На Всеукраинском фестивале современной песни «Песенный вернисаж-94» произошло много интересных встреч — и с молодыми, но уже успевшими зарекомендовать себя исполнителями, и с теми, для кого нынешний «Вернисаж» — еще одна веха на долгом творческом пути. И сегодня мы предлагаем вашему вниманию беседу с дипломантами фестиваля, заслуженной артисткой Украины Лилией Сандулесой и лауреатом международных конкурсов Иво Бобулом. На конкурс «Песенного вернисажа-94» они представили песни композитора Остапа Гавриша и поэта Степана Галябарды «Несу свiй хрест», «Липи цвiтуть» (Василий Гостюк, Остап Гавриш) и «А було колись...» композитора Александра Пляченко и поэта Вадима Крищенко.
Незадолго до этого Лилия и Иво вернулись из Америки, где проработали почти два года. С разговора об этом турне и началась наша беседа.
— Расскажите, пожалуйста, о своих гастролях по Америке.
ИВО — В принципе, мы в Америку ехали не работать, а немного отдохнуть, но встретили там своих старых друзей, и они предложили нам поездить с концертами.
ЛИЛЯ — У нас, конечно, были кассеты с нашими записями — дело в том, что я была там на гастролях в 1990 году с Александром Злотником, Анатолием Паламаренко, Виталием Белоножко и, естественно, в Америке остались какие-то связи, друзья и даже кассеты с записями. Параллельно с работой в ресторанах мы принимали участие в фестивалях украинской песни — «Глэн спэй» и «Союзивка». Вообще, там было много наших исполнителей, много русских. В частности, Саша Песков предложил мне принять участие в концертах в Чикаго, Детройте, Рочестере.
— Но, в основном, вы выступали в ресторанах?
ЛИЛЯ — В основном — да.
ИВО — Практически, все наши исполнители, которые приезжают туда, выступают в ресторанах.
— Состав публики был эмигрантский?
ЛИЛЯ — Да. Молдаване, евреи, румыны, украинцы, русские. Но мы работали еще и в итальянских ресторанах. Помимо украинских, в нашем репертуаре были и итальянские, и испанские, и молдавские, и английские песни.
— Вы пели на всех этих языках?
ЛИЛЯ. Да, конечно.
— Ну, а как вам сам процесс перестройки со зрителя в концертном зале на жующую публику — не смущало это?
ЛИЛЯ — В начале — смущало, но потом мы поняли, что люди, которые хотят слушать песни, везде одинаковые — что на концертной площадке, что в ресторанном зале. Я даже вспоминаю такие имена, как Кобзон, Лев Лещенко, Нани Бригвадзе — их всюду слушают и воспринимают одинаково.
ИВО — Если зритель понимает, что есть что слушать, он слушает, вне зависимости от того, где находится.
— И перестает жевать?
ИВО — Да. Лилю там, конечно, знали больше, чем меня — особенно те, кто в свое время уехал отсюда. И приходили уже целенаправленно послушать и увидеть ее.
ЛИЛЯ — А кроме того, мне и Иво было интересно попробовать себя и в таком амплуа, особенно в Америке — согласитесь, это что-то новое и в творческом плане.
— А у вас не возникло желание остаться?
ЛИЛЯ — Нет. Мы здесь родились, живем, столько лет работаем — понимаете, это очень трудно поменять... Да мы об этом даже как-то и не думали.
ИВО — А если смотреть на жизнь реально, то там мы никому не нужны. Там, конечно, есть единицы, которые поднялись, стали богатыми, но даже у них в душе такая тоска... Ностальгия. Все это можно понять, только когда уезжаешь на длительный срок. Я это понял на собственном примере — до этого даже и не подозревал, что такое ностальгия.
— Когда вы вернулись, насколько вы ощутили разницу между «там» и «здесь», где вы себя чувствовали лучше как артисты, как творческие личности?
ЛИЛЯ — Конечно, здесь. Хотя там тебя никто не обижает — если ты делаешь свое дело и делаешь его хорошо, тебя уважают. Но — дом есть дом.
— После того, как вы посмотрели на работу «там» и поняли, как это делается «там», — как вы считаете, чего не хватает нашей украинской эстраде для того, чтобы выйти ну, хотя бы на уровень российской?
