Если любишь хозяина, должен любить его собаку. А также его отца, мать, сестер, братьев, детей и других домашних животных. В случае с писателем, которому симпатизируешь, этот закон срабатывает не всегда: вредный автор демонстрирует в одном тексте что-то одно, во втором — другое, в третьем — вообще невесть что. Поэтому тебе как рецензенту приходится изо всех сил выкручиваться, стремясь так завуалировать негативное впечатление от «не такого» текста, чтобы автор ни за что не догадался о твоих настоящих мыслях.
К счастью, «правду говорить легко и приятно» так же, как писать о романах Марины Грымыч. Исследовательница этнопсихологии украинцев, завкафедрой Национального университета им.Тараса Шевченко, Марина Грымыч на протяжении трех лет печатает ежегодно по роману, и каждый следующий не похож на предыдущий. Почитатели Марины (а их не так уже и мало, и не только среди женщин) с каждым новым текстом погружаются в очередную эксклюзивную тему с таким же осмыслением. Романы госпожи Марины (издано их пока что три) принадлежат к литературе, которой «союзписательские гении» откровенно пренебрегают, ибо не льется в ней «кров по соломі», а в «брухті» не колупаются «щоденним жезлом».
Писательница (думаю, автора трех романов уже можно так называть, независимо от ее неканонизированности СПУ) всегда экспериментирует. Такая вот установка у «девушки» — одолевать новые планки. В первом романе «Ти чуєш, Марго?» она попыталась переплести пласт скучной и нелепой реальности с пластом параллельного, вымечтанного бытия главной героини. В конце романа эти разновременные и разнопространственные пласты пересекаются, как параллельные прямые в неэвклидовой геометрии. Во втором, под названием «Варфоломієва ніч», — создала трагифарс на тему украинских выборов.
«Магдалинки» — третий роман Марины Грымыч. И эту ее собаку, точнее, дитя, не полюбить нельзя. Во-первых, перед нами уже фирменный стиль автора — чрезвычайно легкое и логическое изложение в соединении с искристым доброжелательным юмором в описаниях поступков персонажей и их мотиваций. На этот раз Марина Грымыч попыталась разобраться, почему различные психологические типы женщин зацикливаются на одном мужчине и кто на самом деле виноват в том, что ни одна из них на протяжении почти двадцати лет не нашла личного счастья. Поэтому жанр «Магдалинок» можно обозначить как иронически-психологический роман. Фройдовские теории о комплексах Эдипа или Электры она использует лишь как вспомогательное средство в своей попытке приблизиться к пониманию проблем украинской женщины в ее отношениях с мужчиной.
Ирония здесь в том, что биографии, манера смеяться или вкусы «магдалинок» представлены в неких «лирических отступлениях», явно пародируя некоторые примитивные психоаналитические портреты американских серийных убийц: дескать, из-за того, что несчастный мальчик не знал настоящего отца, а мама приводила в дом каждый раз других мужчин, он взял да и возненавидел всех брюнетов до тридцати лет или лысоватых блондинов за пятьдесят и, когда вырос, начал их «мочить». Вариант: изнасилованная отчимом в детстве девочка вырастает и начинает убивать всех, похожих на этого извращенца-мерзавца. Ряд можно продолжить. Вплоть до того, что маньяк, ворующий игрушечные пожарные машинки, ассоциирует их со случайно увиденным в детстве пенисом эксгибициониста.
Марина Грымыч выходит из того, что после Фройда психоанализ зашел намного дальше. Никто не может предсказать, каким вырастет ребенок. Тем не менее формула «каким родился, таким и вырастет» также срабатывает не всегда. Магдалинки — это члены тайного общества Святой Магдалины. Его когда-то создали четверо одноклассниц, а накануне основных событий к ним присоединяется тоже одноклассник, «голубенький» Ростик. Первородные «магдалинки» выдумывают себе ритуалы грехопадения и очищения, вытаскивают друг друга из самых неприятных ситуаций, пытаются найти каждая свою нишу в этом сером бытии, но все их сборища заканчиваются коллективным стоном: «У всьому винен Сірожа!» Собственно, именно блестящий «лицар без страху й догани», также их одноклассник Сергей, и стал причиной создания мужененавистнического общества, первой заповедью которого стала «іґнорація чоловіків».
