Впервые на сцене Национальной оперы Украины Дмитрий Попов появился в феврале прошлого года в партии Анатоля Курагина в премьерной постановке «Войны и мира» С. Прокофьева. Его голос заметно выделялся красотой тембра и мощью. Вдобавок к великолепному вокальному уровню этот молодой певец высок, хорош собой. Он вполне уверенно, как для новичка, держал себя на сцене и смог продемонстрировать свой актерский талант. Сегодня этот молодой тенор является солистом Киевской оперы. За прошедший год Дмитрий сумел раскрыть вокальные и актерские способности и уверенно заявить о себе как о перспективном исполнителе с большим творческим потенциалом. Мы же, в свою очередь, можем наблюдать рождение новой оперной звезды.
— Выбор профессии оперного певца был мечтой детства?
— Нет, ни в коем случае. Хотя я пою очень давно, с трехлетнего возраста, но мне и в голову не приходило, что пение может быть профессией. Все развивалось постепенно и как-то само собой. Я учился в музыкальной школе по классу фортепиано. В старших классах освоил гитару. Затем началось увлечение рок-музыкой. Я даже создал рок-группу при Доме культуры в г. Рубежное, с которой в течение четырех лет мы успешно выступали на всех областных рок-фестивалях. А после окончания средней школы собирался поступать в химико-технологический институт, думал, что буду инженером, как папа.
— Как же вы все-таки начали обучаться вокалу и кто был вашим первым педагогом?
— Видимо, волею судьбы. Все связанное с моим поступлением, обучением и дальнейшей карьерой происходит каким-то мистическим образом. Словно чья-то рука ведет меня по жизни и помогает мне. Перед окончанием школы моя мама где-то узнала, что в Харькове есть Институт искусств, где учат петь, и предложила мне съездить туда на прослушивание. На прослушивании я понравился, и меня приняли на подготовительное отделение факультета сольного пения. Но самое смешное то, что я не понял сначала, куда на самом деле поступил. Мы-то с мамой решили, что институт искусств им. Котляревского это что-то сродни институту культуры, где обучают специалистов культмассовой направленности. А оказалось, что это консерватория и театральный институт, объединенные в одно учебное заведение. В его стенах готовят певцов-актеров для оперы, оперетты, мюзиклов, филармоний. Поступить туда очень сложно, многие пытаются по три-четыре раза. Не рука ли провидения, что я, 17-летний мальчишка из провинции, поступил туда без малейших затруднений? Еще одним подарком от Бога было то, что мне несказанно повезло с первым педагогом. Меня взял к себе в класс мэтр оперного искусства — народный артист СССР Николай Федорович Манойло. Он с первых дней занятий увидел перспективу развития именно оперного голоса. Я старался как мог, хотя было и нелегко поначалу, ведь нужно было освоить певческое дыхание, изучить свой голосовой аппарат. Не говоря о бесконечном пении гамм, вокализов, упражнений. Николай Федорович очень много работал со мной, не считаясь с личным временем. Однако он не стремился к быстрым победам. Я ведь был совсем юным — маэстро очень берег мой голос. Он воспитывал меня не только как певца, но и старался расширить мой кругозор. Я часто бывал у него дома, слушал записи великих оперных исполнителей из его фонотеки, да и записи самого Николая Федоровича меня многому научили. Мой педагог щедро делился со мной всеми тайнами этой нелегкой профессии и привил мне любовь и благоговение к высокому искусству. Но, к сожалению, учился я у него только один год, затем его не стало. Со второго курса я начал обучение в классе профессора Тамары Яковлевны Веске, старейшего педагога вокальной кафедры. У нее учились многие знаменитые ныне певцы. В Киеве знают ее учеников — это В. Третьяк, Г. Ципола, А. Востряков. Она отнеслась ко мне уже «по-взрослому», и мы стали трудиться над развитием верхнего регистра голоса. А также мы много работали над поиском подходящего репертуара, изучили очень большое количество нотного материала.
— Помните ли вы свой дебют, каковы были ваши впечатления?
— Это было на малой сцене Харьковского оперного театра, на которой всегда проходят спектакли оперной студии института. Там я и дебютировал в студенческом спектакле в партии Паолино в «Тайном браке» Чимарозы, через год спел Люченцио в «Укрощении строптивой» Шебалина. А с третьего курса меня пригласили уже в труппу Харьковской оперы солистом. Сначала пел небольшие партии: Гонца в «Аиде», Ремендадо в «Кармен», Гастона в «Травиате», Чекалинского в «Пиковой даме», Борсу в «Риголетто». А в классе с дирижером готовил Ленского и Альфреда. Но в Харькове спеть эти партии так и не довелось, я уехал в Киев. Если же говорить о впечатлениях, то ничего, кроме огромного счастья при выходе на сцену, я никогда не испытывал.
