Впервые в Киеве напечатали Михаила Жванецкого. Его книга «Мой портфель» — это специальный издательский проект для Украины известного издательства «Махаон-Украина».
Оказывается, у Создателя отличное чувство юмора. Все духовные учения, от тысячелетиями известных Индии и Востоку до самых современных, объединенных под стягом «нового знания», сходятся в том, что веселость и смех — божественные качества свободного высокого сознания. Можно сказать, это одно из самых радостных открытий, которое в ХХI веке наконец дошло до человека западного мира. Правда, всегда были люди, которым и до того ничего не мешало им пользоваться на благо общества. Например, Сократ, Диоген, Екклезиаст, Лао-цзы, Мольер, Раджниш, Сковорода, Эйнштейн, Горин, Жванецкий («состав президиума» взят мною из книги «Путь к дураку», изданной издательством «София» в серии «Философия смеха»).
Даже если бы последнее имя не подсказал вышеприведенный список, оно все равно приходит на ум первым, а если учесть «окружение», то и единственным. Если Михаила Жванецкого читать, а не слушать, то его без дрожи в коленках можно назвать Конфуцием и Мишелем Монтенем нашего времени. Для этого достаточно полистать его книгу «Мой портфель», выпущенную издательством «Махаон-Украина». Как известно, современникам Сократа и Диогена до конца оценить достоинства и глубину их творчества мешало устное исполнение авторов. А поскольку Михаил Михайлович пошел тем же путем, то, возможно, его утешит гипотеза, что лет через сто-двести у кого-то будет шанс назвать остроумного мыслителя «Жванецким своего времени».
У М.Ж. есть афоризм — «Секрет популярности: все знали, а он сказал». Об этом же секрете говорится в одной из книг известного духовного просветителя Нила Дональда Уолша: «Гений — это человек, который вспомнил то, что все остальные просто забыли. Он не создает ответы, а открывает уже существующие у Бога». Кстати, это соавторство всегда угадывается: в творении Божьем в отличие от созданного человеком недостатков нет. В этом вся разница между созданным и сотворенным. Жванецкий напомнил нам немало таких ответов — по смыслу точных, как стрела Уленшпигеля, и по форме совершенных, как пронзенное ею яблоко. Вещает он на довольно высокой частоте, поэтому аудитория у него думающая, быстро соображающая и реагирующая. Этот юмор можно включать в тесты по проверке IQ и личностного развития. Ведь человек, обладающий юмором, может позволить себе роскошь быть собой и не впадать в столбняк важности.
М.Ж. не зря любит публичные выступления: там он воочию видит, как отдаваемая мысль растет, набирает силу, резонирует с окружающими умами и поселяется в них легко, будто для нее заранее пустовало место. Но при чтении его текстов этот процесс более отчетлив и интимен. Ты понимаешь, что Жванецкий — это некий перст Творца, которым он нажимает внутри тебя кнопку, побуждая к собственному размышлению. Причем мысли приходят умные, хорошие, светлые, вызывающие уважение и любовь ко всем участникам процесса и отдельную признательность к тому, кто их в тебе зажигает. В этом смысле писатель — как спичка, которая освещает в чулане твоего «Я» самые выгодные места. Жаль, что перевести Жванецкого на любой из языков непросто, поскольку тут дело не столько в словах, сколько в ритме, дыхании, переливах смысла. Одним словом, скорее в пустотах и вибрациях, чем в плотском выражении. Тут нужен адекватный мастер — как Лозинский Шекспиру или Маршак — Бернсу.
На вопрос «слушать или читать Жванецкого?» можно отвечать по-разному, в зависимости от желаемого результата. Но при этом иметь в виду, что книга — по-прежнему единственное, что можно посоветовать тому, кто хочет получить подлинное знание и найти умную мысль. Чтобы доказать, что телевидение и Интернет для этой цели не годятся, дискуссия, очевидно, не потребуется. На виртуальном блошином рынке net порой можно найти что-то ценное, но для этого надо потратить бездну времени и перевернуть горы барахла. Пялиться с той же целью в телевизор — занятие еще более бессмысленное. Поэтому книга — самый прямой и интересный путь к знанию и мудрости. А если это книга Жванецкого, то это еще и веселый путь. Правда, на нем часто слышится пронзительное эхо грусти, рождающее знаменитый феномен «смех сквозь слезы». Наверное, его можно объяснить тем, что веселость и грусть — два разных уровня одной и той же энергии, как жара и холод, поэтому их можно испытывать одновременно. И как Карузо брал любую октаву, дробя голосом хрустальные подвески на люстрах, так Жванецкий охватывает крайние уровни эмоций, вышибая смех и слезы. А когда он выходит на сцену и вынимает из портфеля стопку страничек, по которым порхают крупные круглые буквы, напоминающие нотные знаки, ему, как Карузо, хочется крикнуть: «Браво маэстро!»