…Не так давно, выступая на открытии книжного магазина «Є» в Харькове, автор этих строк искренне радовался появлению такого места, где литература наконец-то обретет присущий ей камерно-клубный формат, а чтение стихов не будет перебиваться пьяными возгласами из зала, как это было на поэтических вечерах в веселых общепитовских заведениях. Сейчас, кажется, многое должно измениться в местном литературном процессе, но едва ли это касается литературы. Скажем, известный актер Богдан Бенюк, с какой-то стати рекламируя на том же харьковском открытии всеукраинскую сеть книжных магазинов «Є», заметил весьма симптоматичную вещь. В день презентации, встретив в центре Харькова юношу с книжкой в руках, он пригласил его в книжный магазин, в котором «все есть». И услышал ответ, что на книжном рынке, до которого десять минут хода, тоже «все есть», но значительно дешевле. Импровизировать актеру не трудно, поэтому неугомонный Бенюк хитренько ответил юному нахалу, что на рынке, может, есть все, а может, и не все.
Делать из Украины самодостаточную Грецию после столь сомнительной победы пиара над «живой» жизнью не приходится, хотя даже поражение немало значит в поиске то ли истины, то ли выхода из кризиса.
Кризис — по почте?
В конце концов, любой кризис тем и продуктивен, что всегда помогает искать выход из критического положения. В издательском бизнесе, например, «поисковые», точнее спасительные, мероприятия пока что примитивны: то издатели из «Кальварии» упорно настаивают, что пришло «время читать», то «изобретатели» из «Фолио» издают «антикризисные» книги по пять гривен за штуку. При этом, конечно, благородно уменьшают тиражи изданий (кризис, мол).
Но в том же «Фолио» сразу основывают «серию для богатых» с ценами от пяти до 200 тысяч гривен за Библию или Тору в серебряно-золотой отделке. И тут уже речь о социально-коммуникативной функции литературы, позабытой то ли в книжных магазинах «Є», «успокоенных» собственной убежденностью в том, что у них «все есть», то ли на не менее «успокоенном» (в частности вниманием президента) Форуме издателей во Львове. Ведь понятно, что катализатором социальной коммуникации может быть не обязательно высокохудожественное произведение. Достаточно, чтобы была книга просто известной, в ограниченном количестве представленной на рынке. Как, например, упомянутые выше памятники религиозных культур, сомнительная «Велесова книга» или совсем уж невиданное до недавних пор виртуальное явление под названием «Поштучка», придуманное молодой харьковской поэтессой Марией Козыренко.
«Поштучка» — обычная, но поштучная отправка книг почтой, и каких книг! Количественное ограничение редчайших книг, изданных экзотическими авторами небольшим тиражом (принцип, по которому действует этот частный харьковский проект интернет-магазина), сигнализирует о таких «кризисных» моментах настоящего. Во-первых, коммерческое наращивание издательствами корпуса книг известных авторов не имеет смысла, потому что определяет разве что упадок библиотечной системы. Во-вторых, интересные книги от «Поштучки», отсутствующие в широкой продаже даже в сети книжных магазинов «Є», удовлетворяют интересы узкого круга читателей изысканного чтива. Какие именно книги? Ну, такие, какие вы не найдете ни в одном книжном магазине Украины, ведь издания «некоммерческого» формата там не берут на реализацию.
Украина — родина слонов?
Во все времена литературное произведение выполняло серьезную социально-коммуникативную функцию, объединяя тех, кому оно понравилось, — или в реальные литературные клубы и творческие группировки, или в эфемерные интернет-сообщества в «Живом журнале», «В Контакте»… Подобным образом существуют в частности такие интернет-ресурсы, как «Точка літературного кипіння», «Вголос про культуру», Literatura UA, UA Books и даже блог «про агресивний несмак українського бомонду і не тільки» под названием «Рагулі». В Украине, где мифология всегда играла роль стержня в культуре, вполне «мифическая» против «физических» социальных явлений книжка, вращающаяся в «виртуальных» сообществах, выступает мощным интегратором коммуникации. Она выполняет функцию мифологии для пользователей Интернета, едва ли не каждый день формируя виртуальное сообщество читателей. Конечно, интересы у них разные, поэтому корпоративная исключительность той или иной компании определяется благодаря соответствующим книгам-идентификаторам. Но объединяет виртуальных читателей, живущих в Интернете своим собственным литературным процессом, конечно же, полемика.
В реальном измерении она может вызвать взрыв массовой истерии, а точнее популярности, как в случае со скандалом вокруг романа «Рекреації» Ю.Андруховича, опубликованного в начале 1990-х годов в «Сучасності», или с не менее феерической реакцией на «Вурдалака Тараса Шевченко» Олеся Бузины. Сегодня литературно-критические баталии ведутся преимущественно на читательских форумах в Интернете, а если уж выходят в реальность, то, опять-таки, неминуем скандал и развенчание «украинских» мифов. Вспомните, как в свое время в конкурсе на премию «Книга года Би-Би-Си» путем голосования в Интернете читатели выбрали одну книжку, а победителем стала совершенно другая. Особой вины организаторов конкурса мы не видим, они действовали по реальным правилам жизни, в которой книга настоящего победителя не известна ни массовому читателю, ни теоретическому покупателю. Зато она популярна в том сообществе, где литература еще воспринимается как мифология. Нужны ли Украине такие «немассовые», «некоммерческие» и «неформатные» сообщества?
