В «мосфильмовской» монтажной, на дверях которой табличка - «Ревизор», режиссер-постановщик Сергей Газаров», несметное количество коробок с пленкой, пронумерованные эпизоды, эпизодики и отдельные планы тесно обступили монтажный стол. Царственный Ираклий Квинихидзе, специально прилетевший из Соединенных Штатов, интеллигентно ищет единственно верный темпоритм эпизода. Режиссер-Газаров запаздывает, его задерживают обязанности Газарова-продюсера. На маленьком экране знакомые лица: Никита Михалков и Марина Неелова, Евгений Миронов и Анна Михалкова, Зиновий Гердт, Олег Янковский, Армен Джигарханян, Алексей Жарков. Господи! Не каждая режиссерская «звезда» соберет такой благоуханный актерский букет-ансамбль.
Многие удачливые и талантливые актеры рано или поздно приходят в режиссуру, но в бизнес - увольте, непомерный груз, а Сергей Газаров организовал кинокомпанию «Никита и Петр». «Ревизор» же завладел им безраздельно после режиссерской постановки этой пьесы на сцене театра-студии Олега Табакова в 1991 году. Тогда же спектакль получил премию Союза театральных деятелей «За лучший спектакль года».
- С тех пор, как господин Гоголь предложил «заглянуть в зеркало», было много толкователей «Ревизора». До нас они дошли во всяческих театральных и литературоведческих изысканиях. Что сегодня побудило вас сделать такой, на мой взгляд, некассовый фильм?
- В первую очередь хотелось снять с этой пьесы политико-социальный налет, который всегда и у всех был на переднем плане. Да, сегодняшняя пьеса, да, злободневная: на протяжении десятилетий - активная перекличка летучих фраз, которые можно употреблять по отношению к правительству, парламенту, частным лицам. Но я не мог понять - зачем политизировать эту потрясающую историю о любви, о счастье в одном дне, которое испытали практически все персонажи?! Маменька в зрелом возрасте услышала, что в нее влюблен молодой петербургский чиновник. Перед дочкой, которой безумно надоели дети Тяпкина-Ляпкина и Земляники - ведь больше не с кем общаться в уездном городишке, - замаячила светская идиллия со столичным мужем. Городничий почти наяву видел себя с голубой лентой в петербургских гостиных. А сам Хлестаков, сказавший Городничему на прощание, что его никто, нигде, никогда так не принимал! В этот единственный день весь город был счастлив, переменился, оделся в цветы: все были «под адреналином». Это очень славянское желание - испытать полноту счастья, да и Бог с ним со всем. В своем желании испытать это «чуть-чуть», в принципе, человек согласен, что это будет один день. Господи, да разве только нам, славянам, это свойствено? Это общечеловеческое: вспомним господина Фауста, вступившего в бизнес с чертом. Обидно, что историю любви, личной трагедии какой-то никто не рассматривал. Достаточно этого аспекта, а там прозвучат и политика, и социальность. Да и кроме этого в пьесе есть еще «надцать» пластов, которые люди будут открывать.
- Сергей, ваш «Ревизор» - это что-то из нереализованной актерской жизни или у вас тоже желание «счастья одного дня»?
- Понимаете, если я притрагиваюсь к этому материалу - это уже один день счастья, который длится для меня год. Пролетел незаметно. Снимали в Праге, на студии «Баррандов-фильм», атмосфера на площадке царила прекрасная, у актеров возникло состояние «патологической коммуникабельности». Хотелось бы, чтобы это испытали люди, которые посмотрят картину.
А в основном, конечно, первое, потому что есть какие-то актерские невостребованности в мозгах, в мышцах, в крови. Это не моя вина и не вина людей, с которыми работал, но, думаю, сегодняшняя работа - это уже какой-то следующий уровень.
- А как складывалась актерская судьба и как вы пришли к режиссуре, а главное - к продюсерству?
- Ну как она складывалась? - смеется Газаров. - Олег Павлович Табаков однажды сказал: «Мое лирическое дарование проснулось в двухлетнем возрасте». Складывалась замечательно, фантастически складывалась и, несмотря на катаклизмы, которые мы переживаем, продолжает складываться. Прекрасно поступил в институт к Олегу Табакову, он меня замечательно учил, мне давали роли, брали в театры, снимался в кино регулярно, в год по нескольку картин. Начали узнавать на улице, потом в магазине, потом в милиции, в аэропорту. Потом стали доверять - вкусу, возможностям, уважение появилось. Все как бы хорошо, но Господь послал мне мысль, что надо идти дальше. Можно, конечно, сидеть на месте - тепло и с пенкой, но это не стимулирует фантазию. Должен быть тот, которого ты догоняешь, на любом уровне таких людей очень много, предела нет.
