| ||
«Парижанки» |
Национальный художественный музей Украины встретил XXI век выставкой Александра Мурашко (1875—1919) — художника, в совершенстве исполнившим роль первопроходца — он ввел украинское искусство в XX век.
Его творчество рождалось на сломе эпох. Не разрушая традиций учителей, Мурашко приходит к новому видению природы и человека, в котором органично соединились реальность и условность, находит иной образно-пластический язык живописи, в котором главенствует красочно-декоративное богатство мира. Он создает свою эстетическую систему, что во многом определит художественные поиски тех, кто шел вслед за ним — Ф.Кричевского, А.Маневича, А.Петрицкого, А.Богомазова, А.Экстер...
Признанный еще при жизни не только у себя на родине, но и в Европе, Мурашко одним из первых вывел украинское искусство из узких рамок провинциальности, ввел его в контекст мировых художественных процессов.
К сожалению, он стал первым и в ряду тех, с кем расправилась революционная власть. Роковой выстрел в затылок, прозвучавший теплой июльской ночью неподалеку от дома художника, не был случайным — наступали времена расправы с национальной культурой, ярким представителем которой являлся Мурашко.
Александр Мурашко начал свой путь последовательным учеником выдающегося Ильи Репина, о чем свидетельствует его несколько мрачноватая по настроению и колориту программная картина «Похороны кошевого», написанная по законам исторического жанра передвижников. А завершил — полотнами, где утверждается радость бытия с такой усиленной интонацией, что превращает их в некую живописную формулу красоты и счастья. От довольно тщательно прописанных лиц героев-запорожцев он приходит к свободной, широкой манере, где каждый мазок приобретает свою материальную весомость.
Выставка, приуроченная к 125-летию со дня рождения Александра Мурашко, дает возможность соприкоснуться с миром образов и красок талантливого мастера. Трудно выбрать из представленных более ста работ те немногие, о которых пойдет речь. Каждая его картина — это жизнь, в которой спрессовались безжалостно короткие, отпущенные судьбой годы, отмеченные раздумьями поисков и радостью находок.
«Парижанки». 1902—1903
Успешно завершив в 1900 году учебу в Петербургской академии художеств, Мурашко в качестве ее пенсионера отбывает за границу. Посетив Италию, он надолго задерживается в Париже — городе художников и поэтов, признанном центре не только мировой моды, но и искусств. Его увлекает водоворот парижской жизни. Здесь он пишет серию картин, на которых предстают шумные вечерние улицы, многолюдные кафе, молодые привлекательные женщины, этакие полусветские дамы, словно сошедшие со страниц романов Золя и рассказов Мопассана.
И опять Мурашко следует за учителем, изобразившим нравы парижского кафе еще на заре своего творчества. Характер поз, жестов, лиц — все свидетельствует о крепкой реалистической школе молодого художника. Однако ученик уходит от репинской повествовательности и назидательности. Время уже выдвигает новые смысловые и живописные приоритеты.
В парижских работах Мурашко отдает дань еще памятному в Европе импрессионизму, мимо которого не прошел ни один из крупнейших мастеров начала ХХ века. Он стремится запечатлеть сложные световые эффекты — мерцание фонарей на ночных улицах; раскрыть красоту колористических сочетаний — тонких переливов перламутрово-серых и розовых тонов, в которые ярким притягивающим пятном врывается красный цвет («Возле кафе»).
В другой работе выразительность образов достигается пластикой изогнутых в резком движении фигур, соотношением больших плоскостей черного цвета с серым фоном, некоторой гротескностью образа героини, напоминающей нам кафешантанных див постимпрессиониста Тулуз-Лотрека. Эти качества приближают художника к стилю, что властвовал в те годы в Европе — модерну. В парижских работах явственно намечаются те два начала, которые определят дальнейший путь мастера — пленэрность импрессионизма и декоративность модерна. Особое влияние искусства сецессии Мурашко ощутит на себе в Мюнхене. Именно там он попытается постичь суть новой образности мира. Работы же, написанные во Франции, художник назвал «грехами молодости» и даже несколько стыдился (как казалось ему) их «внешней красивости».
