пространство с котом, постоянно ощупывающем пространство в поисках его смысла. А смысла вовне не существует. Мужчина пытается быть полезным людям, мастеря авоськи и задаром предлагая их прохожим на улице. Но ни его изделия, ни он сам никому не нужны. Человеку нужен человек, тот самый, которого мы выращиваем в себе. То самое второе «Я», без которого нет личности и нет судьбы. Только создав в себе настоящий внутренний мир, микрокосмос, ты имеешь шанс не потеряться.
Тема идентификации — и нации в целом, и личности как таковой — стала главной для одного из фестивальных круглых столов. Его участники (среди которых были продюсеры, режиссеры, искусствоведы Александр Роднянский, Виталий Манский, Максим Сурков, Виктор Матизен, Ирина Зубавина, Вадим Скуратовский…) размышляли о высокой миссии неигрового кино в мире современного кино, чаще всего поведенном на том, абы удовлетворить плебейскую потребность в зрелищах да игрищах. «Документальное кино не может стать частью массовой культуры!» — так сформулировал свою позицию известный латышский культуролог и сценарист Абрам Клецкинс. Похоже на то. «Контакт» подтвердил: документалисты в духовной оппозиции растлению и поглощению человеческой личности современной, несколько обезумевшей от потребительской гонки цивилизации. Давайте поддержим их в этом…