Подходит к концу очередной, пятый по счету тур конкурса на лучший проект монумента в ознаменование обретения Украиной независимости. Но как не было, так и нет уверенности в том, что и на этот раз будет определен победитель.
Несмотря на то, что во всех предыдущих турах участвовали и получали призы одни и те же лица, входящие в узкий круг профессиональной элиты, у затянувшегося конкурса совершенно неожиданно обнаружилось полезное свойство. Он не только уберег украинцев от скоропалительных решений, с результатами которых пришлось бы жить не только им самим, но и их детям, и внукам, но и совершенно неожиданно превратился в постоянно действующую творческую лабораторию. Пятый тур растянувшегося творческого марафона если и не выявит до 28 августа с.г. лучший проект, то засвидетельствует, что конкурс не только не иссяк, но, похоже, обретает второе дыхание. В этом убеждает значительное количество новых проектов.
В Древнем Риме при смене императоров с их скульптурными изображениями поступали просто. У статуй императоров заменяли только небольшую ее часть: вместо головы предшественника ставили голову его преемника. Преемники не возражали. Да и для казны так было удобнее. Подобная ситуация сложилась и в Киеве: на месте монумента, который был установлен в ознаменование Октябрьской революции на площади с тем же названием, теперь необходимо соорудить монумент Независимости. Будь все так просто, как в циничном Риме, не возникало бы и проблем. Однако речь идет о монументе, который десятилетиями будет национальным символом страны. Отсюда и особое внимание к конкурсу. В том числе и со стороны прессы.
Кажется, конкурсанты всерьез приняли к сведению размышления, изложенные на страницах газеты «Зеркало недели», и в абсолютном большинстве своем апеллировали именно к женскому образу - образу матери. Автор публикации Юрий Ляшенко убедительно доказал, что «в объективной памяти украинцев» определяющим является «архетип «Великой матери», а в «коллективном бессознательном» доминирует «женское начало». Высказываясь в пользу одного из проектов, он настаивал на том, что монумент должен служить тому, чтобы «этнос сохранял объективную память как условие нормального развития индивидуума и народа в целом, что в нем должен воплощаться «прообраз «подсознательного народного» - архетип «Великой матери». Благо, что независимость тоже женского рода, и это как бы облегчает творческое решение задачи.
Многие из проанализированных проектов, которые оказались вне рамок предложенной концепции, авторы более не выставляли, а пятый тур конкурса стал как бы практическим воплощением выдвинутых автором статьи теоретических установок. Разделяя высказанные Юрием Ляшенко суждения, хочется заметить, что многое зависит не только от правильности найденных идеологических подходов, но и от того, насколько их удастся воплотить.
Осмотр экспозиции начинается с проекта под шифром 101010. Женский образ здесь вознесен ввысь и покоится на крыльях, сведенных во взмахе в самой верхней точке своего движения. Вроде бы схвачена суть. В наличии обязательные атрибуты независимости как состояния окрыленности. Однако при этом трудно отделаться от впечатления, что изящное решение больше подходит для спортивного кубка или спортивного архитектурного комплекса, чем для монумента, посвященного собственно Независимости. По своей стилистике этот монумент не передает того, что несло бы в себе не только идею независимости как таковой, но и черты узнаваемости для украинца, того, что можно было бы прочувствовать как «коллективное бессознательное». В этом сугубо современном эстетическом освоении темы нет и того, что представляло бы именно устоявшееся и утвердившееся в изобразительном искусстве украинское начало. Крылья и женщина стали не более чем общим местом. Поскольку в процессе ознакомления и этот, и сходные с ним проекты выглядят лишь навязчивыми вариациями на тему хрестоматийного скульптурного образа Ники. А Ника, как известно, воплощает в себе не столько независимость, сколько победу. И соотносится не столько с Украиной, сколько с Элладой. И это далеко не единственная попытка не совсем уместно цитировать удачливых предшественников. В подобных случаях перейдена та невидимая грань, за которой замысел начинает разрушаться. Чаще всего эта грань пролегает там, где утрачен отчетливый смысл основоположной идеи проекта, ясность, простота и точность решений. Там возникает и двусмысленность, и попытка компенсировать просчеты замысла помпезными арками, портиками, колоннадами, каскадными фонтанами...
Короткая туника на стройной женщине, олицетворяющей в авторском представлении то ли Украину, то ли Независимость, прочитывается как одежда древнегреческой бегуньи. Сходство поначалу усиливает булава в поднятой руке, которая воспринимается как олимпийский факел. Но чем дальше, тем чаще возникают коварные «детские вопросы». Почему украинская независимость выряжена в эллинскую тунику? С каких пор булава символизирует независимость? Ведь она всегда воплощала в себе идею власти. Каким образом булава соотносится с женщиной? Ведь булава всегда была признаком мужского отличия, и многие склонны в ней усматривать даже фаллический символ... По мере уточнения особенностей проекта от образа Независимости ничего не остается (456789). Он разрушается в процессе простого осмысления.