ЛИЛЯ — Много чего не хватает. Я считаю, что у нас есть очень много талантливых интересных молодых исполнителей, но вот сейчас мы принимали участие в концертах «Песенного вернисажа» и видели, что есть масса лишнего...
— Лишнего чего?
ЛИЛЯ — Лишнего нехорошего. Я не знаю, по какому принципу отбирают и пропускают этих исполнителей, но многие из них просто безголосые, поют без души, без какого-то внутреннего надрыва. Когда мы уезжали в Америку — это было, но когда вернулись, стало еще больше. Надо, наверное, устраивать прежде всего предварительные, отборочные туры, а потом уже допускать на сцену. Все-таки «Украина» — это такой зал!
— Вы имеете в виду новую обойму наших исполнителей?
ЛИЛЯ — Да. Некоторых из них.
ИВО — Новый поток музыкантов имеет, конечно, свои виды на музыку, но надо всегда помнить, что украинская песня — это украинская песня, это особенное. А у некоторых из них все это как-то теряется. У нас, в большинстве своем, почему-то принято считать, что в Америке все лучше. Да не все лучше! Далеко не все. Лучше дома. И то, что ты делаешь дома, надо просто делать хорошо. Песня, музыка имеют свои каноны, исполнение — свои правила. Это надо знать. Это надо уметь, когда ты выходишь на профессиональную сцену. А сейчас у нас на сцене много таких певцов, которых я бы, например, и близко к ней не подпустил. У нас, знаешь ли, как-то очень интересно получается — если некая девушка нашла себе спонсора, богатого дядю, который за нее платит, — она уже певица! Вышла на сцену, пропела три песни на двух нотах, тут же с ней начинают делать клипы, толкать дальше — вот, мол, посмотрите, какая у нас певица имеется. После этого она сразу начинает считать себя «звездой». Но что дальше? А дальше она просто становится однодневкой. «Там», на Западе, спонсор никогда не вложит средства в бездарь, потому что если он вложит деньги в бездарь, назавтра он останется без штанов. Он как-то сразу находит звезд — он их видит, чувствует изначально. Пробует — один конкурс, второй, потом уже, когда обнаруживает стержень, индивидуальность, начинается раскрутка. В общем, бывает так, что у нас кто платит, тот и заказывает музыку.
— А если к этому еще добавить то, что все они поют под фонограмму с голосом, а вот живьем...
ИВО — Да, а вот живьем — это очень сложно, как уже показали многие конкурсы, да и музыканты между собой общаются, обмениваются мнениями на этот счет...
ЛИЛЯ — Раньше на всех авторских и творческих вечерах мы всегда пели живьем. Сейчас, конечно, когда идут телесъемки, с технической точки зрения удобнее голосовая фонограмма — тогда для телезрителя качественнее воспроизводится звук. Это все понятно. Но не до такой же степени увлекаться фонограммой! Надо же давать возможности реально оценивать голосовые данные какого-либо певца.
ИВО — И раньше были так называемые худсоветы — может, это было правильно, может, нет — но на них шел отбор, хоть какой-то отшив-отсев. И я еще больше убеждаюсь в правильности этого после того, как мы поработали в Америке. Там другие понятия. А у нас только пытаются работать под «там». И получается — полный абсурд. Надо иметь свое лицо.
— Как вы считаете — с чем это связано?
ИВО — Наверное, многие из тех, кто проникают на сцену, считают, что они заработают таким образом много денег — вот, завтра, мол, повесят афишу, я выступлю и стану богатой знаменитостью. Нет, абсолютно нет! Они ошибаются, эти ребята, которые так думают...
— А может, дело еще и в теперешней свободе — ведь раньше для того, чтобы попасть на профессиональную сцену, надо было преодолеть многие препоны, а сейчас — путь стал более открытым?
ИВО — Но, в принципе, это и неплохо, что он стал таким открытым. Но дело еще и в том, что в нашей стране сейчас большие экономические трудности, и для того, чтобы организовать фестиваль или конкурс, нужны огромные деньги, надо искать, упрашивать спонсоров, и это не всегда бывает без проблем — соответственно, каждый, кто хочет принять участие в конкурсе, должен платить. Вот и все — кто больше заплатил, имеет больше прав.
— Много ли, на ваш взгляд, сейчас таких, мягко говоря, бездарностей?