«Солнечные пятна». 1908
Запад дал ощутимый импульс художественным исканиям Мурашко, но живописец сохранил свою индивидуальность. Для него, впитавшего с детства самобытные традиции украинской культуры, щедрую солнечность ее земли, естественным было стремление к усилению декоративного начала.
Вернувшись в 1907 году из Петербурга и поселившись в Киеве, Мурашко «погружается» в близкую его сердцу красоту окружающей среды. Его краски наполняются светом и воздухом, озаряются солнцем, излучают радость бытия.
Человек и природа, осмысленные художником в единых пластических категориях, приобретают глубинную взаимосвязь. Солнечный свет, в лучах которого преображается мир, часто становится чуть ли не главным героем его картин…
Большие желтые солнечные пятна, что пробиваются сквозь ветви деревьев тенистого сада, скользят по земле, фигурам людей. Вспоминается «Девушка, освещенная солнцем» В.Серова (раннего Мурашко, кстати, часто сравнивали с этим художником). Но здесь на смену трепетно вибрирующей живописи, отражающей мимолетность запечатленного мгновения, приходит иное мировидение, пленэр приобретает иные качества. Свет находит свое материальное воплощение. Блики-пятна, так напоминающие нам неуловимые, постоянно ускользающие «солнечные зайчики», имеют определенную форму и ритмику. В них заключен динамизм картины, та активная жизненная основа, соответствующая образам портретируемых молодых людей — двоюродного брата — Жоржа, жены другого кузена — Александры Ивановны Мурашко. Многие годы они были любимыми моделями художника. Это Жорж изображен на одном из самых ослепительно-солнечных холстов мастера сидящим на корме лодки. И кто мог предположить тогда, что через несколько лет он погибнет в одном из первых боев империалистической войны? А вот Александра Ивановна скользит в грациозном движении по льду катка, сидит, откинувшись на спинку стула…
Мурашко часто писал портреты своих близких. По-видимому, воспоминания о детских годах, обделенных материнской лаской, сделали его особо чувствительным к семейным взаимосвязям. В кругу своих родных он обретал покой и уверенность. На его полотнах и пастелях запечатлен почти весь род Мурашко, семья Праховых (художник и сын Адриана Прахова Николай были женаты на родных сестрах). Используя выразительные возможности жеста, позы, предметных атрибутов, мастер раскрывает непосредственность детской натуры, мягкую женственность, силу интеллекта, красоту духовной жизни окружавших его людей.
«У пруда». 1913
Начиная с портрета, созданного на Капри в 1909 году, во время свадебного путешествия, постоянной моделью Мурашко становится его жена — Маргарита Августовна Крюгер (одна из четырех дочерей киевского нотариуса). В ее спокойной позе, выражении лица уже тогда художник уловил ощущение бесконечного постоянства. Кажется, пройдут годы и все так же будет сидеть Маргарита перед своим Мастером, и таким же мягким светом будут лучиться обращенные к нему глаза.
Женщина терпеливо позировала мужу во многих его работах, помогая тем самым решать важные для него живописные проблемы света и цвета. Изображая ее сидящей в кресле на фоне пруда, художник не столько стремился запечатлеть характер женщины, сколько найти ту меру взаимоотношений природы и человека, что выражает их абсолютную гармонию. Контраст глубокой тени и яркого солнечного света сплавляется в пронзительный образ лета. Цветопись здесь переходит в светопись. В лучах жаркого солнца мажорно звучат аккорды синих, фиолетовых, зеленых тонов. Декоративная сила красок яркого дня усиливается и теми розовыми цветами, что пламенеют на огромной синей шали, так органично вписавшейся в природную среду.
С Маргаритой Августовной Мурашко прожил десять счастливых лет. Женщина тяжело пережила гибель мужа, много сил приложила, чтобы сохранить его наследие, память о нем. Спустя некоторое время она вторично вышла замуж. Но ее новая семья также оказалась жертвой правящей системы — мужа репрессировали, Маргариту Августовну как жену врага народа арестовали. Закончила она свои дни в тюрьме...