Поначалу покоряет добротностью и мастерством исполнения женский образ, созданный автором проекта 555655. Красивая женщина парит, словно зависнув в воздухе во время стремительного танца. Она излучает энергию, страсть, силу. Но насколько художественно оправдана именно такая трактовка независимости? Сколько можно продержаться в воздухе? Короткое мгновение. Но разве независимость обретается на мгновение? Ведь независимость - это не порыв. Это состояние, которое обретается надолго. В котором отныне предстоит жить всегда. Закономерно напрашивается более спокойная и величавая трактовка независимости. Трудно согласиться и с тем, что образ парящей Независимости крепится на зубчатом шпиле. Это придает ей сходство с наколотой то ли на иглу, то ли на штык бабочкой. И это нежелательное сходство не останется незамеченным. Оно обязательно даст пищу для острословов и искателей аллюзий. Лишь в конце длинной цепочки размышлений приходит отчетливое осознание, что Независимость в рассмотренном проекте монумента трактуется в несвойственном ей образе своевольной, непостоянной, капризной красавицы-музы, знакомой многим по памятнику Адаму Мицкевичу во Львове. И решение принято сходное: скульптура музы на этом монументе тоже крепится к колонне...
Независимость трактуется и через образ Богоматери с нимбом в виде золотого обруча, с лицом, скрытым под низко опущенным покрывалом (282214). В этом решении очевидна перекличка с образом Богоматери Врубеля из Кирилловской церкви. Но не это главное. К цитатам посетителю конкурса не привыкать. Тем более, что это не более чем проект, который еще не раз будет меняться в работе. Казалось бы, что на этот раз не так? Ведь Богоматерь в религиозной жизни украинцев всегда занимала почетное место. Покрова Божьей матери слыла защитницей запорожцев. И, если полагаться на мнение специалистов, то именно Богоматерь, занимая зачастую в народном сознании более значительное место, чем Сын Божий, является воплощением присущего украинскому менталитету женского начала. Но вызывает недоумение тот мотив скорби, выраженный в образе Богоматери, который уместен разве что в надгробии. Да и как соотнести Богоматерь с идеей независимости? В конце концов, монумент Независимости - это не столько знак скорби по всем, кто отдал за нее свою жизнь, сколько радость за тех, кто ее обретает...
Мало убедительны и попытки увековечить независимость с помощью языческих символов. Авторы этих проектов упускают из виду, что до принятия христианства, когда наши предки поклонялись солнцу и троице, не было еще ни Украины, ни украинцев. Посему вести речь о независимости Украины с использованием языческой символики - это очевидный исторический ляпсус. Однако некоторые проекты, представленные в этой группе, весьма интересны. К таким, безотносительно к теме конкурса, следует отнести, в частности, проект, решенный в виде Збручанского идола, - четырехгранного культового столпа, каждая из граней которого покрыта изображениями и обращена в одну из сторон света (201212). Этот монумент мог бы украсить парки и площади многих исторических городов Украины. Прежде всего западного региона, где и был когда-то найден Световид.
Не обошлось на конкурсе и без бешено скачущих лошадей, стареньких кобзарей и мужественных казаков, пощипывающих струны бандуры. Иные из них и неплохи. Но скорее не на площади Независимости, а на казацких курганах, в местах былых сечей и сражений. Потому что история борьбы за независимость не исчерпывается козаччиной и кобзарями… А лошади и вовсе ни при чем. Куда и зачем их понесло - непонятно. И чего от них ожидать - тоже. Словом, сравнение с бешеными лошадьми опасно для независимости. Оно вселяет не надежду, не радость, не гордость, а страх. Наверное, подобные конные монументы более уместны там, где и приглянулись авторам, - в степи под Новой Каховкой. А вот любимый в народе казак Мамай, словно сошедший с народных картин, вряд ли может олицетворять независимость. Стоит припомнить надписи, которыми обычно дополняются все картины с его изображением, чтобы понять: то, что хорошо для Мамая, для нас, простых смертных, - погибель.
Отдельно - о теме сокола как символе независимости. В сочетании с мужской фигурой сокол прочитывается только как ловчая птица. В этом качестве сокола околпачивают. Эта деталь противоречит идее независимости. Огромное скульптурное изображение сокола со сложенными крыльями в обрамлении венка из листьев (123456) не совсем удачно перекликается с образами монументального искусства Третьего рейха, для которого оно было вполне оправдано германской традицией и исторической преемственностью. В европейской традиции, восходящей к Риму, орел считается символом империи. В идейном и изобразительном плане орел и сокол существенно неразличимы - и тот, и другой являются воплощением воинской доблести, добычливости и царственности, а также символизируют имперские устремления, на которые Украина вроде бы не претендует. У славян сокол служил символом княжеской власти (одна из трактовок тризуба). В устном народном творчестве сокол - воплощение молодечества и воли в том же смысле, что и орел, и лишь отчасти - личной независимости. Рядом, но не то.
Усталостью от поисков и от самих себя веет от абстрактных символов и архитектурных композиций на тему независимости. Некоторые из них настолько абстрактны, что могли бы участвовать в любом конкурсе на любую тему. Например, изящный глобус из золотых меридианов (653412) или вполне европейский по дизайну проект под номером 339738.
