Дружный, семейный «союз нерушимый», взорвавшись, подавил под своими обломками все: хорошее и плохое, материальное и духовное, ценности и подделку. А теперь, когда мир социализма до основания разрушен, мы озираемся по сторонам и анализируем. На ум приходит хрестоматийная фраза из «Анны Карениной» Толстого: «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему». Действительно, раньше все братские республики в «счастье» своем были уподоблены друг другу, старались стать «равными среди равных». Единомыслие, единообразие, единство программ, действий, позиций. Сейчас, когда единственно единым для всех стал кризис, везде он — «свой», индивидуальный и каждая республика-государство тяжко мечется в поисках собственного выхода.
Культура переживает общий кризис острее, чем иные сферы деятельности. И объясняется это предельно просто: культура во всех ее многообразных проявлениях (эстетических, творческих, исполнительских, воспитательных, оценочных, познавательных, психологических, этических, социальных, наконец, политических) неразрывно связана с человеком. Вне человека нет культуры. Кризис человека есть кризис культуры.
В сегодняшнем все более распадающемся и расслаивающемся обществе культура также приобретает черты все большей осколочности. Сознательно не употребляю слова «мозаичности», так как мозаика в конечном итоге, складываясь, образует цельный образ. Актуальная культура лишена целостности. Но не в плане прежней идеологии, которая создавала иллюзию целостности, а по причине раздробленности, отсутствия контактов между разными проявлениями культуры. Вне сомнения, аналогичное происходит не только у нас, но и в других республиках. Однако процесс, разворачивающийся на наших глазах в Армении, позволяет обобщать смело. И недостаточно лишь констатировать то или иное положение в культуре, важнее его осмыслить.
Словно лишенная единого нерва, культура потеряла характеризующую ее упругость, пластичность своей формы. Она стала вялой, аморфной. И главная беда, что в культуре постепенно отсекается перспектива, способность дальнейшего развития. Если время от времени и происходят импульсивные всплески в отдельных ее сферах, то на другие они не распространяются, ибо каждая из них существует изолированно. Однако в том-то и дело, что культура обретает необходимую ей динамику только в случае взаимосвязанности акций в разных сферах, а не их отчуждении. Вместо необходимых культуре центростремительных, консолидирующих тенденций у нас развивается различного рода сепаратизация. Сталкиваются, доводятся до непримиримости разные точки зрения.
Индивидуализация, интерес исключительно к своему деду дробит культуру. Любопытно, что при этом почти все «действующие лица» сепаратистских проектов акцентируют свое чуть ли не жертвенное приношение на алтарь нации и культуры. А когда провинциализм накладывается на отсутствие профессиональных знаний, картина становится еще более трагичной.
Святое понятие — национальная культура. Разве не может быть современной национальной культуры, то есть в равной степени и аутентичной, и обращенной к современному миру? И что такое сохранение аутентичной культуры? Как ее консервировать? Можно ли спустя века, через тысячелетия, в совершенно иных условиях повторить функциональность элементов, заимствованных из древнего художественного мира? Да, мы повторяем, основываясь на чьей-то научной фиксации, графической записи и, в конце концов, интерпретации, однако не можем не учитывать, что мы — субъекты современности — воспроизводим (или имитируем) лишь чье-то представление о памятной эпохе, но не саму эту эпоху.
Культура, несмотря на ее «осколочность», жизнеспособна в силу своих внутренних ресурсов. Это означает, кроме прочего, что она не замыкается рамками одного исторического пространства. Прошлое открывает будущее. Тем не менее в теперешнем перевернутом мире даже эта истина становится предметом спора. Как печально наблюдать за некоторыми ура-патриотическими «специалистами», перечеркивающими весь ХX век в развитии армянской культуры, не видя в ней достижений. Ратуя якобы за чистоту национальной культуры, они, во-первых, путают две разные культуры — народную и профессиональную, а во-вторых, склонны воспринимать культуру как некую музейную вазу.
