Руководитель этого проекта Константин Родик рассказывает о ситуации на книжном рынке Украины, о взаимодействии с Минкультом и Украинским институтом книги.
- Пан Родик, скажите буквально несколько слов о рождении и становлении проекта "Книга года".
- Двадцать лет назад девять из десяти проданных в Украине книг были импортированы из России. О том, кто сдал наш книжный рынок россиянам и как начиналась информационная агрессия, сейчас говорить не буду - о Двадцатилетней войне украинского государства против отечественной книги можно прочитать в моем мемуарном расследовании "Сізіф ХХ. Книжка vs політика", которое вышло в этом году в издательстве "Балтія-Друк". Скажу только: нанесенный Украине ущерб столь огромен, что наказание за это не должно иметь срока давности.
Так вот, в 1999-м казалось - по крайней мере, обычному читателю, - что украинской книги, считай, нет. Уже первый рейтинг показал, что все же есть - и почти во всех тематических нишах. Удостоверить количество, качество и многообразие отечественного издательского продукта было приоритетом "Книги года" первые десять лет.
Далее издатели немного ожили, годовой ассортимент состоял уже не из сотен, а из тысяч новинок, и вместе с тем исчезли все специальные книжные критические площадки - телепрограммы и газеты-журналы. Производители книг своими силами взялись за агрессивную рекламу, нередко переходившую черту добросовестности. Поэтому приоритетом "Книги года" стала защита прав потребителей книг.
Сейчас ситуация нормализовалась, и рейтинг, наконец, выполняет "мирную" функцию: служить дорожной картой для читателя и предоставлять максимально структурированную информацию для качественной литературной аналитики.
- Каковы особенности этого проекта - нынешнего года?
- Когда что-то длится два десятилетия, это, скорее, признак стабильности, а не судорожных поисков "нового". Механизм оценивания книжного репертуара года давно и успешно апробирован. Да, он менялся в деталях ради главной цели - как можно более точного позиционирования и сравнительной оценки каждой новинки и ради максимальной прозрачности процесса и результата. Включены и надежно работают все предохранители против любого влияния на результат. Так что "на выходе" получаем не "поддержку" того или иного автора–произведения–издателя, как это происходит во всех других премиях-конкурсах, с "Шевченковской" включительно, а социологически обоснованный и экспертно ранжированный срез годового литературного ассортимента.
Как ни странно, именно антикоррупционная схема "Книги года" является причиной хронической "немилости" к рейтингу со стороны Министерства культуры. Я встречался с восьмью предшественниками нынешнего министра культуры, предлагал закупать книги для библиотек на основании рейтинговых результатов. Все на словах были "за", но когда доходило до реального распределения бюджетных средств - традиционно закупали издания "нужных" производителей или авторов. "Книга года" - некоммерческий проект, мы никогда не стремились осуществлять закупки, имея какой-либо процент от этого. Более того: устав нашей общественной организации делает невозможными любые операции, которые могут бросить тень на объективность рейтинга.
Жаль, но полная прозрачность рейтинга и высокий статус его экспертного круга до сих пор не затребованы государственными учреждениями. По той же причине - из-за невозможности какого-либо вмешательства в процесс оценивания: чиновники не видят "своего интереса" в поддержке "Книги года". Ни в программе наполнения библиотечных фондов, ни в организационной поддержке проекта. Как видим, стабильность может быть и печальной. Наша ежегодная головная боль - поиск меценатов для устройства ярко-торжественной церемонии чествования лауреатов рейтинга.
Например, одно из известных издательств выделило деньги на проведение экспертной сессии, которая состоится на будущей неделе: чай-кофе-печенье на четырехдневную работу около ста человек; средства на проезд иногородних экспертов; приобрели новый принтер на смену тому, который верой-правдой прослужил нам двадцать лет. Помощь останется анонимной, чтобы не было упреков в лоббистском вмешательстве издателя в работу экспертов. Что же касается церемонии награждения, традиционно запланированной на февраль, - ничего пока сказать не могу, сейчас средств нет. Но - она состоится.
- Появление в Украине Института книги что-либо коренным образом изменило на нашем книжном и издательском ландшафте?
- Идея создания УИКа путем адаптации к украинским реалиям успешного опыта аналогичной польской структуры - безусловно, хороша. Но произошло типичное "заимствование по-украински": если в Польше директор Института книги имеет статус заместителя министра, то у нас эта должность сведена до уровня, считай, директора библиотеки, и над ним верховодят еще заместители министра и их службы. Система бюджетной закупки книг для библиотек не реформирована. Способ селекции огромного ассортиментов новинок, мягко говоря, сомнителен. Не обеспечено даже первоначально необходимое распределение изданий по видовым и жанровым признакам, - потому выбирают между раскраской для малышни и философским трактатом. Создается впечатление, что в УИКе считают социологию "продажной девкой империализма". Ко всему, экспертам внушено решение засекретить полные результаты: кто и за что голосовал - неизвестно.
У меня нет претензий ни к одному из полусотни экспертов, которых привлекают для определения ассортимента закупок. Все это, безусловно, умные люди. Но они поставлены в манипулятивную ситуацию, им отведена роль ширмы. Не удивительно, что результаты отбора иногда шокируют. Например, отказано в приобретении для публичных библиотек аналитической мемуаристики Владимира Горбулина "Мій шлях у задзеркаллі" и "Життя як покута" Василия Овсиенко. Не будут читать библиотечные абоненты качественного журналистского расследования Андрея Яницкого истории Приватбанка и философского исследования Виктора Тимченко "Модерний націоналізм". Заблокированы пять книг Ричарда Докинза - западного лидера нонфикшна. УИК считает, что украинскому читателю библиотек не нужны топ-авторы мирового рынка фикшн: Пьер ДиБиСи, Жан-Кристоф Гранже, Лю Цисинь, Мишель Бюсси, Карлос Руис Сафон, Патрик Модиано…
Потому говорить о качественном наполнении книгособраний через централизованную закупку не приходится. А еще надо учесть, что несколько ярких издательств - "Темпора", "Критика", "Люта справа", "Акта", "Артбук", "Видавництво Українського Католицького університету" - демонстративно отказываются принимать участие во всей этой "операции". Наиболее толерантно сформулировать причину их отказа можно так: не хотим замараться в этом маскараде.
- Существует ли определенная статистика - о читательских настроениях и реализации украинских книг именно в 2019 году?
-Статистики продаж книг в Украине нет. Это значительная проблема. Решения ее нужно требовать прежде всего от "тяжелых" министерств - финансов, экономики, статистики. Но инициировать реформу должен именно Украинский институт книги. Также на УИК возложена и реализация социологических замеров читательского рынка. Недавно компетентное исследование провел Центр Разумкова совместно с интернет-ресурсом "Читомо".
- Фактический запрет в Украине российских издательств как-то повлиял на наш рынок? Есть ли какие-то показатели по этому поводу?
- Безусловно, повлиял - и весьма положительно. Во всех рыночных секторах. Плачи по "качественной российской гуманитаристике и научной литературе" - от лукавого. Во-первых, она и раньше не поступала в Украину централизованно - разве усилиями "челноков"-энтузиастов. Во-вторых, можно покупать права и издавать здесь на украинском, поддерживая собственного, а не вражеского производителя. В-третьих, торговля с оккупантом - это зло. Но статистики нет и здесь - только экспертные предположения.