В этом году на фестивале Porto Franko представляли ряд интересных театральных проектов: "Книга Иова" Эймунтаса Някрошюса, "Чайка" Оскараса Коршуноваса, "Модильяни" Ростислава Держипильского, "Oh Magic!" (балет Симона Майера) и др. Выбор ZN.UA - польский спектакль "Сладкая", режиссер Малгожата Пашкер-Войцешонек, в главной роли - Марта Погребны.
Они даже не называют себя театром. Говорят, в жизни занимаются другими профессиональными делами, а играют при зеленогурском обществе культуры, и театр для них - лишь увлечение. Пассия, как говорят они на родном, польском, языке. Напрасно, конечно. Нет, напрасно, не потому что на польском. А что театром себя не называют.
Эмоции, настроение, а главное - осадок, который останется после просмотра. Осадок в хорошем смысле этого слова, густой, концентрированный, засахаренный, которому еще долго таять, рассасываться, наполнять, доводить до истомной жгучей заги. Жгучей изжоги - это была бы тавтология, а у нас, на Галичине, говорят "зага". Она бередит, она донимает, ее пытаешься погасить, но ничего с ней уже не сделаешь - если она есть, то это твое навсегда. Это ощущение колющего шарика, маленького ежа, который медленно поднимается где-то от солнечного сплетения и ползет вверх, не забудешь и ни с чем не спутаешь.
Я реагирую на названия. Так я когда-то пошел на "Деревья умирают стоя". "Сладкая" на баннере на фасаде франковского драмтеатра, да еще и с гримасой боли (отчаяния?) на лице героини, закоротили мой внутренний предохранитель. А прочитав аннотацию о том, что монодрама "Сладкая" поставлена по мотивам произведения Марии Матиос, желание увидеть усилилось.
Смотрел "Сладкую Дарусю", сидя на большой сцене Ивано-Франковского драмтеатра. Я помню, как сдавливало в горле, когда Даруся беззвучно звала маму, держась за ее безвольные ноги, я помню, как ненавидел вместе с Дарусей и как хотел выстрелить в энкавэдиста за его "а скажи мне, девочка".
Поэтому идти на "Сладкую" было и интересно, и вместе с тем боязливо - чтобы не разочароваться. Польская труппа тоже опасалась. Опасалась разочаровать зрителей, их реакции, их восприятия.
В день спектакля кресла снова на сцене. За несколько метров от актрисы. От действа.
На сцене темно. Постепенно становится светлее. Появляется Даруся. Все, кто знает произведение, понимают - это она, Даруся. Другие узнают уже вскоре. А сейчас видят женщину. В черном гольфе, сероватой юбке, черных мештах (такие теперь возвращаются в моду - круглые носки и невысокие, немного расширенные книзу каблуки. Сколько их тогда исчезло навсегда за тяжелыми веками товарных теплушек!) Рыжие волосы. Она бежит к зрителям по земле.
Да, обычная земля, почва, чернозем. Земля как элемент сценографии. Это единственная декорация. Она пахнет. Она влажная. Не мокрая, нет, - влага в сути своей. Потому что живая. Как Даруся.
Кажется, она даже не элемент сценографии. Она персонаж. Даруся говорит с ней, Даруся барахтается в ней, Даруся посыпает себе ею голову, она ищет в ней свою семью. Выглаживает холодное тело и такие же холодные руки своего отца. Да, это его с пробитой головой Даруся видела на пороге дома. Дядя в зеленых штанах перед тем громко смеялся и подарил ей петушка на палочке.
- В этой книге много земли. - Это режиссер Малгожата Пашкер-Войцешонек объясняет во время репетиции, зачем им столько земли на сцене. - Нашим спектаклям присуща очень ограниченная сценография, скромная. Прежде всего, мы акцентируем на эмоции. В "Сладкой" сценографией является земля. И во время спектакля эта земля должна пахнуть. Актер должен с той землей слиться, должен почувствовать ее, а зритель через запах земли должен также погрузиться в действие, в суть, в образ. Зритель через этот запах должен стать рядом с актером. Должен стать Дарусей.
Они возят ее с собой. Из города в город. Сто литров. Часть всегда привозят из предыдущего спектакля. И примешивают к свежей. Так спектакли объединяются. Выходит такая фактура действа, - оно перетекает из одного в другое. Спектакль меняется. И будет меняться дальше. Потому что теперь они повезут с собой часть украинской земли. Той, откуда родом Даруся.
Кстати, Ивано-Франковск - второй украинский город, который увидел польскую Дарусю. До этого был Херсон. И там, и в Ивано-Франковске спектакль приветствовали стоя. В обоих городах они побывали на других спектаклях и видели реакцию публики. Впечатление такое, говорят польские театралки, что украинцы очень любят театр.
Спектакль зеленогурцев неожиданно завершается. Как-то неожиданно резко. Меньше часа. И за это время актриса проживает всю историю Даруси. Сгустками. Концентрировано.
- Я не думаю, что могла бы работать над историей, которая бы понравилась лишь режиссеру. - Это Марта Погребны, исполнительница роли Даруси. Это ее второй моноспектакль. И уже не первый опыт с Малгожатой Пашкер-Войцешонек. - Иногда мы даже ночью звонили по телефону друг другу, когда возникали какие-то идеи. Мы старались понять и передать зрителю, какие отношения между ней и селом, людьми, как они ее воспринимают, как она это все воспринимает. Мы хотели, чтобы каждый смог найти в себе, в тех, кого знает, в своих воспоминаниях, историях своих семей такие истории.
