П.Рыбка. «Козак Мамай» (1855 г.) |
«Ось привезли і мальовання
Роботи первійших майстрів,
Царя Гороха пановання,
Патрети всіх багатирів:
Як Александр цареві Пору
Давав із військом добру хльору;
Чернець Мамая як побив;
Як Муромець Ілля гуляє,
Як б’є половців, проганяє,—
Як Переяслів боронив;
Бова з Полканом як водився,
Один другого як вихрив;
Як Соловей Харциз женився,
Як в Польщі Желізняк ходив.
Патрет був француза Картуша,
Против його стояв Гаркуша,
А Ванька Каїн впереді.
І всяких всячин накупили;
Всі стіни ними обліпили;
Латин дививсь їх красоті!»
Прошу прощения за довольно пространную цитату, но в ней наш классик Иван Петрович Котляревский весьма подробно перечисляет художественные вкусы наших предков на рубеже XVIII и XIX веков. Лубочные картинки, эдакие предтечи американского комикса, были рассчитаны не на аристократические салоны, а на так называемые широкие народные массы. Поражает чрезвычайное разнообразие тем и персонажей, тиражируемых в Украине. Тут и вполне исторические Александр Македонский и Максим Зализняк, полумифические Илья Муромец и Соловей-разбойник и даже довольно близкий ко времени написания «Энеиды» французский разбойник Луи Доминик Картуш, русский злодей Ванька Каин, украинский повстанец Семен Гаркуша. А Мамай? Неужели это знаменитый казак? Нет, в данном случае Котляревский упоминает о персонаже XIV века, ордынском темнике Мамае, фактическом правителе Золотой Орды. Почему один из популярнейших персонажей украинской народной живописи, казак, душа правдивая, получил это имя, вызывающее не очень приятные исторические ассоциации? Хотя версий имеется довольно много — от полной фольклорности происхождения до связывания с реальным Мамаем, казаком Щербиновского куреня Запорожской Сечи, известным в середине XVIII века своими гайдамацкими проделками, — стоит, пожалуй, склониться к чему-то среднеарифметическому между золотоордынскими истоками имени и его странной эквивалентностью образу среднестатистического казака-сорвиголовы. Исследователи, анализируя композицию картин о Мамае, залетают в своих поисках вплоть до скифов и Будды. Дескать, почему он так по-восточному сидит, с философским выражением лица, а не гарцует на резвом коне, размахивая шашкой? Но такой глубокий психоанализ — это уже, наверное, слишком, хотя вполне возможно, что безымянный автор в своих творческих поисках и отталкивался от чего-то более древнего. Первого Мамая создал, без сомнения, один художник, а остальное — просто повторы, обогащенные или обедненные последователями. Полагаю, не будет чересчур бестактным рассказать случай из собственной биографии. Еще в Советской армии меня, молодого солдата, попросили нарисовать картинку в так называемый дембельский альбом. Я потрудился над сюжетом, включив туда, как это ни странно, тоже казака, бочку с пивом, автомат Калашникова и еще какие-то мелочи... Прошел почти год, я сменил несколько мест службы, и однажды в одном отдаленном гарнизоне ко мне подошел солдат-армянин с мятым листом кальки, с неумело нанесенными контурами картинки и спросил, могу ли я так нарисовать. С трудом я узнал свой старый рисунок, который, пройдя через руки десятков копировальщиков, изменился почти до неузнаваемости... Полагаю, по такому же принципу пошел гулять в веках и казак Мамай.
Меня ужасно раздражает засилье в наших сувенирных лавках на Андреевском спуске тысяч матрешек, как правило, сделанных совершенно бездарно и, подозреваю, даже не в Украине. Да что Киев, ряды этих раскрашенных поленьев стоят на лотках и в Париже, на площади Бастилии. Да бог с ними, пусть себе живут во Франции или на Арбате, но это не плод нашей культуры. Все народы выработали свои символы, являющиеся стандартным недорогим сувениром для туристов, — эйфелевы башни, бельгийские кружева, голландские липовые башмачки, лондонские двухэтажные автобусики.