ИВО — Я считаю — больше чем достаточно и уж во всяком случае, больше, чем талантов. Знаете, судьба талантливых исполнителей у нас по-прежнему ограничивается этим старым как мир понятием — «таланты надо продвигать, бездарности пробьются сами». Увы, это истина.
— А кого бы вы отметили из молодых исполнителей?
ИВО — Мне кажется очень интересным Саша Пономарев. Его не стыдно слушать. Понравились группы «Анна-Мария» и «Дзвоны».
— Как вы относитесь к тому, что на украинской сцене за огромные гонорары выступают, в основном, московские исполнители, причем, довольно часто — далеко не самые лучшие, а на украинских голосистых уже и средств не находится?
ЛИЛЯ — По-моему, к сказанному нечего добавить — ведь действительно, нет никакого уважения к своим исполнителям: по сравнению с москвичами мы зарабатываем мизер, а они — какие-то астрономические суммы.
ИВО — Вы посмотрите — ведь вся Москва здесь кормится. Конечно же, пусть приезжают, им всегда тут рады, но не надо забывать и о своих! Мы же сами губим украинскую эстраду. Артисты наши знают, как дорого, в самом прямом смысле этого слова, оставаться на должном уровне. Сначала ищешь песню, чтобы и слова были хорошие, и музыка красивая, затем заказываешь аранжировку, находишь музыкантов, записываешь фонограмму. И все это — деньги, деньги, деньги... А еще микрофоны, костюмы, косметика и т.д., и т.п. И вот получается — бей своих, чтоб чужие боялись.
— Может, это связано с тем, что Киев долгое время был на положении провинции, и многие наши исполнители отмечают некий парадокс — для того, чтобы тебя уважали в Украине, надо хотя бы пару раз показаться на «Останкино»?
ИВО — Мне очень понравилось, как на бенефисе Бориса Георгиевича Шарварко одна московская звезда сказала: «Уважайте своих артистов — они намного интереснее наших». Действительно, надо просто уважать самих себя.
— У вас есть спонсор?
ЛИЛЯ — Нет и никогда не было. Мы на все зарабатываем своим, поверьте, нелегким трудом.
— Что вам больше всего мешает на сегодняшний день?
ЛИЛЯ — Да вот то неуважение, о котором мы говорили. И еще — неискренность, нечестность, порою встречающиеся по отношению к артистам. И мы не только себя имеем в виду. Бога ради — я уже 17 лет на сцене, я многое пережила, я много сумею пережить. Молодых жалко.
— А если бы вам не удалось стать артистами, как вы думаете, где еще вы могли бы себя проявить?
ЛИЛЯ — Я, например, сколько себя помню, всегда мечтала стать певицей. Но сейчас меня настолько изматывают все эти неурядицы, все, что происходит вокруг, что если бы мне была дана вторая жизнь, я не знаю, кем бы я была, но наверняка уверена в одном — я бы тысячу раз подумала, прожив уже эту, первую жизнь.
— О чем вы сейчас больше всего мечтаете?
ЛИЛЯ — Чтобы в Украине наконец-то все стабилизировалось, чтобы люди получили возможность нормально жить. Мы, когда вернулись, сразу же заметили это дикое расслоение — есть очень богатые и очень бедные, средней массы практически нет. Хочется, чтобы поскорее все нормализовалось...
— Политикой интересуетесь?
ЛИЛЯ — Знаете, в среде нашего искусства такая политика — своя — тут та-а-аким политиком надо быть, что за государственной уже и следить некогда.
— Давайте ненадолго вернемся к вашему турне — что еще примечательного произошло во время работы за границей?
ИВО — Одна канадская фирма заключила с нами контракт сроком на 5 лет на эксклюзивное право выпуска компакт-дисков и кассет с нашими песнями. Первая серия уже выпущена и продается — компакты и кассеты реализуются в Америке, Канаде, Европе и Австралии.
— А кто ваши любимые авторы?
ЛИЛЯ — Нам нравятся все, с кем мы работали. И все песни, которые они для нас создают, — любимые, потому что песни, которые ты исполняешь, — они как дети для тебя. Сейчас мы работаем с такими композиторами, как Остап Гавриш, Александр Злотник, Александр Морозов, несколько песен взяли у Володи Прокопика. Из поэтов — Степан Галябарда, Вадим Крищенко, Андрей Демиденко.
— Благодарю вас за интересную беседу и надеюсь, она не последняя на страницах нашей газеты.