Дольше всего работали над сценарием. И уже увидели, что из "Сладкой Даруси", книги, можно сделать несколько спектаклей. Например, показать историю родителей Даруси. Или села, или людей, что вокруг. Или Ивана. Это его дрымба в начале спектакля висит на шее Даруси. Это ее она панически ищет в разбросанной по сцене земле. Это из него советы сделали очередной раздражитель для нее - одели в зеленое галифе. Так же выглядел тот, со сладким леденцом.
Конечно, много фактов из жизни Даруси из-за малого времени пришлось обойти, существенно сократив историю. Вместе с тем сосредоточились на истории женщины. Частично все же сохранили исторический фон. Зрители в Польше понимают, что происходит с ней и почему. Но из-за этих сокращений они очень волновались, понравится ли их Даруся Марии Матиос, автору оригинального текста. Когда готовили спектакль, с ней не советовались, не консультировались.
- Интерпретация Мартой Погребны образа Даруси безупречна. Режиссер и актриса "крутят" всю вселенную этой драмы вокруг человека, личности, потому что это в литературе, да и в театре, - самые важные элементы. В моноспектакле надеяться на глубинное прочтение исторического фона, думаю, не следует. Не он главный персонаж. Важно, что происходит собственно с человеком на фоне эпохи, а эпоха ли это Средневековья, Ренессанс или современность, скорее, дело многолюдного театра, кино, а больше всего - литературы. Кому в спектакле не хватит собственно истории, он может ознакомиться с ней, прочитав книгу. Так что для меня в моноспектакле самое важное - проникновение собственно под кожу героини, что очень хорошо демонстрирует Марта. Когда я смотрела спектакль в Польше, в зале на двести зрителей не было какого-либо украинца. Но надо было видеть восприятие спектакля. И видеть очередь за польской книгой "Сладкая Даруся". Так что зрителю хватило человеческой драмы в такой - монологической - интерпретации. И я считаю, что чем больше инсценированных интерпретаций произведения, тем оно становится объемнее, иногда даже я как автор ловлю себя на мысли, что актер увидел и прочитал то, чему я, возможно, не придавала такого уж значения. Я рада, что польская театральная Даруся приобретает все новые и новые награды в Польше. Это актуально для нынешнего польского зрителя, а мне, бесспорно, приятно, - говорит Мария Матиос, автор "Сладкой Даруси".
Моноспектакль - едва ли не самая трудная форма спектакля. На плечи одного актера ложится все. Ему не может помочь другой актер, надо держать зал все время в напряжении, показать историю с начала до конца самому. Сам должен бороться на сцене с эмоциями, стать такой личностью, чтобы пленить зрителя, чтобы он выдержал, высидел до конца и смотрел на актера, слушал его. Поэтому у актера должна быть такая харизма, чтобы зритель хотел за ним идти. Это трудно.
Харизма есть у Марты Погребны, со слов ее режиссера. Малгожата Пашкер-Войцешонек работает с Мартой уже много лет. Так что, когда прочитала "Сладкую Дарусю" и загорелась идеей моноспектакля, долго не раздумывала над тем, кто сможет воплотить Сладкую на сцене.
Собственно, саму книгу нашла случайно на фестивале во Вроцлаве, когда искала для реализации на сцене хорошую литературу, которая бы захватывала, поражала, переворачивала сознание.
Анна Корженёвская-Бигун сначала перевела на польский язык "Нацию", которую приобрела в одном из черновицких книжных магазинов (с Буковины ее муж). Набрала стопку современных украинских изданий. И как-то по пути на работу в автобусе вросла в историю гуцулки, которая режиссирует собственные похороны.
- Такую гениальную историю я не могла не перевести. Книга написана замечательным языком, пересыпанным диалектизмами. Но так сложно было их понять, а тем более перевести, найти соответствие. Сначала остановилась на подгалянском говоре. Позже пришлось адаптировать к более понятному языку. Консультировалась с Татранским музеем гуралей (польских гуцул), Марией Матиос, которая все очень подробно мне объясняла, - вспоминает переводчица Анна Корженёвская-Бигун.
Наконец книга появилась на Вроцлавском фестивале Angelus. Перевод книги на польский язык, осуществленный Анной Корженёвской-Бигун, среди пяти других книг, отобранных среди 54 претендентов, вошел в финал премии Angelus-2010 для литератур Восточной и Центральной Европы, которую в тот год получила Светлана Алексиевич. А сам спектакль "Сладкая" и ее авторы уже собрали многочисленные награды в Польше. Моноспектакль "Сладкая" в 2017 г. получил Гран-при польского фестиваля моноспектаклей MOTYF, награду на XII Фестивале камерных театров (Люблин, 2016), Первую премию и приз зрительских симпатий на Турнире одного актера "Сам на сцене" (Слупск, 2016), вторую премию на 9-м Национальном фестивале моноспектаклей и камерных театров Bamberka-2017, первую премию на Згурских встречах камерных театров.
Что ж... Она не немая. Ее просто не способны услышать. Она не сумасшедшая. Она сладкая. И сладость эта горькая и жгучая до сумасшествия. Как и пауза между финальным немым "Ма!.." и овациями зрительского зала.