«Крестьянская семья». 1914
Особое место в искусстве Мурашко всегда занимали крестьянские образы. Воспоминания о детских годах, проведенных с бабушкой, слились в душе художника с его любовью к народу, традициям украинского быта.
В своих картинах Мурашко заговорил о крестьянстве по-иному, чем его предшественники. В этом — своеобразная примета нового времени, отринувшего социальную направленность искусства передвижников. Крестьянские образы художника отличает праздничная торжественность, в них чувствуется глубина и цельность натуры, неизбывная связь с природой. Какие чистые и просветленные лица у парня и девушки — героев картины «Зима». Как органичны они среди этой заснеженной дали, мягких голубоватых сумерек, спускающихся на землю...
Лето 1914 года художник провел в имении своей родственницы Екатерины Иваницкой в деревне Лучки на Полтавщине. Там он написал ряд работ, среди них — «Прачка», в которой пламенеющие оранжево-желтые краски превращаются в метафору жгучего солнца, а также «Крестьянская семья», ставшая этапным произведением мастера. Здесь, на холсте, сошлись вместе старость и молодость, прошлое и будущее. Чинно сидят родители, сложив на коленях свои натруженные руки. Это люди состарились, не нарушая обычаев, а подчиняясь лишь законам времени. Теперь черед их дочери пройти все тот же извечный путь радостей и невзгод. Эта небольшая семья (написанная с конкретных крестьян) выступает у Мурашко носителем житейской мудрости многих поколений.
Живописное решение произведения активно вступает в глубинную взаимосвязь с его духовным началом. Большие плоскости синей, зеленой, красной красок, впитавших силу земли, «лепят» форму, придавая образам ощущение значимости. Не создающий контрастов мягкий солнечный свет, заполняя пространство, соединяет людей и тот большой мир, заглядывающий летней зеленью в оконце хаты.
Известный киевский художественный критик Е.Кузьмин писал в своих рукописных заметках в начале 1920-х годов: «Мурашко показал, что национальность не в «марусях» и «бандуристах», а в органичной связи самого автора со своей землей, которая вскормила его, в обогащении своего народа, не отгораживании его от других миров, а именно в приобщении к большой мировой культуре».
Нарядно одетые в яркие цветастые платки молодые счастливые крестьянки, кружащиеся в вихре ярмарочных забав на картине «Карусель», принесли Мурашко европейскую славу. Наверное, они были так же экзотичны для рафинированного Запада, как и гаитянки Гогена. С той мюнхенской выставки 1909 года закружилась карусель приглашений из многих столиц и городов. Рим, Берлин, Дюссельдорф, Кельн, Амстердам — везде работы художника были желанными и пользовались успехом. Их покупали музеи и частные коллекционеры. Сегодня, когда ведутся такие жаркие дебаты вокруг вопроса, кто будет представлять национальное искусство на венецианском биеннале, следует вспомнить, что уже был художник, сумевший еще в 1910 году достойно представить там Украину, — Александр Мурашко.
Он был талантливым живописцем, больше всего любившим солнечный свет и яркие краски жизни... Он был художником-новатором, прокладывающим пути другим... Он был даровитым педагогом, много сил отдавшим делу воспитания молодого поколения...
Предыдущая выставка Александра Мурашко состоялась в Киеве четверть века назад. За это время успело вырасти поколение людей, большинству из которых имя художника неизвестно. Сегодня, когда духовное часто уступает место материальному, радуешься тому, как много людей приходит в музей, чтобы увидеть картины нашего славного соотечественника. Они не только выдерживают конкуренцию с работами современных мастеров, находящимися в соседних залах, но и полнозвучно заявляют о своей непреходящей актуальности и в наше, богатое на художественные поиски время. Стоя перед произведениями Александра Мурашко, начинаешь вдруг понимать, казалось бы, банальную истину: настоящее искусство — вечно.