Мерчандайзинг в пустыне?
Как бы то ни было, но общественный кризис, в который вовлечена сегодня литература, диктует свои условия реализации культурного продукта. В частности случаи с шельмованием «литературной» действительности (а не «живой» реальности) на издательских конкурсах и в жюри высоких и не очень премий свидетельствует об одном: условия актуализации современной литературы несовместимы с эстетическими требованиями читателей. Иначе говоря, увиденное в продаже не означает желаемого на столе. Все это приводит либо к насильственному вмешательству коммерции в культуру, когда элитные писания Издрика провозглашают «массовым чтивом» и издают его психопатические тексты в «Клубе семейного досуга», либо к нормальному «массовому» разобщению культурного слоя и логичному созданию читательских субкультур вроде харьковской «Поштучки». Их представители, конечно, не считают Издрика явлением масскультуры, веря, что его книги принадлежат к какой-то там литературе «высшего качества».
Просто украинское «высшее качество» в новейшей литературе — это не обязательно концептуализм Юрия Издрика, этнографизм Тани Малярчук или метафизика Любка Дереша, это просто литература для элитного читателя. А уж формируют эту высокую читательскую культуру многочисленные функциональные факторы, к которым закидывание шапками-лозунгами типа «у нас есть все» (как в книжных магазинах «Є») едва ли относится. К тому же современной читательской элите «все» как раз не нужно, ведь характер ее воспитания предполагает профессионально-изысканный выбор. Ну, например, об украинских слонах или о мерчандайзинге в пустыне Гоби.
Если же говорить конкретнее, то едва ли это будет выглядеть продуктивнее в рыночном смысле, ведь даже несколько десятков некоммерческих проектов в виртуальном пространстве, удовлетворяющие новейшую читательскую элиту, спасут украинскую литературу, но не спасут государственную экономику. А ведь мы с вами прежде всего за Украину экономически сильную, не ли так? При чем тут, мол, какая-то литература?
Шутки шутками, но попыток отвоевать у «физических» издательств хотя бы часть рынка упомянутые выше субкультурные проекты вроде харьковской «Поштучки» не предпринимают. Ведь как можно воевать за миражи, коими кажется уважаемому издателю элитная литература?
Нет, господа, на самом деле борьба ведется за достоинства поважнее и за более весомое сопротивление мещанской словесности, даже если «элитное чтиво» печатается в «Клубе семейного досуга». Конечно, можно послушно признать, что популярные авторы вроде Куркова и Роздобудько — настоящие прозаики, творчество Андруховича и Жадана — акт мужественного сопротивления региональным «темным силам», а не обычное бегство в коммерцию. Но нельзя умолчать о том, как многие авторы или не находят издателя, или попросту не продаются. Правда, иногда они сами в том не нуждаются, довольствуясь виртуальной славой в интернет-изданиях и побеждая в тамошних конкурсах. Но давайте вспомним об «экономической Украине», в которой не приходится торговать миражами.
Нет и не будет, потому что не было?
Приведенные выше замечания о логичном размежевании читательского контингента, его неожиданной интеграции в современный литературный процесс и существенном влиянии на издательскую политику, касаются также изменений в сфере коммуникативного сервиса. Например, какие существуют замечания по проведению писательских презентаций в тех же книжных магазинах «Є»? Скажем, если представляемый автор — известный писатель, то его книги вы найдете в книжном магазине. Если же какой-то начинающий, то может случиться, что его сборничка не окажется даже во время самой презентации. (Конечно, не только из-за этого вышеупомянутая харьковчанка Мария Козыренко, с которой приключилась подобная «презентационная» неприятность, увлеклась идеей виртуального книжного магазина, ведь ее «Поштучка» появилась задолго до выхода представленной в «Є» книги прозы «Бюро загублених думок».) И не обязательно потому, что отдел снабжения не успел заказать ее в соответствующем издательстве или транспорт подвел, забыли, что на выходные экспресс-почта, по которой передают книги, не работает. Тут значение имеет элементарное отношение к своим служебным обязанностям.
Честно говоря, создается впечатление, что книжному магазину «Є» достаточно того, что у «них все есть», а что и как из этого «всего» продается их вообще, не интересует. А зачем? Мол, чему суждено продаться, то продастся. А продаются имена.
Если же не продастся, тоже не страшно. Особой прибыли от продажи книг владельцы не ждут, поскольку уже вложили деньги в недвижимость, точнее в помещения книжных магазинов «Є» в Киеве, Харькове, Ивано-Франковске, Владимире-Волынском и Львове, а это дома, как правило, в центре города. По крайней мере в Харькове магазин «Є» — это бывший ресторан «Люкс» на улице Сумской (автор этих строк некогда его реставрировал, а потому знает, о чем говорит). Так что даже если бы рухнула вся поднебесная, а не только украинская литература, «литературная» недвижимость останется недвижимой, простите за рыночный каламбур.