Инструментарий для астрономического исследования им предложил кинокритик Александр Рутковский. Это он придумал и осуществил фестиваль «Украинские альтернативы», который приютил Дом кино на минувшей неделе (под эгидой Министерства культуры и искусств и Союза кинематографистов Украины). Прием был избран внешне простоватый, безыскусный: посмотреть чужие, то бишь европейские фильмы последнего времени и решить, что нам годится из тамошнего опыта, а что нет. Все равно что сходить в квартиру соседа и поглядеть, какая у него мебелишка в доме и как расставлена. Но дальше, дальше-то что? Сосед, к примеру, богач, а у меня на хлеб с маслом не всегда хватает. Что уж там про дорогую мебель трещать, про дизайн и картины на стенках. Не до жиру…
Но все это справедливо для чисто бытовых ситуаций. В интеллектуальной сфере подобная мотивация не проходит. Интеллектуалы часто играют в игры, внешне совершенно бессмысленные. Как сказала мне когда-то одна моя родственница, «картопля з цього діла рости не буде». Таки да, не будет. Не то что зароешь денежку, а завтра выкопаешь пять. Да и вообще интеллектуалы слишком часто убеждались в том, что сеешь одно, а собираешь совсем другое.
Кстати, скепсис по поводу интеллектуалов в области искусства легко опровергается многими фактами. Как возник, скажем, знаменитый итальянский неореализм? А из среды либерально настроенных киноведов и критиков, объединившихся вокруг нескольких журналов. Некоторые из них стали режиссерами мирового класса. О французской «новой волне» и говорить нечего: Франсуа Трюффо, Жан-Люк Годар и другие начинали как записные интеллектуалы (т.е. «трепачи» в понимании многих), журналисты и критики. И все у них начиналось с осмысления кризиса в национальном кино. Будущие «нововолновцы» отсмотрели огромное количество картин чужеземного производства, именно на этой базе и была отработана модель своего кино.
Что же смотрели участники «Украинских альтернатив», приглашенные в качестве экспертов? В основном это было кино и вправду альтернативное — не только по отношению к украинскому, но и к общемировому так называемому «мейн стриму». Последний ведь эксплуатирует устоявшиеся формы, образцы, ориентируется на большинство зрительской аудитории, которая не хочет, чтобы ее слишком жестко эпатировали и вообще беспокоили. Она хочет катарсиса, очищения и в этом по-своему права. На одном из «круглых столов» психолог и искусствовед Лариса Березовчук обстоятельно аргументировала и защищала права обыкновенных зрителей, которых якобы насилуют своими заморочками критики («Критик — это враг творческого народа! — несколько неожиданно заключила оратор. — Верить им нельзя...»). Все дело в том, что базовый инстинкт — стремление к выживанию. Этим и объясняется вычеркивание плохого из памяти, свойственное нормальным людям. Все иное — патология. Патологично помнить ужасы войны, скажем, картины убийств, растлений, и прочая и прочая. «Не забыть, но дистанцироваться!» — таков один из основоположных принципов человеческого поведения. Поэтому визуализация опыта (исторического и любого другого) должна быть щадящей.
Александр Рутковский прокламировал иной подход: искусство должно прямо и бесстрашно смотреть в глаза жизненным реалиям. Только тогда оно выполнит свое предназначение. Поэтому в фестивальной программе мы увидели фильм француженки Катрин Брейа «Романс», где женские откровения по поводу плотских вожделений воистину шокирующие (знакомый врач констатировал, что у героини картины все признаки маниакально-депрессивного синдрома). В «Ненасытных» финна Аку Лоухимиеса встретились с героем, который никак не может найти женское тело, откликающееся на его волну. В «Зоне военных действий» британца Тима Рота увидели семью, в которой отец регулярно насилует дочь в технике анального секса. Приходится сыну вразумлять родителя, отправляя на тот свет для искупления грехов. В российской картине «Место на земле» Артура Аристакисяна — двухчасовая визия жизни московских бомжей — местами запредельно жесткая (не все эксперты вынесли это зрелище до конца сеанса). Ну и, конечно, отечественный фильм «Второстепенные люди» Киры Муратовой, который тоже не отнесешь к «успокаивающим» пилюлям…
Кстати, по поводу последнего фильма была любопытная реплика одного из участников дискуссий. Муратова у нас, сказал он, ныне в фаворе: народный артист, лауреат всех премий, даже генеральным продюсером у нее замминистра Анна Чмиль. Но это же дико — киногенерал работает в маргинальном кино, которое в других странах закономерно обитает на периферии. Выходит, что именно в таких картинах Минкультуры видит столбовой путь национального кино. Но в таком случае горе нашей стране и нашему кинематографу! «Мейн стрим» — вот что нужно в отдельно взятом государстве, только тогда будет смысл и в андеграунде.
