Желал бы каждому из нас так отметить своё 80-летие, как это недавно сделал известный украинский писатель, кинодраматург и публицист Борис Наумович Хандрос. В отличной физической и творческой форме, только что вернувшись из сорокадневной деловой поездки по США, предлагая вниманию публики одновременно и новую книгу, и премьеру свежего фильма по своему сценарию, почти два часа кряду витийствуя и принимая ответные благодарные послания. Наконец — венчая всё сие рассказом о замысле следующей картины и призывом к её спонсированию. А ведь ещё надо сказать, что одна круглая дата юбиляра сошлась во времени с другой:
60 лет назад двадцатилетнего Бориса Хандроса расстреляли фашисты, но он чудом выжил…
Итак, в прошлую субботу в Израильском культурном центре состоялась презентация часового документального фильма режиссёра Анатолия Сырых по сценарию Бориса Хандроса «Певунья». Это лирико-биографическое и историко-психологическое эссе об одинокой обитательнице фактически вымершего села Яруги, Надежде Рашевской. ...Некогда в этих местах просто-таки кипела жизнь. Причём поселян двух братских в повседневности этносов — украинского и еврейского. По рассказу ещё одного, но уже заезжего «последнего из яружан», Семёна Гриншпуна, сельский клуб этой штетл-деревни был воистину средоточием культурной жизни, и звали его с наивной горделивостью «наш Париж». Концерты, спектакли и прочая самодеятельность, но что характерно — всё исполнялось на трёх «официально» практикуемых тут языках — украинском, русском и идиш. Вот и в кадре так: блуждают по развалинам добрых старых времён два старичка, два реликта, два хроникёра канувшей идиллии и повествуют о былом — еврей по-украински, а украинка нет-нет да и споёт нам что-нибудь из еврейской песенной классики на языке оригинала. Да задушевно-то как!
Известный отечественный документалист Анатолий Сырых со вкусом коллекционирует визуальную археологию этого отдельно взятого островка украино-еврейского счастья, который, подобно Атлантиде, неумолимо погружается в пучину небытия. Вот соседствующие характерные по национальной архитектуре развалюхи некогда обжитых и тёплых домов. Вот, совсем как «тогда», лениво-блаженная дворовая живность — куры, котята и т.п. А вот и прямое свидетельство «золотого века» — ржавая подкова, прибитая в старину кем-то из исчезнувших аборигенов в надежде на нескончаемость всего хорошего.
И даже если прошлое тут авторами и участниками фильмового действа по обыкновению идеализировано, а на деле всё бывало и посуровее, то именно в такой ностальгической тональности, идеализируя то, чего больше не будет, и стоит, наверное, прощаться с умирающим. Исчезла идиш-цивилизация местечек и Одессы. Вообще евреев на всю Украину осталось, согласно последней переписи, всего 113 тысяч душ, т.е. около 5% былого числа. Фактическая раритетность этого фактически коренного этноса — ущерб, понесённый украинской культурой. С поразительной проницательностью и афористичностью в картине как-то об этом выскажется его главная героиня: «Село без євреїв як хата без хліба». Оплачем же еврейский исход. Заодно и пустеющие украинские сёла, скудеющее и опопсовываемое первородство национального фольклора. Живое воплощение идеалов этнического братства в наши дни — как в украинском качестве, так и в еврейском — это, наверное, как раз и есть героиня фильма «Певунья». Ей некогда муж в последних словах перед смертью строго-настрого наказал: «Живи у рідній хаті! Нікуди не їдь, не ходи у прийми, будь сама собі хазяйкою...» Вот бы и всей стране такое услышать и уяснить.
На первый показ фильма Надежда Павловна Рашевская пришла уже без своего еврейского партнёра по съёмкам: односельчанин Семён Гриншпун не дожил до премьеры ленты. Обоюдный исход продолжается. А песня вживую перед зрителями не задалась — слёзы помешали. Ибо хоть и хорошее, но грустное кино получилось. Зато имя у героини славное — Надежда.