Рассматривая полотно нашей Верховной Рады или Госдумы России, поражаешься обилию красно-розового цвета. Невольно задаешься вопросом, что вызывает такую любовь у наших народов к теплым тонам политической палитры? Какую роль сейчас на пороге XXI в. играет марксизм? Марксистское учение было создано в Германии в середине XIX в. Эта доктрина продолжает быть динамичной и активной, находя еще достаточно большое количество своих приверженцев. Подобная ситуация определяется прежде всего религиозно-мессианской стороной марксизма. Не научная сторона этого учения, а страстное ожидание прихода «светлого будущего» делает марксизм привлекательным для миллионов людей.
Учитывая религиозную психологию наших народов, искание ими «светлого града Китежа», где решатся все жизненные проблемы и все будут счастливы, понимаешь, почему немецкое учение так прижилось на славянской почве. То что марксизм-ленинизм носит на себе черты религии, известно достаточно давно. Одним из первых, кто увидел в марксизме новую религию, был наш соотечественник - величайший философ современности Н. Бердяев. Какие же качества, по мнению Н.Бердяева, делают марксизм религиозным учением?
Во-первых, это строгая догматическая система, имеющая известную практическую гибкость. Во-вторых, разделение на истинных, правоверных марксистов, и еретиков, по отношению к которым допустимы все средства борьбы. В-третьих, священное писание Маркса, Энгельса, Ленина, которое может быть лишь истолковываемо (партийными жрецами), но не подвергаться сомнению. В-четвертых, иерархически организованная коммунистическая церковь с директивами сверху, перенесение совести на высший орган компартии - на съезд (собор).
В-пятых, тоталитаризм, присущий религиям, фанатизм верующих в коммунизм, отлучение и уничтожение еретиков, признание первородного греха (эксплуатации).
Религиозным является и ожидание (согласно марксистской теории) всеобщего краха, катаклизма капиталистической системы. Это своего рода апокалипсис коммунистов. После крушения империализма мир преобразится, грядет новый коммунистический Иерусалим, где люди заживут по-новому. Религиозный характер носит и разделение истории на две части. Все, что было до социалистической революции, - это как бы введение в историю, после нее - начало подлинной истории. В этом смысле показательными являются слова Юмжагийна Цеденбала - бывшего лидера монгольских коммунистов и монгольского государства. Он писал, что Великий октябрь является водоразделом между тьмой старой истории и светом новой социалистической истории. Коммунисты очень сердятся, когда марксизм рассматривают как религию, однако опровергнуть это им никогда не удавалось. Верующие адепты этого учения точно так же не принимают спора, как верующие представители других религиозных конфессий.
В марксизме, как и в любой классической религии, наблюдаются расколы и реформации. Даже в современном русском правоверном ленинизме мы видим различные течения. От «старообрядцев» Анпилова, вытащивших на свет Божий «протопопа» Сталина, до относительно умеренных последователей «патриарха» Зюганова, чтущих классиков марксизма-ленинизма. Коммунисты могут возразить, что их учение является глубоко научным и они преклоняются перед наукой. Но можно припомнить совсем не научный догмат наших коммунистов вроде того, что учение Маркса вечно потому, что оно верно. Тем самым изначально устанавливается привилегированное положение марксистской доктрины, а все остальное - религия, этика, культура и т.п. - объявляется иллюзией буржуазного сознания, носящей преходящий характер.
Наши коммунисты живут в созданном ими фантастическом, ирреальном мире, совершенно не видя всего многообразия и сложности общественной жизни. Они по-манихейски делят мир на две части. Мир, который они хотят уничтожить, управляется злым богом-капиталом, по отношению к которому не применима никакая мораль. Подобное отношение к морали идет совсем не от Сталина, как думают многие, а от самых основ, от отцов-основателей. Маркс, рассматривая эту проблему, пришел к определенному выводу: «Однако те средства, которые пускаются в ход в целях порабощения, должны быть дозволены также и в целях свержения рабства. Пока будут существовать эксплуатирующие и господствующие народы и классы на одной стороне, эксплуатируемые и порабощенные на другой - до тех пор применение хитрости и насилия будет с обеих сторон необходимостью, против которой всякая моральная проповедь останется бессильной» (соч. т. 19, стр. 465 К. Маркс, Ф. Энгельс).
