«Золотая пальмовая ветвь» 65-го Каннского фестиваля привела австрийца Михаэля Ханеке в клуб избранных. Теперь и он может похвастаться двумя высшими наградами самого престижного кинофестиваля планеты. Впрочем, сенсации не случилось. Ханеке считался фаворитом вполне заслужено. История двух старых людей, пытающихся сохранить любовь «в болезни», и универсальна, и трогательна, и блистательно разыграна Жаном-Луи Трентиньяном и Эммануэлем Рива. В фильме работает каждая мелочь. Даже мимолетное появление дочери героев в исполнении Изабель Юппер обжигает абсолютным равнодушием, сквозящем в пустом взгляде. Ее подвижная, но абсолютно пустая нервозность становится контрастной с параличом героини Рива и замершем (замерзшем) в горе героя Трентиньяна. Как ему удается сохранить многолетнюю любовь? На этот вопрос Ханеке отвечает с присущей ему безжалостностью и некоторой созерцательной отстраненностью.
Второй фаворит, молодой румын Кристиан Мунджиу, с мощной картиной «За холмами» этой отстраненности противопоставляет абсолютную погруженность в атмосферу, где экзистенциальный ужас множится на вопиющую бедность и неустроенность героев.
Впрочем, героиня фильма, молодая девушка Алина борется за близкого человека с не меньшей иступленностью, чем 80-летний Жорж в исполнении Трентиньяна. Вот только ее цена - собственная жизнь. Фоном для отчаянного поиска Бога стал монастырь в маленьком румынском городке, куда с заработков в Германии возвращается Алина и находит там свою подругу. После «4 месяцев, 3 недель и 2 дней», принесших режиссеру каннское «золото», Мунджиу снял еще более сильную и отчаянную картину, невероятно глубокую и эмоциональную при внешней бытовой сдержанности. Но на этот раз фильм ограничился призом за лучший сценарий, а обе исполнительницы главных ролей - Кристина Флютюр и Космина Стратану - удостоились награды за главную женскую роль.
Приз за лучшую мужскую роль получил Мадс Микелсен за фильм Томаса Винтерберга «Охота». Таким образом жюри отметило еще одного фестивального фаворита. Фильм, по сути возвращающий датчанина Винтерберга к постулатам «Догмы 95», действительно снят без «подпорок» в виде дополнительных эффектов. Герой оказывается в прямом и переносном смысле снятым крупным планом, один на один с камерой. Как его герой Лукас оказывается один на один со всем миром из-за ложных обвинений в педофилии.
А вот приз за режиссуру - наоборот - оказался у аутсайдера предварительных рейтингов мексиканца Карлоса Рейгадаса. Как хорошо, что они так часто бывают неправы! «После мрака свет» даже для созерцательного Карлоса Рейгадаса практически лишен сюжета. Молодая семья оказывается в деревне и пытается адаптироваться к новым реалиям. Фильм снят в селе, расположенном в 70-ти километрах от Мехико, хорошо знакомом режиссеру. Именно здесь он проводит немало времени. Это отчасти и дало возможность называть фильм автобиографическим. Хотя Рейгадас решает не повествовательные, а выразительные задачи. Мир вокруг героев то расплывается по краям кадра, то достигает максимальной сконцентрированности на действии. Фильм построен не на истории, а на образах, рефлексиях и видениях. И тот факт, что в рейтингах прессы он оказался едва ли не на последнем месте, наводит на грустные мысли о ее тотальном пожелтении, в том числе и в Каннах. Картину, конечно, сложно назвать мейнстримом, но в ней с избытком - той поэтичности, которую украинское кино превратило в архаичное прошлое, а мексиканское заставило говорить языком будущего.
Менее ярок, но тем не менее интересен фильм Маттео Гарроне «Реальность» (Гран-при). Главный герой, продавец рыбы из Неаполя пытается попасть в шоу «Большой брат» и… сходит с ума. Очень «вкусно» снятое кино, с яркими, почти карикатурными персонажами, облезлым городом без этники и нарочитой автентики, а просто живое. Хотя вряд ли оно получило бы такую высокую награду, если бы в жури не председательствовал соотечественник Гарроне Нани Моретти.
Гран-при пророчили британцу Кену Лоучу, который удостоился приза жюри за картину «Доля ангелов». Картина, начинающаяся как излюбленная Лоучем социальная драма, раскручивается едва ли не как криминальная комедия. Лоуч остается верен себе: он бичует общество потребления и сочувствует малым сим, но на этот раз делает это с веселой непринужденностью. И мало, наверное, найдется людей, умеющих так легко говорить о сложных вещах.
Таким образом, жюри удалось так или иначе отметить самые яркие фестивальные картины.
За исключением, пожалуй, изысканной штучки Алена Рене «Вы еще ничего не видели» и значительной картины Сергея Лозницы «В тумане», удостоенной приза ФИПРЕССИ.
Задумана лента была 10 лет назад, еще при жизни писателя Васыля Быкова, но снять ее возможность появилась только сейчас.
«Более всего в книге меня привлекло то, что герои напрямую не сталкиваются с врагом, - рассказывает режиссер, - сталкиваются мирные жители одного и того же региона в период оккупации».
Демифологизация партизанского движения принесла немало проблем Быкову. Принесет она их и Лознице - блистательному документалисту, живущему в Германии, а снимающему в Украине, России, Беларуси, Латвии... Ведь слишком много дискуссий вызвали военные эпизоды еще в первом его игровом фильме «Счастье мое».
Лозница, по сути своей человек мира, считает, что страны появляются и исчезают, а отношения между людьми универсальны. «Я не хочу сужать смысл картины до конкретной политической ситуации. Дело в том, что тема фильма может проявляться в любом обществе, в любое время. О ней говорили и «Ворон» Клузо, и «Не тот человек» Хичкока. Война становиться фоном событий», - считает режиссер.
Тема его фильма в чем-то перекликается с темой «Охоты» Винтерберга: несправедливо обвиненный человек оказывается из-за этого в смертельной опасности. Но эмоциональная, бьющая по нервам картина Винтерберга очень не похожа на замедленную, аналитическую картину Лозницы.
Проблема морального выбора решена у Лозницы холодно, почти на одной ноте. Но в его, на первый взгляд, скупой выразительности таится такая внутренняя сила, что физически чувствуешь удушье от безысходности окутанной туманами войны.
«Бывают ситуации, когда человек ничего не может. И эта ситуация меня волнует больше всего», - говорит Лозница.
Длинные планы (в фильме только 72 склейки) стали дополнительными нагрузками для актеров, имеющих за плечами театральный, а не кинематографический опыт. Наложило это дополнительные обязанности на режиссера, пытающегося «выдавить» из них театр. В самом начале картины действительно интонации кажутся немного искусственными, но скоро на это совсем перестаешь обращать внимание.
Премьерный показ завершился длительными аплодисментами, по времени и силе убеждающими в их искренности.
Так что режиссер, вошедший в историю украинского кино тем, что впервые привел Украину в основной конкурс Канн, уже вошел в каннскую элиту - вне зависимости от итоговой раздачи призов. !zn