С 26 июня по 5 июля в Киеве гостил редкостный театр. Театр, после спектаклей которого все разговоры об упадке сценического искусства показались пустой болтовней. Театр, умеющий играть классику без истерических воплей и вульгарной модернизации, когда трогательные чеховские барышни маршируют по сцене в совковых валенках и телогрейках, и отличающий авангардность от цинизма. Театр, постановки которого обладают мощным энергетическим зарядом, а не высасывают у зрителя остатки дневной энергии. Речь, конечно, идет о Мастерской Петра Фоменко, чьи спектакли - «Владимир III степени», «Двенадцатая ночь» и «Волки и овцы» - вызвали у киевских зрителей просто небывалую экзальтацию.
Московский театр «Мастерская Петра Фоменко» вырос из гитисовского набора 1988 года. Многие его спектакли, как, например, «Приключение» Марины Цветаевой, вообще игрались поначалу в гитисовских коридорах. Предварительно объявлялось, что вечером состоится спектакль, количество зрителей сводилось к минимуму, коридор Российской академии театрального искусства превращался в сцену - в комнату Казановы или в гостиницу «Весы», где прощались Казанова и Генриетта. Когда через некоторое время театр повез спектакль на родину Казановы, в Венецию, оказалось, что улица, где родился этот женолюбивый авантюрист, точно совпадает по размерам с гитисовским коридором. Мистическое совпадение - как утверждает режиссер театра Евгений Каменькович.
Евгений Каменькович - сначала ассистент-стажер у Петра Фоменко - давно был одержим идеей создания театральной мастерской на базе гитисовского курса. И вот в 1988 году, под руководством Петра Наумовича, все это «счастливо сложилось». Кстати, премьеры привезенных в Киев спектаклей состоялись в 1990-м и 1992-м. Театр мощно начал, сказался сильный энергетический заряд, полученный в
ГИТИСе, ведь большинство актеров - недавние выпускники. Но теперь, по словам Евгения Каменьковича, наступил период зрелости, когда нужно внутренне «сесть за парту», не отказываясь при этом от новых постановок. Однако в ближайшем будущем Мастерскую Петра Фоменко ожидает совместный с Францией театральный проект, второй после цветаевского «Приключения» и блоковского «Балаганчика».
Да, в Мастерской Петра Фоменко умеют ставить классику. Оба драгоценных века русской литературы, и золотой, и серебряный, здесь в почете. Филигранная актерская игра, виртуозные режиссерские решения, уместные авангардные вкрапления - все это удивляет и радует. Как и выверенность каждой детали, каждого жеста, подтверждающая тезис о том, что в театре нет мелочей. Эта балетная прочувствованность каждого элемента актерской пластики, или, по словам Каменьковича, «полная свобода и ощущение полета», заставляет вспомнить о театрально-балетных экспериментах начала ХХ века.
Не случайно в спектакле по пьесе А.Островского «Волки и овцы» (режиссер Ма Чжен Хун) пьянящую свободу, раскованность и авантюрность символизировал подвешенный над сценой гамак. Одни герои взлетали на нем сразу, как Глафира в исполнении Галины Тюниной, другие - как Михаил Борисович Лыняев (Юрий Степанов) - влезали кряхтя и отдуваясь, но если уж раскачивались, то с редким азартом. Публика в первых рядах испуганно отшатывалась и радостно аплодировала, когда герою удавалось взлететь как следует. И ощущение полета перетекало со сцены, вернее, с гамака, в зрительный зал, не исключая последних рядов галерки.
Вывод - человек не должен стесняться танцевать. И любить. И если уж раскачиваться на качелях, то посильнее. Когда упитанный Лыняев - убежденный холостяк - объявляет о своем решении жениться, он внезапно начинает перепрыгивать через мебель и кувыркаться до полного изнеможения. Пластическая раскованность ассоциируется с внутренней свободой личности.
Мастерская Петра Фоменко видит своей целью глубинный антропологический анализ, что, по мнению Евгения Каменьковича, соответствует изменившейся театральной эстетике. Постановки театра характеризует повышенное внимание к человеку, к тому, что заставляет героя раскрыться, скинуть маску затверженных приличий, стать самим собой. Так деловой человек Павел Бурдюков (Т. Рахимов) из спектакля «Владимир III степени» по мотивам неоконченной комедии Гоголя (режиссер С. Женовач) становится просто человеком при звуках ангельского голоска своей супруги Катерины Филипповны (Г.Тюниной), а мир русского романса ассоциируется с бескорыстием и сентиментальной нежностью.
О музыкальном оформлении привезенных в Киев спектаклей хотелось бы сказать особо. В «Волках и овцах» старинные русские романсы, в том числе и в исполнении знаменитой в начале века Вари Паниной, раздаются в основном из задрапированного, освещенного лампой «женского уголка», где пьют чай жаждущие любви героини. Укромному миру романсов противостоит мир деловых людей, денежных расчетов и поддельных векселей. Впечатляет редкое музыкальное оформление шекспировской «Двенадцатой ночи» (режиссер Е.Каменькович) - черангу, флейты, окарина, не говоря уже о привычной гитаре.
Гастроли мастерской стали для киевлян праздником. Полный аншлаг (слава Богу, билеты были относительно недорогими) и единодушие в оценках. Трудно было найти того, кому бы московские гости не понравились, - актеров без конца вызывали на бис, а организаторов гастролей осаждали представители прессы.
И случилось так, наверное, потому, что киевские театроманы отвыкли от филигранной изысканности спектаклей и были приятно удивлены тем, что можно достигнуть тонкого и выверенного психологизма без авангардной истеричности и неуместного сарказма.
Спектакли мастерской, как и ее художественного руководителя, отличают мудрая неторопливость, вдумчивость, деликатность и чувство меры. Деликатность по отношению к человеку, его терзаниям и мукам, его взлетам и падениям. А человек так нуждается в деликатности. Поскольку именно творческая деликатность по отношению к герою является залогом художественной состоятельности творца.