Ярославский камерный театр под руководством В. Воронцова привез в Киев своеобразный спектакль на тему, которую иначе чем избитой не назовешь, даже при всей ее болезненности и неиссякаемости. Геноцид евреев во вторую мировую войну и их страдания в дореволюционной России — об этом уже так много сказано, что трудно придумать оригинальное художественное решение для спектакля на эту тему. Ярославский камерный театр попробовал, и во многом ему это удалось, хотя, конечно, пьеса Питера Суэта «Интервью», по которой был поставлен одноименный спектакль, изобиловала штампами. Главный герой — портной — после Шолом-Алейхема уже не вызывает должных эмоций, как бы ни пытались режиссер В. Воронцов и актер В. Гусев «оживить» это клише.
Театр приехал из Ярославля по приглашению антрепризы «Серебряный остров» и привез с собой впечатляющие декорации — целое ателье мужского платья, костюмы, костюмищи и костюмчики и даже один свадебный женский наряд, который в финале спектакля летал над сценой, как привидение. Спектакль представлял собой поединок старика-еврея с пожилым американским страховым агентом ирландского происхождения. Страховой агент Патрик Шэннон (Юрий Ваксман) олицетворял винтик громоздкой государственной машины, гордящийся своей скромной ролью, а еврейский портной Московиц (Владимир Гусев) — приватного человека, мечтающего свести счеты с государством. Режиссер в рекламном проспекте спектакля написал о героях следующее: «Они не друзья и не враги. Они ничуть не похожи. Им нечего делить. Но жизнь — это вишневый сад, где повсюду растут яблоки раздора. И, значит, одно из них неизбежно упадет между ними».
Яблоко раздора между героями, конечно, упало, и отнюдь не случайно. Трудно представить, что гордящийся своим государственным значением страховой агент и приватный человек, к тому же еврейский портной, смогут избежать столкновения. Но наиболее удался актерам и режиссеру тот момент спектакля, когда герои эти самые яблоки ели. В знак мира, хотя и недолгого, Московиц преподнес Шэннону корзинку с яблоками, которые последний стал уплетать за обе щеки с блаженным выражением лица. Очевидно, режиссер хотел этим сказать, что пресловутые яблоки раздора лучше всего съесть с противником, и тогда они будут обезврежены.
Но яблоки иссякли, а мир не наступил — государство и приватный человек (Шэннон и Московиц) продолжали словесную дуэль с явным перевесом последнего. Впрочем, если Московиц— Гусев был чрезмерно колоритен, то Шэннон—Ваксман слишком уж пытался походить на серую мышку, во что при его внушительной фигуре было трудно поверить. Поэтому Гусев часто переигрывал, а Ваксман, наоборот, недоигрывал. Впрочем, это происходит во многих камерных спектаклях с двумя персонажами, представляющими собой тезис и антитезис. Такие спектакли чаще всего слишком запрограммированы и напоминают словесную дуэль с заранее предрешенным исходом.
Пальмовую ветвь героям принесла тень расстрелянной немцами жены портного или символизировавшее вечную женственность белое привидение, в финале парившее над сценой. Этот полет, наряду с поеданием яблок раздора, был одним из самых трогательных и художественно убедительных моментов спектакля. Если хочешь помириться с врагом, раздели с ним трапезу и вспомни о прошлом, — поможет.