Разбив прежнюю социальную общность, которая в определенной степени поддерживала межкультурную циркуляцию (иной вопрос, насколько глубоко и правдиво это осуществлялось), мы отказываемся от общности вообще, обрекая себя на новый абсурдистский эксперимент. Лозунги о создании «армянского искусства, которое нужно нашему народу», имеют коричневую окраску. Местные нацпатриоты, по сути, повторяют печально известные действия русской «Памяти» и ей подобных организаций.
Общемировые процессы, как и процессы в культуре, развиваются по пути консолидации и интеграции. Показательно, что еще в начале 90-х гг. под эгидой ЮНЕСКО в Париже прошел международный симпозиум «Музыки мира», где речь шла о новом глобальном типе мировой цивилизации. Показательно и то, что симпозиум был посвящен народной музыке — художественному творчеству, ратующему за сохранность и консервацию традиций. И народная музыка подвергается межкультурному влиянию в силу определенных исторических причин — массового переселения, частичной миграции, ассимиляции и этнических смешений. Профессиональная же музыка по своей природе межкультурна. Ведь любое музыкальное произведение так или иначе конвенционально, оно имеет отношение к тому, что было или есть в мире искусства. Кроме того, произведение «зависимо» от всех остальных проявлений музыкальной культуры —исполнения, распространения (пропаганда музыки, включая радио и телевидение), осознания (музыкальная критика и наука), социальной оценки и т.д.
Можно ли говорить, что ныне мы как-то приближены к такому идеалу? Увы, нет! Культура нашего народа переживает трудные времена. Она раздробилась, потеряла свою целостность и соподчиненность всех звеньев. Но вспомним, как бережный мастер Сергей Параджанов из битого стекла и обломков делал чудо — создавал новое искусство. Параджанова нет, но его гены, как и гены других титанов национального духа, живут в нашем народе. Живет дух и одного из мировых посланцев национальной культуры Арама Хачатуряна. Приближается его столетний юбилей. Но готовы ли мы сегодня заставить мир осознать эту знаменательную дату как праздник музыкального сообщества?
Хачатурян, Комитас, Спендиаров, Бабаджанян, Тертерян и многие другие являются художественными символами армянской культуры XX века. Не случайно мы назвали имена композиторов, ибо именно композитор находится в авангарде национальной культуры. И Армения всегда этим славилась. Композиторское творчество являлось камертоном культуры, оно определяло уровень цивилизации.
Сейчас в Армении мы переживаем очевидный подъем в области исполнительского искусства, что выражается прежде всего в количестве концертов, фестивалей, различных музыкальных бенефисов, хотя нередко за всем этим нет качества подлинного искусства: точное воспроизведение нотного текста еще ничего не решает. Если во главе культуры нет творца, о ее целостности говорить не приходится. Правда, мы можем встать на позицию тех стран, в которых акцент делается только на исполнительской культуре и ее развитие поддерживается иностранными музыкантами. Например, Испания и Португалия, в музыкальную жизнь которых вносят свою лепту и наши соотечественники. Хотя не хотелось бы, чтобы армянская культура стала такой. На протяжении почти полутора столетий в области композиторского творчества шел трудный процесс обретения. Благодаря ему мы вошли в мир как составная часть общей мировой цивилизации и теперь не имеем права терять свой потенциал. Даже на руинах империи надо искать новые пути. Они могут быть найдены, если казенно-государственные институты типа Министерства культуры и Армянской филармонии, а также существующий сегодня лишь номинально Союз композиторов сообща с различными частными организациями и инициативами разработают единую стратегию действий спасения композиторского творчества.
Феномен культуры нередко воспринимается как некий идеал — идеал прошлого, например, или будущего. Сегодняшнее настоящее, превратив нас в «униженных и оскорбленных», сильнее подчеркивает справедливость идеалистического существования культуры: завтра мы будем в ответе за сегодня. А раз так, то попытаемся ее сберечь.