— Вы закончили обучение в Харькове или перевелись в Киевскую национальную музыкальную академию, чтобы продолжить обучение здесь?
— В Харькове я проучился четыре года, а в Киев пришлось перевестись уже с пятого курса, потому что меня тогда приняли в Национальную оперу, это было в 2002 году.
— Как вам удалось стать солистом Национальной оперы и насколько сложно получить работу в театре, тем более будучи еще студентом?
— Зная, что в Национальной опере регулярно проходит прослушивание, я позвонил сюда из Харькова, уточнил дату очередного прослушивания и приехал попробовать свои силы, потому что в Украине студенты-вокалисты после выпуска из консерватории сами подыскивают себе работу, ведь никакого распределения уже давно нет. Претендентов было 54, а место всего одно. Я пел под 53 номером и, узнав об этом, уже хотел уезжать обратно, поскольку там были люди гораздо старше и опытнее меня и шансов практически не было. Но меня после прослушивания зачислили в труппу стажером. Не знаю почему, но из всех претендентов выбрали именно меня, наверное, рассчитывали на перспективу, ведь мне был только 21 год. А через год я был зачислен в основной состав труппы.
— Раз уж вы упомянули о претендентах, скажите, много ли их было на исполнение партии Анатоля Курагина в «Войне и мире» С. Прокофьева?
— Было четыре претендента, но в результате остались мы вдвоем с Андреем Романенко, и в первый день премьеры пел я, а во второй, соответственно, Андрей. Курагин был для меня дебютом на сцене Национальной оперы, и невероятно сложным дебютом. Музыка Прокофьева простотой не отличается, да и сам образ требует не только вокальных навыков, но и хорошего владения актерским мастерством. А поскольку опера русскоязычная, значит, надо показать владение сценической речью, чтобы был понятен текст. Так что у меня была возможность сразу продемонстрировать все, что я умею.
— Какие еще партии вы спели на Киевской сцене за прошедший год?
— Владимира Игоревича в опере «Князь Игорь» Бородина. Образ прямо противоположный Курагину, очень лиричный. Интересно, что в этом спектакле я дебютировал в костюме Анатолия Борисовича Соловьяненко, что посчитал для себя неплохим знаком. Затем, наконец, спел Альфреда в «Травиате» Верди, которого, как я уже сказал, готовил еще в Харькове. А 29 февраля — дебют в партии Ленского в «Евгении Онегине» Чайковского.
— Не так давно в театре состоялся концерт трио теноров, где вы пели вместе с народными артистами Украины А. Гурцом и А. Дьяченко.
— Впервые в составе трио я спел через полгода после прихода в театр, в конце 2002-го. Тогда я пел вместе с А. Гурцом и Ф. Мустафаевым, хотя последний и не тенор, но в трио вписывался довольно неплохо. Мое исполнение было одобрено, и меня оставили в составе. Уже позднее вместо Мустафаева с нами начал петь А. Дьяченко. А весной этого года у нас планируется небольшой тур по городам Украины. Но как часто будут проходить наши концерты в Киеве, пока еще не известно.
— Профессия вас как-то ограничивает?
— Никаких ограничений у меня в жизни пока нет. Я занимаюсь любимым делом, у меня прекрасная жена, много друзей. Все переплетается в моей жизни совершенно органично. Все, что я люблю, мне доступно, все, что не люблю, отпадает само собой. Так что никем и ничем ради профессии мне жертвовать еще не приходилось.
— Искусство оставляет вам время на хобби?
— Работа в театре забирает практически все мое время, однако хобби у меня есть. Я неплохой кулинар и люблю поэкспериментировать на кухне, придумывая всевозможные блюда. Кроме того, свободное время посвящаю поиску дополнительной работы, например участвую в различных концертах, поскольку театрального заработка не хватает на содержание семьи.
— У вас есть кумиры среди оперных исполнителей?
— Да, конечно. Франко Корелли. Мне очень нравится его школа, у него отлично поставленный голос, которым он прекрасно умеет владеть, а также его манера исполнения. Это пример вокального исполнения, хотя подражать ему, конечно, очень сложно.
— Что мечтаете исполнить в будущем?
— Лет через пять-десять мечтаю спеть весь драматический репертуар. Хотелось бы спеть Радамеса в «Аиде», Калафа в «Турандот» и Хозе в «Кармен».