Ошибкой, очевидно, стало бы, например, сооружение колонны с золотым шаром и тризубом на каменном подобии трибуны (190028). Хотя формально подобное решение можно обосновать иллюзорным тождеством независимости и государственности. Против такого проекта есть по меньшей мере три возражения. Первое - это очевидная казенность решения темы. Второе - его чуждость традиции, «национальному бессознательному». Украинское искусство при всех достоинствах и недостатках прежде всего гуманистично. Его объектом всегда был человек и ценности человеческого, а не сверхчеловеческого бытия. Подобный проект в виде огромной булавы уже стоял на майдане Незалежности и не прошел испытания общественным мнением. Самое время об этом напомнить. Третье - речь идет о монументе, а не о памятном знаке.
Не случайно ранее не было сказано ни слова о выразительных средствах. Форпроекты, представленные на конкурсе, - это только идея, над воплощением которой в случае одобрения еще предстоит основательно поработать. Поэтому, побывав на выставке, не стоит оценивать проекты по степени их законченности. Если на обсуждение выносится идея, то и анализировать следует только идею. Наибольший интерес при таком подходе вызывают внешне непритязательные, но очень профессиональные по замыслу проекты под шифрами 291953 и 911924, выполненные, по всей видимости, одним и тем же автором. В этом убеждает как идентичность отдельных деталей, так и общее решение обоих проектов. С простотой, присущей Древнему Риму, автор этих проектов воплощает задачу сооружения монумента Независимости. Он использует для своей работы прежний постамент, дополняя его двумя скульптурными группами. При этом замысел вроде бы и не отличается новизной. В нем применены все те же компоненты, которые использовали в своей работе и другие авторы. Образ Независимости воплощает спокойно сидящая на круглом постаменте женщина с рукой на книге, перед которой неуверенно поднимается на ноги, очевидно, чтобы совершить свой первый самостоятельный шаг вслед за голубем, здоровый ребенок. Ниже по обе стороны симметрично расположены слева и справа две скульптурные группы, в которых представлены Восток и Запад Украины, ее прошлое и настоящее. На круглом цоколе расположен барельеф, на котором ненавязчиво запечатлены герои истории Украины. Казалось бы, то же самое было у других авторов. И дитя, и мать, и книга. И барельефы. Но не было той завершенности, той профессиональной культуры освоения замысла, которая засвидетельствована именно в этом проекте. Не было того конкретного образа, который столь полно воплощает представление об украинской женщине. Миром и покоем дышит этот образ. В самом деле, независимость пришла в Украину не с полей сражений и возникла не на крови. Вопреки всему женщины рожали и самоотверженно ставили на ноги детей. Учили их родному материнскому языку и родной материнской вере. Благодаря им народ пережил все и вся, враги его растаяли, как роса на солнце, и народ сам стал себе хозяином в родной стороне. Эпическая мощь, достоинство, красота этого образа созвучна строкам Тараса Шевченко, провозвещавшего «сім'ю вольну, нову»: «І буде син, i буде мати, i будуть люди на землі,» а также: «У нашім paї на землі нічого кращого немає, як тая мати молодая з своїм дитяточком малим». Излишне, очевидно, даже напоминать, что в образе женщины, величаво восседающей на неброском постаменте, без стелл, без колоннад и арок скупыми классическими средствами в духе лучших образцов отечественного монументального искусства намечен непреходящий образ неньки-Украины. В основу второго проекта положена та же идея, и различие между ними непринципиально. Скорее всего, дальнейшую работу следовало бы сосредоточить на тщательной разработке и углублении намеченных образов, на уточнении именно этого удачно найденного решения. Возможно, именно эти проекты следует если и не признать лучшими, то во всяком случае отметить как наиболее точно избранное направление художественного поиска.. И вот что по этому поводу хотелось бы добавить.
Лет двадцать назад вахтанговцы привозили в Киев и давали «Принцессу Турандот». Ульянов, Яковлев, Гриценко, Борисова, Лановой резвились вовсю, вставляя по ходу пьесы откровенную отсебятину с прозрачными политическими намеками. В одном из актов они сымпровизировали сцену, в которой монарх решает впервые в жизни отправить на учебу за границу не по блату, а по достоинствам. Для этого он затевает детскую считалочку: «На золотом крыльце сидели...» Претенденты по очереди убывают. Поехать должен тот, кто останется. Долго считает монарх. А когда остается трое, говорит: «Поедет принц такой-то!» Умница из народа пытается урезонить его величество: мол, зачем тогда было считать, если и на этот раз сделали так же, как и всегда. На это царь под смех зала ответил: «Чтобы в корне пресечь слухи, будто я посылаю на учебу за границу только по блату!» Мораль этой притчи проста. Хотелось бы, чтобы этот затянувшийся конкурс дал результат, а не оборвался, подобно считалочке из спектакля, по той простой причине, что все, кому было «положено», получили все, чего хотели, в предыдущих турах. Потому что основа для решения, похоже, уже найдена.