Я не люблю миллионно-тиражированного искусства, но сувенир не обязательно должен стать неповторимым шедевром. Разве плохо, что гости Украины увезут с собой «Мамайчика» и он будет стоять где-то в Австралии на полочке, напоминая, что там далеко, за океаном, имеется Украина — родина казаков... А то на Западе можно услышать словосочетание «русский казак», а это почти то же самое, что говорить «украинские щи».
К разговору о Мамае меня подтолкнула выставка-фестиваль наивного искусства «Казак Мамай». Украинская народная картина, экспонируемая в Национальном музее изобразительного искусства.
Конечно, не одним лишь Мамаем живет главный художественный музей государства. Весьма приятной показалась мне встреча с живописью Вадима Игнатова. Всегда доставит удовольствие увидеться с другом детства. Нет, я лично не знаком с художником, никогда с ним не встречался. Но художники книги обладают счастливой судьбой быть зваными гостями в тысячах жилищ. Посматриваю на корешок книжки, стоящей на полке: Шафранек. «Ге, людина з Моого». Издательство «Веселка». Серия «У світі пригод», 1970 год. Рисовал Вадим Игнатов. Странная, нестандартная графика. Но всегда, уже по обложке, можно узнать автора. Десятки приключенческих, фантастических, научно-популярных книжек проиллюстрировал этот художник. Его коллеги-иллюстраторы рассказывали, что Вадим Игнатов всегда был спасателем при авральных работах, когда временные сроки вынуждали других художников отказываться от заказа.
Живопись, охватывающую несколько десятилетий творчества автора, описывать довольно трудно, ведь они насыщены большим количеством информации — композиция, цвет, философия, объединенные очень гармонично. Некоторые работы — словно иллюстрация к техногенным фантасмагориям, некоторые откровенно-ироничны, некоторые печально-сатиричны, некоторые пародируют известных авангардистов. Порой кажется, что художник рисует иллюстрации к цветному учебнику по теории инопланетных машин. Но прочтя названия полотен, почти всегда являющиеся подсказкой, ключом, начинаешь постепенно разгадывать и проникаться идеей заложенной Вадимом Игнатовым — и осознавать, что никакие это не сказки о роботах и зарисовки галактических путешествий, а наш мир. Тот, который совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки, и художник видит его точнее и острее, чем мы в ежедневной суете...
В фойе Национального музея изобразительного искусства Украины тихо пылится проект его реконструкции и расширения. Может, министра транспорта временно перебросить на культурный фронт — способны же мы вокзалы ударно строить, да еще так, что перед миром не стыдно...
Главным выставочным залам Союза художников Украины, похоже, ни реконструкция, ни расширение в ближайшее время не грозят, и они продолжают тянуть нелегкую лямку культуры, открывая все новые и новые выставки. Приятной и немного ностальгической была встреча с творчеством Софьи Караффы-Корбут. Выставка приурочена к 80-й годовщине со дня рождения художницы. Я хорошо помню книжки, иллюстрированные ее гравюрами. Они прекрасно передавали дух 60-х годов с его несколько минималистскими тенденциями в использовании образных средств. Основой композиции является именно этот период творчества художницы. Тем не менее время подтвердило, что исторические и литературные образы, воспроизведенные на линогравюрах Караффы-Корбут, поставили ее в когорту самобытных, выдающихся графиков Украины.
Как всегда в конце лета немного нервничаю, посматривая на замки на дверях галерей: хорошо, если их работники махнули куда-то отдохнуть на теплое море или набраться впечатлений и опыта в культурологических путешествиях по миру. А что если закрыто навсегда? Впрочем, имеются события и приятные — галерея «Арт-Блюз» выдержала первые месяцы нелегкой конкуренции на Андреевском спуске и экспонирует нынче немного похожую на джазовую музыку выставку Виктора Медведева «Дуновенье ветерка». Почему-то вспомнил старый анекдот. «Что такое блюз? — Это когда хорошему человеку плохо. — Что такое попса? — Это когда плохому человеку хорошо». Но искусство, наверное, существует лишь для того, чтобы злые стали добрее, а добрые стали счастливее. Если результат иной — то это, наверное, не искусство...