В Рождественские праздники, с 6 по 16 января, в Москве проходил І Международный кинофестиваль «Лики любви». Марк Рудинштейн, сохранившийся в памяти народной «Золотыми Дюками» и «Кинотаврами», на сей раз решил потрясти Москву и мировые окрестности вариациями на тему «любовь нечаянно нагрянет...». В Сочельник в государственном центральном концертном зале «Россия» взору ошеломленной публики предстали жрицы кинолюбви былых эпох, заглянувшие в Москву из прекрасного далека на свидание с вечно юным президентом кинокомпании «Кинотавр». Лик Марка Григорьевича постоянно преображался под воздействием проникающего излучения долгоиграющих улыбок Барбары Брыльской, Сильвии Кристель и Джины Лоллобриджиды. Барбара, она же Наденька (не путать с Крупской!), застенчиво жаловалась на отсутствие Мягкова и Яковлева... Сильвия, подобно не известному ей попсовику Киркорову, утверждала, что она - не Эмманюэль, составитель же каталога фестиваля по-пионерски рапортовал: Эмманюэль навсегда! А явление народу Джины Лоллобриджиды надолго вытеснило из общественного подсознания образ ее тезки из «Санта-Барбары». И вообще, на фоне эпохальных кинодив как-то по-домашнему уютно смотрелись прогуливающиеся в буфетных очередях матушки-«России» Табаков, Янковский, Лавров, Джигарханян, Гафт и иже с ними. Глядя, как звезда с звездою говорит, игнорируя хулиганские наезды телекамер, нестерпимо хотелось приобщиться к вечному и съесть такой же скромный звездный бутерброд с голландским сыром за десять тысяч российских рублей. И ведь ничто еще не предвещало, что Рождественскую ночь делегаты съезда, прошу прощения, гости из градов и весей бывшей необъятной проведут в одиночных номерах, положив зубы на комфортабельную полку в ожидании Годо, то бишь обещанных ликов любви...
И была ночь, и было утро... Очень хотелось в кино, ибо это желание можно было отнести к разряду исполнимых. На свежую голову показалось нелишним заглянуть в меню для гурманов. Антониони, Вайда и Ангелопулос хорошо монтировались с Тодоровским-младшим, Астрахано и Суриковой. Скажем, «Подмосковные вечера» Тодоровского с Ингеборгой Дапкунайте и Владимиром Машковым ненавязчиво эрудированные критики неоднократно квалифицировали как фильм на тему: леди Макбет Мценского уезда в текущий период, попутно обозвав хронически недобритого Машкова секс-символом России. Неискушенный зритель, уважающий журнал «Искусство кино», но не употребляющий его, заглянув в какой-нибудь «Киноглаз», мог бы подумать, что его в очередной раз собираются попотчевать «эротицким» триллером. А на самом деле, и трупов не так уж много, и любовь такая, что не слышны в саду даже шорохи - в общем, нормальные подмосковные вечера эпохи распада империи; возрастные «Увлечения» Киры Муратовой покруче будут, ей-же Богу... А вот знаменитый Анджей Вайда на «Ликах любви» был представлен картиной «Настасья», в которой действие романа Достоевского «Идиот» волей режиссера было перенесено из Петербурга в... Японию. Сложно сказать, как Федор Михайлович отнесся бы к кинематографу вообще и к японскому князю Мышкину, в частности. Апокалипсис картины усугубляют также некоторые фонетические трудности: зловещая русская фамилия Рогожин по-японски зазвучала весьма игриво - Рогозин. Трудно себе представить, что некто Рогозин смог бы зарезать неистовую Настасью Филипповну, разве что перочинным ножиком? А вообще, интересно, как и Мышкина, и Филипповну играет один и тот же актер театра «Кабуки» Тамасабуро Бандо, знаменитый, говорят, актер... Только почему-то вспоминается анекдот: «Вы любите помидоры? - Есть люблю, а так - нет». Вот и с Достоевским в фильме «Настасья» получилось нечто похожее.
Фестивалям, как известно, сопутствуют пресс-конференции. На «Ликах любви», пожалуй, самой запоминающейся была пресс-конференция с неподражаемым Тонино Гуэрра. Он, неизменный сценарист фильмов Феллини и Антониони, с небывалой легкостью признал, что самым значительным в своем творчестве считает стихи. «Весь мир просил меня стать режиссером, - произнес Гуэрра. - Но я так ценю слово и поклоняюсь ему, что не хочу сам снимать фильмы. Феллини и Антониони нужен был стилист, и я писал для них сценарии, всегда зная, что я - поэт». Вот так в наше бескрылое прагматичное время знаменитый итальянец, перемежая русские и итальянские восклицания, напомнил безнадежно цивилизованному человечеству о том, что вначале было слово. А потом пришел кинематограф, представ сперва Великим немым, удивленным собственной причастностью к искусству. И заговорил, заплакал, засмеялся, не утратив своего величия, а явив миру множество ликов любви. И этот новый кинофестиваль, еще сумбурный, не слишком бурный, не очень завершенный и слегка несовершенный, обладает одним явным преимуществом перед своими заматерелыми собратьями. Он получил нежное певучее поэтическое имя, и это обязательно скажется на его судьбе.
Хочется верить, что в дальнейшем ночные ПРОККи (профессиональный клуб кинематографистов) на «Ликах любви» будут все-таки отличаться от обычной благотворительной дискотеки для бедных, а усиленная охрана на дверях ресторана после тщательной интеллектуальной подготовки научиться отделять гостей от мафии и, соответственно, зерна от плевел. Ну, а что касается мистеров и миссис Синема, то согласно регламенту участвовать в состязаниях должны будут действительно профессиональные артисты, а не герои бессмертных стихов «уронили мишку на пол, оторвали мишке лапу». И хорошо бы сменить группу «На-На» на какую-нибудь более членораздельную, скажем «Не дам!». А все остальное, леди и гамильтоны, можно оставить без изменений.