- Сережа, пока я вас ждала, ваши коллеги говорили о вас: «Хулиган наш, но в хорошем смысле». Что это значит?
- Часто слышу это. Думаю, потому что не люблю ходить строем, не люблю сидеть в библиотеке, когда все там сидят, я готов к жертвам. Это не сознательно, а как бы подсознательно дало толчок к неординарности поведения. Могу вспылить, а через три секунды буду, как кошка у сметаны, - абсолютно миролюбив. Понимаю, что есть люди злопамятные, есть правильные - как положено, так тому и быть, - в своей жизни я все это разрушил. И детей своих воспитываю в свободе. В школе говорят: семья актеров, что с них возьмешь... Раскованность сегодня воспринимается как безалаберность, плохое воспитание. Я, например, открыто могу сказать человеку, что о нем думаю. Другое дело, что, начав заниматься бизнесом, я понял, что этого делать нельзя. Есть дипломатия в поведении: надо говорить о том, чего нет, выслушивать то, чего вообще не существует. Разобравшись, на каком языке они говорят, очень забеспокоился, что это войдет в мою жизнь, потому что тесно связан с людьми бизнеса сегодня, но...
- Но творчество и бизнес - вещи по природе своей несовместимые?
- Трудно совместимые - это я испытываю на себе.
- Вы занялись бизнесом, придя к нему путем длительного анализа, подготовленным или приняли спонтанное решение - в этом хаосе хоть что-то сделать для себя?
- Конечно, не пришел к этому сознательно - теперь, мол, займемся «Сникерсом». Это произошло оттого, что ведь всех нас выбросили на улицу, как щенят: некоторые начали гадить, другие - зарабатывать, третьи - уезжать, четвертые - пить, и пропали. А у меня это еще совпало с возрастом невостребованности, требующим реализации, - надо же было как-то доставать деньги, делать кино, не говоря уж об элементарном существовании, о колбасе - скучно. Но, тем не менее, есть семья, много чего есть. Когда-то доставал деньги на мультфильмы, которые так и не снял, - попал на пик инфляции, когда деньги обесценивались в течение часа. Ох, сколько времени проведено в ресторанах и в банях! И я начал видоизменяться, какие-то вещи перестал воспринимать вообще. Такова была сила убеждения, в один из моментов показалось, что театр - лишний в моей жизни. Пройдя различные этапы, понимаю, как трудно людям, занимающимся бизнесом, просто оставаться эрудированными, знать, что происходит помимо дебета и кредита. Думаю, мы придем к нормальной благотворительности, но с большей кровью, чем весь цивилизованный мир.
- Так кто вы сегодня, Сережа?
- Наверное, я в состоянии быть серьезным бизнесменом, но... хочу снимать кино. Меня увлекает кинобизнес: продюсерская, творческая деятельность. Мне интересно взять сценарий, пригласить на него режиссера, найти деньги, а потом пригласить команду. Поэтому четыре года назад я открыл свою компанию. Люди, которые дали деньги на «Ревизора», - серьезнейшая финансово-строительная группа «Мост». Мне повезло - там руководитель - нормальный человек - Владимир Гусинский, тоже выпускник ГИТИСа, учился двумя курсами старше. Проведя в ресторанах и банях почти два года, пришел к нему - вопрос решился в пять минут. При этом он сказал замечательные слова, что это не его бизнес и он не собирается делать на этом деньги, но раз я собрал такую команду, то вроде имею право это делать. Свой же долг он видит в том, чтобы обеспечить мне финансовую сторону, подчеркнул желание вложить деньги в национальную культуру: в любом случае фильм станет одним из «Ревизоров», но с такими актерами, может быть, запомнится чуть дольше.
- Действительно, как удалось собрать такую грандиозную актерскую команду: людей увлекла идея или... коммерческая тайна?
- Думаю, то и другое. Актеры шли без проб. Это вообще ненужное, на мой взгляд, дело: если режиссер не может представить себе актера на роль, он не может снимать кино, быть творческим человеком. Я предложил тем, кого видел в этих ролях, - с каждым встречался, рассказывал свою концепцию, все они согласились. Подчеркиваю, никто из них не спрашивал о деньгах, я даже удивился - почему? Я же могу оплатить?! К примеру, играющий Хлестакова Евгений Миронов узнал, сколько он получит, только на съемках. Это - счастье. Другое дело, что я не могу человеку, артисту, большой звезде предложить работать за копейки. Достойной оплаты все равно не было, был минимум, который можно было заплатить, не унижая их достоинства. Во всяком случае, все были довольны, хотя я знаю, что есть картины, где платят гораздо больше.