Подобная пластичность морали приводит к противоречию в самом марксизме и очень сильно напоминает церковную мораль, когда католическая церковь, в прошлом, осуждая с амвона убийство, воровство, прелюбодеяние и тому подобные грехи, активно продавала индульгенции на их отпущение. Говоря о моральном противоречии марксизма, я имею в виду следующее: наши коммунисты, в праведном гневе осуждая мир чистогана и наживы, скорее всего не знают, что Маркс (как, впрочем, и Ленин) полагал моральное обоснование социализма реакционным. С одной стороны, коммунисты не признают общечеловеческую, христианскую мораль, считая ее буржуазной и религиозной иллюзией, уловкой врага, стремящегося внести раскол в их ряды. С другой стороны, осуждая эксплуатацию и сочувствуя тяжелому положению народных масс, они используют общечеловеческую мораль, понимая, что только так они сумеют создать положительный образ радетелей за народ и вызвать к себе симпатию. Пытаясь обойти это противоречие, теоретики марксизма полагали, что пока нет бесклассового общества, говорить о единой морали рано.
Таким образом, марксисты не столько отрицают общечеловеческую мораль, сколько относят ее к будущему. Поэтому во всех коммунистических обществах господствует двойная мораль. Самоценность человеческой жизни отрицается, поскольку настоящее рассматривается исключительно как средство для будущего. Происходит дегуманизация жизни. Любимец и теоретик партии двадцатых годов Н.Бухарин рассматривал народ, как не вполне годный человеческий материал, из которого еще надлежит вылепить людей коммунистического будущего. Поколения наших людей отдавали все силы и здоровье, а зачастую и саму жизнь за это мифическое будущее так и не пожив нормальной жизнью в настоящем. Парадокс заключается в том, что миллионы пенсионеров, те самые, которые знали тяжелую работу и не знали хорошей жизни «в эпоху строительства коммунизма», до сих пор верят в идеалы марксизма и голосуют за коммунистов. Подобное можно объяснить только религиозной верой, а совсем не научными убеждениями в правоте марксизма.
Религиозной является и вера марксистов в телеологию, разумный характер исторического процесса. Коммунисты верят в то, что идеалы их учения реализуются в будущем, что сам ход истории неотвратимо ведет к победе коммунизма.
Исторический оптимизм марксистов есть не что иное, как секуляризованная форма мессианской веры. Этот мессианизм может быть неосознанным, в нем могут не признаваться. Но именно этот элемент марксизма и является активным и динамичным по преимуществу. Экономические теории марксизма вряд ли могут вызвать взрыв революционного энтузиазма и вдохновить в борьбе. Этот энтузиазм вызывается мессианской идеей царства будущего, где все трудящиеся будут сыты и одеты, а о стариках и детях будет заботиться сильное и мудрое государство, управляемое слугами народа.
Интеллектуальная сторона марксизма не состоятельна, она сильно потеряла в своей познавательной ценности, но зато приобрела большую силу как демагогическое орудие пропаганды и агитации. Творчески, марксизм не имеет потенции. Это видно хотя бы потому, как русские коммунисты запутались в национальном вопросе. То, что интернационального пролетариата не существует, показали две мировые войны, в которых рабочие всех стран убивали друг друга. Это было крахом марксистской идеи: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!». Но то, что верхушка компартии России не осудила двух своих активистов Макашова с Илюхиным за их откровенно антисемитские высказывания, свидетельствует о ревизии одного из основных постулатов марксизма-ленинизма. Теоретики КПРФ пытаются в новых условиях опереться исключительно на русских (хотя в их рядах есть и нерусские). На словах они, безусловно, за классовый подход и объединение рабочих вне зависимости от национальности. Но на практике, теряя свое влияние в национальных республиках и автономиях, они все активнее начинают присматриваться к русской национальной идее, рассчитывая именно здесь приобрести новых сторонников. Ради политических выгод лидеры КПРФ делают крен в сторону национал-социализма, иначе говоря фашизма, сближаясь по ряду позиций с баркашовцами, а это уже свидетельствует о деградации марксизма, о неспособности теоретиков компартии преодолеть идейный кризис.
За 74 года коммунистического зарева наши люди отвыкли от напряженной и самостоятельной умственной работы. Оказавшись в новых условиях, когда можно думать иначе, многие растерялись, не видя привычных ориентиров. Это очень похоже на наркотическую ломку, когда для обретения душевного равновесия требуются новые порции идейного наркотика. Этим спешат воспользоваться коммунисты. Подсовывая знакомую всем с детства идеологическую жвачку, они продолжают держать в бессознательном состоянии наших сограждан. Перефразируя слова Маркса, можно смело утверждать: именно марксизм, как псевдорелигия, является опиумом для народа. Находясь в идейной зависимости от марксизма, наши люди живут в иллюзорном и нереальном мире. Но всегда наступает время пробуждения и обретения духовной свободы, каким бы болезненным не был этот процесс.
В одной из русских сказок Кощей Бессмертный, просидев сто лет в заточении, получает прежнюю мощь, выпив несколько ведер воды. Призрак коммунизма, выпущенный около 150 лет тому назад из подземелий немецкой философии, обрел реальную силу именно на наших родных просторах, подпитываемый бессознательной верой простых людей в нереальное будущее.