Президент группы компаний «Кинотавр», идеолог и создатель кинофестиваля «Кинотавр», который отпраздновал в июньском Сочи пятнадцатилетие, официально заявил накануне его открытия о своем уходе с фестиваля. В этом Марка Рудинштейна поддержал его постоянный соратник, бессменный президент «Кинотавра» Олег Янковский.
За 15 непростых для отечественного кинематографа лет создателям и руководителям фестиваля приходилось нелегко, но гости и участники сочинского кинопраздника этого никогда не ощущали. Все было сделано для того, чтобы им было комфортно, интересно, уютно, хорошо работалось и отдыхалось, да и спектр конкурсных картин полностью раскрывал текущий киномомент. Эхо «Кинотавра» неслось по всему бывшему Союзу — от Владивостока до Киева, от Таллина до Ташкента, даже в Нью-Йорке его услышали и увидели.
Марк Григорьевич человек увлекающийся — об этом говорит хотя бы его дебют на театральных подмостках, который состоялся два года назад в театре «Луны». А уж о преданности Рудинштейна российскому кинематографу свидетельствуют факты: популярность Открытого Российского фестиваля; обязательное включение «нашего кино» в конкурсную программу других кинофорумов группы компаний «Кинотавр» — «Лики любви» и детского «Кинотаврика»; приоритет прокату отечественных фильмов в кинотеатре «Мир Кинотавра» и премия «Золотой Овен», кандидатов на которую начинают традиционно обсуждать на заседании Гильдии кинокритиков во время работы «Кинотавра».
О том, почему было принято столь непростое решение — передать «Кинотавр» в новые руки, — мы говорили с Марком Рудинштейном во время фестиваля, где он впервые исполнял роль председателя жюри.
— За 15 лет «Кинотавра» вы не раз выражали готовность уйти с фестиваля. На сей раз это окончательное заявление? Я по-прежнему считаю, что на «Кинотавре» огромную роль играет человеческий фактор, что же будет с фестивалем? На кого вы его оставляете?
— На тот же человеческий фактор. Придет другой человек.
— Но вы были живым талисманом «Кинотавра»…
— Свято место пусто не бывает. Мы слишком большое значения придаем человеческому фактору. Есть дело, оно сделано хорошо. Кто бы его ни взял, спокойно поведет фестивальный корабль дальше. Это не похороны, нормальное состояние, когда кто-то что-то создал и выходит из дела. Вот если бы с нашим уходом фестиваль перестал существовать, была бы личная трагедия. Значит, мы не смогли запустить нормально функционирующий механизм.
— У вас остается группа компаний «Кинотавр», где вы являетесь президентом. Что будет с фестивальным брэндом?
— Так и будет называться — «Кинотавр» в Сочи. Сейчас идут переговоры.
— Концепция фестиваля должна претерпеть изменения?
— Она не может быть изменена, потому что это очень хорошо продуманная идея, административная придумка. Поиски новых тем фестиваля, новых программ, фильмов может меняться. Основная мысль — фестиваль, то место, куда люди приезжают работать. Мы построили здание, хорошо построили — крыша не рухнула, потолок не течет, потом продали его — въехали новые люди, переставляют мебель, но ничего не изменится, здание останется.
— А что будет с остальными вашими фестивалями?
— Пока все остается у меня. И «Лики любви», и «Кинотаврик», и премия «Золотой Овен»
— И все же фестиваль в Сочи был вашим главным делом. А что же теперь станет главным делом для Марка Рудинштейна?
— Здоровье. Помимо всех накопившихся дел, надо «подремонтировать» себя. Это, кстати, одна из причин, по которой я оставляю фестиваль. У меня есть много актерских предложений, достаточно интересных. Возможно, буду принимать участие здесь в качестве исполнителя и, чем черт не шутит, — мою работу оценит жюри. Кроме этого, серьезно занят строительством кинотеатров, которых катастрофически не хватает. Так что никакого отчаяния нет. У фестиваля сегодня все в порядке с финансами. Уверен, все будет продолжаться.
— Есть ли у продюсера Марка Рудинштейна планы по поводу производства кино?
—Снят фильм «Олигарх». Сейчас запускаю большой сериал, 15 серий, у Разумовского на «Фора-фильм». Производства у нас довольно много.
— В будущем вы не планируете остаться на «Кинотавре» в какой-либо почетной должности?
— Даже не буду приезжать сюда года два ни в качестве гостя, ни в качестве участника.
— В прошлом году у вас появился первый в жизни дом. Как вы в нем обустроились? По-прежнему «балдеете» от телевизора на стене ванной?
— Думаю, надо его поскорее продать, пока не поздно. Дом старый, и новомодные приборы типа джакузи не работают. Надо жить в доме современной постройки.
— Решение, которое вы приняли с Олегом Янковским, изначально было спонтанным?
— В какой-то момент просто почувствовали, что устали от несправедливости, и вначале наше решение было спонтанным. Потом обдумали и поняли, что пора на покой. Этот поток любви, обрушившийся на нас с Олегом в связи с заявлением об уходе, не радует, а вызывает здоровое недоверие. Пройдет год—два, и все успокоятся, все привыкнут к тому, что нас нет, и будут ездить уже к Роднянскому, или Тодоровскому, или к кому-то другому.
— Как бы оптимистично вы ни были настроены по поводу будущего фестиваля или собственной жизни без него — образуется какой-то вакуум?
— Этот вакуум мне сейчас необходим. Во-первых, он дает возможность общаться только с теми, с кем я хочу, а не по долгу, ради дела. Вы даже не представляете, какая это роскошь. А во-вторых, будем думать еще об одном фестивале, теперь уже в Питере. Но об этом говорить пока рано…
— Как вы как глава жюри оцениваете сегодняшнюю конкурсную программу «Кинотавра» и процесс, происходящий в российском кинематографе?
— Если бы нам удалось на этот фестиваль собрать всех, кого хотели, была бы очень хорошая программа. Но вы же знаете, что часть картин ушла на Московский МКФ.
— Как работалось с жюри, ваши человеческие впечатления?
— Это жюри очень лоббированное, у каждого свои интересы профессиональные. Придумал такую форму — без обсуждения, только присьменное голосование и подсчет. К тому же не считаю себя таким специалистом, чтобы использовать, как положено главе жюри, второй голос. Короче, не завидую Тарантино, потому что принять решение очень трудно. Это ужасное состояние… Сегодня вы уже знаете результаты. По-моему, они вполне справедливые.