- Каковы перспективы у картины «Ревизор» попасть к зрителю?
- В первую очередь этот фильм делается не для фестивалей, хотя, не буду лицемерить, - почему бы не показать, если есть что? Она - для людей, проживших в этой стране и знающих, о чем идет речь, проходили в обязательном порядке в школе. Знаю, сам проходил и... ненавидел. Не хочу никого обижать, но в школе не заострил свое внимание ни на Пушкине, ни на Гоголе. Не говорил бы об этом, если б касалось только меня, но это тотальное явление. Так вот, я хотел бы, чтобы в школах это смотрели, хотел бы подарить каждой московской школе по нашей фирменной кассете.
- А в Баку, а в Киеве?
- Украина - родина Николая Васильевича, с удовольствием это сделал бы, но масштабы, дорогостоящее удовольствие. Удастся кого-то убедить - тогда да, очень хочу, чтобы все школьники посмотрели. У нас мечта: сделать кассету и выпустить книгу с фотографиями артистов - это должно заинтересовать, захочется посмотреть. Хочу, чтоб увидели все: в Украине, в Белоруссии, в России, чтобы не лежала картина в каких-то непонятных фирмах. Приложу максимум усилий, чтобы этого не случилось. И еще, хотел бы заработать деньги и вернуть «Мосту», чтобы они ощутили, что это не совсем беспроигрышный бизнес, чтобы им захотелось еще участвовать в создании картин.
- Продолжим тему «творчество-бизнес», но на бытовом уровне. Считается, что творчество с бытом мало совместимы, тогда как бизнес - наоборот. Следуя велению времени, у бизнеса в основе - образцово-показательная семья, у творца на это зачастую не хватает времени. А у вас?
- В саунах я не заметил образцовых бизнесовых семей, - смеется Газаров. - А если серьезно, это так принято считать, что творческие люди легкомысленные: сегодня одна жена, послезавтра - другая, девочки, мальчики, - меня это, слава Богу, не касается. Жена моя - Елена Метлицкая - известная актриса, ее любят. Мы уже 13 лет вместе, у нас двое детей - Никита и Петр. В их честь и названа моя компания. Есть, конечно, свои временные причуды, они посещают каждого человека, но у меня семья сложилась, есть Дом. Кстати, знаю довольно много людей из своего цеха, которые придерживаются таких же взглядов и так же живут.
- Успеваете совмещать бурную творческую, бизнесовую и семейную деятельность?
- Совмещается замечательно. Наверное, когда начинает рушиться - это свидетельство душевного непорядка. Если стану ощущать, что быт давит или скучен, - тогда срочно что-то надо будет пересматривать.
- Сережа, вы из Баку, Азербайджан - отдельное государство, вы ощущаете это?
- Меня заставляют везде, на всех уровнях не забывать этого. Я родился, вырос в Баку, и то, что меня лишили возможности ездить туда, не хочу даже обсуждать. Я люблю Баку, Киев, Одессу, Петербург. Там есть люди, с которыми мне интересно. Мне все равно, нужна туда виза или - они для меня родные. Два года назад снимался в Одессе, жил там несколько месяцев и огорчился: людей столкнули в такую атмосферу, что они забыли собственный юмор, стали скучными и злыми. Мне плохо от этого, но это не значит, что я перестал любить Одессу.
- Если человек увлечен своим делом и говорит, что политика его не касается, может ли он в итоге делать свое дело?
- Хорошо, когда есть возможность так существовать, чтобы политика не вмешивалась в твою жизнь. Сложно. Хорошо, если Господь надоумил, чтобы ты не ощущал себя вдруг человеком, рожденным для вмешательства в политическую жизнь страны, исправляя ее. Творческие люди в том числе иногда начинают верить, что их главная миссия - спасти Отчизну. Ерунда это абсолютная! К сожалению или к счастью, очень локальная миссия у людей творчества. Мне не хотелось бы, чтоб лицо Зюганова мелькало на экране чаще, чем теперь, но я никогда не приду в партию, которая с ним борется для того, чтобы не допустить к власти. Это мне неинтересно. Я все-таки думаю, что художник может прожить без политики. Даже лучше, если он будет делать свое дело вне политики, - достаточно ему только ощущать правильно завтрашний день.