Заключительный концерт хит-парада «12 - 2» во дворце «Украина»... Исполнители сменяют друг друга. Все поют о любви. Чаще всего несчастной. Полное ощущение чего-то уже слышанного и виденного... И вдруг на сцене появляется девятилетняя Маша Шиленко. Ее песенки вроде бы просты и незамысловаты, но сколько в ней искренности, неповторимого обаяния! «Маша - необычайно талантлива, - говорит композитор Татьяна Дук. - Она обладает абсолютным слухом и приятным голосом, прекрасно танцует. Но это далеко не все таланты Маши. Она никого не повторяет и не хочет повторять. Когда ей предложили однажды спеть о лягушатах и гусятах, она отказалась. И правильно: нет песен детских и взрослых. Есть песни хорошие и плохие. Есть песни твои и чужие. Маша - философ... Чистый детский голос и глубинная философичность ее вроде бы простеньких песен как раз рождают и ту энергетику, которая от нее исходит... Сегодня нашей эстрадной песне нужна свежая струя. Может быть, Маша как раз и является той струей... Это счастье, что в нашей бедной стране есть талантливые дети. И это не одна Маша. Их много. И уже сегодня на них стоило бы обратить внимание...»!
Запись песни в студии - 300 - 400$. Радиомикрофон - 500$. А еще уроки по вокалу, поездки, концертные туалеты, наконец. За все надо платить. Поэтому мой вопрос Оле Шиленко, маме маленькой певицы, был вполне естественным: «Откуда на все это берутся деньги?» Ответ меня ошеломил: «Я продала квартиру... На сколько этого хватит - не знаю...» «А разве за выступления ничего не платят?» «Это первое выступление, за которое мы получим гонорар. А до сих пор Маше ничего не платили...» Конечно, тех денег, которые получит Маша, хватит, чтобы как-нибудь прокормиться месяц, но ведь речь идет о певице....
Другая проблема - огромные перегрузки. Только под утро закончилась запись песни в студии, а на другой день вечером - уже первый концерт, а ведь есть еще две школы - общеобразовательная и музыкальная: «Маша не устает?» - спрашиваю у Оли. «Петь ей нравится. Когда она берет в руки микрофон, она оживает. Но вот что касается общеобразовательной школы... В первом классе нам разрешили не посещать занятий, и Маша училась дома. Мы пришли в школу 1 сентября и потом 18 мая. С программой она справилась хорошо. Однако на следующий год нам сказали, что уроки надо посещать. Учиться ей не тяжело, но школа оказалась большой психологической нагрузкой. Там меньше всего интересуются индивидуальными особенностями ребенка. Наоборот, школе это абсолютно не нужно. За любую, даже мелкую оплошность - наказание, наказание и наказание. Учителю все равно, что написал ребенок. Он не отступил положенного числа клеточек справа, вылез за поле - и учитель рвет работу, не читая... Нельзя так формально подходить к детям! Надо учитывать их индивидуальные способности. А сейчас в школе получается так, что дети должны учитывать индивидуальные особенности учителя и подстраиваться под них. Иначе нельзя, школа давит прессом наказаний. Серый, безликий ученик, главное достоинство которого - безропотное послушание, - вот тот стандарт, под который школа подгоняет детей».
- Самое страшное, что эти дети - ХХI век нашей страны. И уже сейчас, по-видимому, стоит задаться вопросом: будет ли у нас завтра наука, искусство. Для чего нужны люди-полуроботы. Возможно, для того: чтобы стать пополнением армии дешевой рабочей силы? Разве такая «педагогика», готовящая «дешевый колониальный товар» - не есть преступлением перед нацией?
- Не будем забывать о том, что учителям в государственных школах мало платят, а случается, что не платят совсем. Но надо что-то делать! Дети не виноваты и не должны страдать! Почему нельзя разрешить сдавать хотя бы одаренным детям экзамены экстерном? Ведь это ничего не стоит государству...
...Вместе с Олей, Татьяной Дук, Машиным дедушкой известным кинорежиссером Борисом Шиленко мы стоим за кулисами дворца «Украина» и ждем Машу. И вот появляется она - с двумя букетами цветов, в брючках, в рубашечке с жилеткой. На голове - повязка. Пожалуй, она в этом наряде больше похоже на маленькую разбойницу, чем на певицу...
- Я раньше пела в платье, - говорит Маша. - Но в платье петь «техно» нельзя. Вот я и придумала такой костюм.
- Что ты больше всего любишь?
- Петь и танцевать! Еще люблю краситься. Много чего люблю... Люблю смотреть фильмы ужасов и мелодрамы...
- Сцена дворца такая большая, а ты такая маленькая... Тебе там не страшно?
- Нет! Мне это нравится, и я хочу, чтобы зрителям было радостно.
- А у тебя есть любимые певцы?
- Да! Из украинских - Таисия Повалий и Ира Билык. А еще Пресняков, Агутин, «А-студия», Меркьюри, Майкл Джексон, Уитни Хьюстон. Мне очень нравится один молодой певец... А, если я скажу вам, вы напишите это в газете?
- Ну, если это секрет, то не напишем...
- Это секрет.
- У тебя много друзей?
- Не знаю даже. Есть друзья. Самая лучшая - Таня Назарко. С ней мы познакомились на «Веселаде». Другая моя подружка тоже мечтает стать певицей, быть знаменитой... Однажды мы с ней устроили как бы репетицию-просмотр. Я вроде режиссер, а она поет. Я ее послушала-послушала и что-то не увидела по ней, что она действительно так сильно хочет стать певицей: она совсем не старалась, голосок слабенький... Чтобы стать певицей, надо много работать.
- Есть что-нибудь, что ты не любишь?
- Не люблю людей зажатых, скованных, неинтересных...
- Перед Новым годом обычно загадывают что-нибудь. У тебя тоже, наверное, есть мечта?
- Есть. Поехать в Голливуд и петь с Уитни Хьюстон и Майклом Джексоном.
- Ты думаешь, это возможно?
- Конечно, это не легко. Надо много работать. Надо, чтобы сами Джексон и Хьюстон заинтересовались и пригласили меня... А еще у меня есть мечта, когда я вырасту и когда заработаю достаточно денег, открыть школу для талантливых детей. Соберу их и буду помогать им записывать песни: ведь это очень дорого и трудно. А для того, чтобы мои мечты сбылись, у меня есть одно средство...
- Какое?
- Надо перекреститься, а потом загадать желание. Потом опять перекреститься 2 раза - Бог троицу любит.
- Помогает?
- Помогает. Иногда. Когда с нами был папа, он однажды собрался уезжать на поезде. А мы с братом Максимом не хотели, чтобы он уезжал. Мы сказали ему: «Мы помолимся, чтобы ты не уехал». «Ну, молитесь», - ответил он. Мы с Максимом прибежали домой и скорее стали молиться. Вдруг - звонок в дверь. Это папа вернулся! Он никуда не уехал!