Четверо «первородных» магдалинок представляют четыре основных психологического типа, как будто списанных с известной карикатуры Херлуфа Бидструпа со шляпой: холерик (Славка), сангвиник (Сашка), флегматик (Вика) и меланхолик (Ксеня). Но поведение героинь отвечает хрестоматийным психологическим типам лишь до тех пор, пока Ростик не раскрывает девушкам глаза на настоящие мотивации поведения их героя-любовника (для кого-то — реального, для кого-то — искусственно-выдуманного). Выясняется, что «магдалинки» сами себя загоняют в глухой угол, создав «сергеевоненавистническое» общество.
Попав в ситуацию ломки стереотипов, спровоцированную самим Сергеем и воплощенную его другом Ростиком, они начинают вести себя так, как должны были вести с самого начала, то есть в соответствии со своей натурой. Но — что случилось, то случилось. Магдалинки ссорятся, мирятся, смеются, обнимаются, но ни одну из них не оставляют догадки о том, кто пригласил их всех (включительно с Ростиком) в Париж. Этот доморощенный Фройд (то есть Ростик), чье призвание — быть шутом при короле, или же, говоря иначе, режиссером чужих жизней, популярно объясняет магдалинкам все их ошибки по отношению к «хватальному» Сергею, который, оказывается, так хотел счастья с Сашкой, что, поверив завистнице Славке, записал на свое имя ее «байстрючку».
Одним словом, «Сірожа» оказывается не причиной несчастий магдалинок, а, наоборот, жертвой их непомерных амбиций: ибо каждая из них имела свои претензии к «герою-любовнику», и каждая из них потерпела крах в своих немотивированных домогательствах. Он, как выясняется в конце концов, стал еще и жертвой третьей жены Леси, осуществившей нападение на мужа в его высоком служебном кабинете, использовав нагайку Сашки, гердан (наголовную повязку. — Ред.) Ксении, трусики Вики для того, чтобы законный муж заподозрил в нападении «магдалинок». Это все ради того, чтобы указать законному мужу его место, полученное им благодаря ей, жене. Тем не менее у Сергея хватает мужества, чтобы отказаться от Леси, которая вела его по карьерным ступеням, и отдать предпочтение единственной любимой — Сашке.
По законам литературы «несоюзписательской», «неканонизированной», роман Марины Грымыч заканчивается хеппи-эндом. Но что герои переживают по пути к этому «энду»! Четыре недели в Париже с его «пердю» и «сорти» — такими непонятными для Петрухи Ёлкина, якобы торговца икрой из Астрахани, а в действительности — тройного агента (о, судьба неряхи Славки!), выступления «гуцулки Ксени» в стрип-баре, страдание Сашки, считающей, что ее любимый Сергей умирает, смешной рассказ жениха Ксени, Охрима Ивановича, украинского дипломата в Париже, о том, почему «получился» у его родителей не Эдуард, а Охрим, — все это вместе с описанием ужина в замке законного, но до сих пор не увиденного мужа Вики Филиппа Дюбуа, вызывает искренний смех. Как и много других эпизодов «Магдалинок».
Скептики, с осторожностью отнесшиеся к авторским описаниям известнейших мест Парижа, могут успокоиться: Марина Грымыч там бывала, чего и нам желает. И недаром ее магдалинки находят личное счастье именно в Париже. Несмотря на весь наш практический феминизм (почти каждая из нас содержит семью), мы мечтаем о Париже. Почему-то именно там, в этом ужасно экономном и вместе с тем таком свободном городе, украинские женщины находят то, к чему стремились целую жизнь. Возможно потому, что нам женский кордоцентризм волей обстоятельств угнетается в Киеве, превращая Женщину в инструмент добывания хлеба насущного. Наверное потому, что ни единая женщина никогда не запишется в отряд «белых колготок». И если она настоящая феминистка, это, честное слово, не означает патологической ненависти к мужчинам как виду гомо сапиенс. «Магдалинки» — роман о том, что мужчина и женщина могут понять друг друга. Вопреки сложившимся стереотипам. В том числе тем, которые узаконила литература от мужчин, просто боящихся женщин.