На это, правда, можно возразить следующее. А в какой нынче стране вы видели свой «мейн стрим»? Кроме Индии, конечно. Я другой такой страны не знаю… Везде в роли «главной составляющей» национального проката голливудские картины. Наш прокат сегодня слабенький, но и в нем Голливуд доминирует. Амбициозные проекты у нас есть, некоторые даже в работе, но ведь в любом случае пара-тройка «зрительских» фильмов не решит проблемы. Вот и получается, что Муратова и впрямь на «столбовом пути» — личностного познания и художественного осмысления окружающей нас реальности.
Один из «круглых столов» задавался вопросом о «второстепенных», «третьестепенных» и т.д. людях как возможных героях украинского кино, о том, нужна ли «чернуха» нашему экрану? Собственно, речь шла о необходимости «отражать», говоря устаревшим слогом, маргинальную, периферийную действительность в кино. Сошлись на том (ярче всех это прокламировал политолог Владимир Малинкович), что маргиналы на экране — свидетельство гуманистической установки кинематографистов, обращающих внимание общества на «униженных и оскорбленных». Кроме того, маргинал ведь — не всегда где-то и кто-то, художнику стоит поискать «Другого» и в самом себе. Находя при этом неожиданные, доселе скрытые возможности киноязыка. Небольшой экскурс в историю кино, проделанный Рутковским, наглядно проиллюстрировал тезис о том, что многие открытия в кинематографе сделаны при обращении к экзотическому, ранее невидимому, незамечаемому материалу. Так что вывод прост: нашему кино стоит обернуться — и на самое себя, и на жизнь, нас окружающую.
Другой «круглый стол» сосредоточился на вопросе о мистериях плоти и перспективах отечественного кино «об этом». Известный философ Сергей Крымский цитировал чье-то высказывание: обычный художник рассказывает о человеке, талантливый — о человеке и его быте, среде, а у гения человек еще и тело. Тело, конечно, в широком смысле — как телесность, как быт и бытие, как жизнь чувств, одним словом. Вот и в фильмовой программе обращало на себя внимание, что большинство режиссеров отнюдь не зацикливались на проблеме пола (как некоторые фестивальные эксперты), а давали куда более глобальный образ действительности. В «Живой плоти», знаменитого испанца Педро Альмодовара, к примеру, или в «Тельце» россиянина Александра Сокурова — здесь же впечатляющая визуальная картина человеческой жизни, максимально широкая, открытая, свободная от слишком откровенных эстетических или этических пристрастий.
Любопытной показалась дискуссия по проблеме «История и игра». Собственно здесь и прозвучал цитировавшийся в начале призыв щадить человеческие чувства и не потакать критикам, которые все норовят агитировать за нечто ужасное и патологическое — во всех отношениях. Думается все же, что здесь нужна сбалансированность. Конечно, наше общество нуждается в самокритике, в том числе и средствами экранного искусства. Но не в меньшей, а быть может, и в большей степени оно требует положительных эмоций и позитивной самооценки. Невротические болезни поражают не только отдельных людей, депрессивное состояние уже продолжительное время характеризует нашу общую жизнь. Отсюда и запрос к национальному кино быть «всесторонне развитым» и не загонять себя в какое-то одно русло. Тем более что это уже неоднократно случалось в прошлом.
Много чего еще было на «Альтернативах», да обо всем не расскажешь. Вывод же мой прост: «мозговые штурмы» или даже небольшие наступательные операции по взятию искомой модели украинского кино бесспорно полезны. Они тренируют мозги и пробуждают аппетит. Быть может, в самом недалеком будущем у нас в итоге будет больше оптимизма во взгляде на самих себя…