Международный день мира, установленный резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН, отмечается ежегодно 21 сентября. Этот день — приглашение на мгновение задуматься над значением мира для всех людей на земле. В конце концов, мир является конечной «целью» любой войны почти во всех культурах. Люди вели войны «ради мира» со времен Гомера и по сегодняшний день.
Природа мира, как природа света, — неуловима и при этом распознаваема в спорадичных ошеломляющих отблесках его явления. Как вспышка молнии на черном небе. Мир — это подспудное, фон, делающий возможным существование человека, громады, страны, мира. Вместе с тем искусство — весомый фактор формирования картины мира. Оно является рискованной попыткой художника воплотить самое сильное из личных предчувствий. Главный метод искусства — постоянное сопротивление стремлениям кодифицировать и регулировать творчество. Таким образом, искусство — это никогда не прекращающаяся революция. Оно не может превратить зло в добро, поэтому мы не можем возложить на искусство ответственность за социальную действительность, но безусловно оно помогает человеку преодолеть ощущение трагического, научиться сопереживать, очищает и освобождает от внутреннего напряжения. Пространство искусства для личности с травматическим опытом предоставляет возможность безопасно его выразить или воплотить (увидеть воплощенным), а зрителю — почувствовать эмпатию. А благодаря прогностической функции искусства могут быть созданы новые интегрирующие ценности, которые станут основой эффективных социальных изменений.
Миротворческая функция искусства до сих пор не концептуализирована. Эта сфера — междисциплинарная, поэтому ученые от искусства, социологии, психологии, конфликтологии и медиации подходят к ее решению с разных сторон. Чтобы начать разговор на эту тему, выберем один из подходов к конфликтной трансформации и рассмотрим его в аспекте визуального искусства. Основываясь на классической работе Иоанны Санта-Барбара (Handbook of Peace and Conflict Studies (Webel & Galtung, 2007), представляется возможным предложить толкование каждой из приведенных стадий конфликтной трансформации с иллюстративными художественными примерами.
Итак, по И.Санта-Барбаре, чтобы исцеление (читай — примирение) произошло, общество должно пройти следующие этапы:
- Раскрытие правды о том, что произошло.
- Признание обидчиками причиненного вреда.
- Выражение раскаяния через извинения перед жертвами.
- Прощение.
- Установление справедливости в какой-либо форме.
- Планирование предотвращения повторного возникновения.
- Восстановление конструктивного характера отношений.
- Постепенное выстраивание доверия.
Раскрытие правды о том, что произошло. Обычно считается что «пушки» и «музы» противостоят друг другу, а искусство — дело исключительно мирное. Искусство, пропагандирующее войну и насилие, теряет право считаться таковым, превращаясь в «пропагандистскую художественную продукцию». Оно может быть достаточно эффективным, но в истории искусства мы не знаем шедевров, которые воспевали бы войну как таковую. Это не касается случаев, когда художники воспевают патриотический подъем или победу. При этом откровенные художественные свидетельства творцов о лично пережитых трагических событиях или событиях, многочисленных свидетелей которых они представляют, от лица которых высказываются, безусловно, имеют незаурядное влияние на общее мироощущение зрителей. Такой образ передачи крайне личного опыта способен побуждать внутреннее превращение у аудитории, настроить на понимание на фоне общих катарсических ощущений.
Мощным примером художественных свидетельств об ужасах войны можно считать творческий задел Отто Дикса, художника, явившего миру иногда спорные, но едва ли не самые высокие достижения немецкого искусства в период между двумя мировыми войнами. Графическая серия «Война» — это определенная вариация «Фатальных последствий войны» Гойи: художник изобразил жертв газовых атак, «быт» окопной жизни, бессмысленные кровавые преступления.
Отто Дикс был откровенным летописцем ужасов войны. Гиперреализм его работ поражает. Интересно, что художник выставлял свои работы на антивоенной выставке, и его сразу записали в пацифисты. Но, возможно, смысл позиции художника был шире пацифистской рамки. Вот один из его комментариев по поводу военного цикла: «Я рисовал картины войны не для того, чтобы предотвратить войну. Таких стремлений у меня и быть не могло. Я рисовал их, чтобы проклясть войну. Все искусство — это заклинания».
Вернемся к украинскому контексту. Выразительна серия работ Дарьи Марченко и Даниэля Грина «Пять первоэлементов войны, или Эволюция диктата». Первый элемент — «Лицо войны» — портрет Путина из пяти тысяч гильз разного калибра к разным видам оружия, использовавшегося на линии огня. Об этой картине написали практически все ведущие мировые СМИ, она была выставлена в Конгрессе США.
А картина «Мозг войны» является своеобразным олицетворением инструментов пропаганды информационной войны, которая в современном обществе переходит на глобальный интернациональный уровень с помощью СМИ, играющих на патриотических чувствах людей и вовлекающих их в войну.
При этом чрезвычайно интересны выразительные средства, использованные художниками для этой серии: работы сделаны из страниц Будапештского меморандума, обломков бомб, ракет и военных погон. Они несут в себе удивительную историческую силу: силу войны и эпического драматизма.
Признание обидчиками причиненного вреда. В условиях диспаритетности сторон в конфликте более слабая сторона обычно несет более тяжелые потери. Для восстановления отношений и возможности заключить новый общественный договор важным этапом является признание вреда со стороны агрессора. Часто для этого пользуются потенциалом, которым владеет искусство. Его метафорический язык позволяет сокрушаться, придавая при этом достоинство горю пострадавших. По этому поводу художник-акционист Ай Вейвей сказал: «Творчество — это сила признать прошлое непригодным, изменить статус-кво и отыскать новый потенциал».
Как исторически обусловлено, «чемпионом» по решению разногласий сложного контекста в городском пространстве является Германия. Интересно, что там памятники нацистского и, в случае Восточной Германии, еще и постсоциалистического прошлого кое-где сохраняются при условии установления так называемых антипамятников. Одним из самых контрверсионных военных памятников является Гамбургский мемориал 76-му ганзейскому пехотному полку Первой мировой войны, созданный в 1936 году скульптором Рихардом Куолем. Он, очевидно, создан прославлять немецкое стремление к победе и войну как неизбежность. На нем даже написано «Германия должна жить, даже если мы должны умереть». Интересно, что вместо сноса памятника в 1950-х его превратили в мемориал Второй мировой войны, просто сменив табличку. Продолжались годы отчаянных споров. Часть гамбуржцев хотела демонтировать мемориал как позорный признак нацистского режима, а другие, чаще всего потомки тех солдат, патриотизму и самоотверженности которых априори был посвящен мемориал, выступали за его сохранение. Выход, удовлетворивший обе стороны, был найден через 50 лет от даты сооружения мемориала: напротив него установили «антипамятник». Для создания контраста провоенному месседжу и признанию вины за преступления нацизма и Холокост, в 1986 году скульптор Альфред Хрдличка создал свой памятник, инкорпорировав в него и сломанную свастику, и скорбную мраморную скульптуру, чтобы почтить память семи тысяч человек, потерявших жизнь в концлагере Ноэнгамме, и памятный знак, посвященный жертвам Гамбургского шторма (операции «Гоморра»). Таким образом уже скульптурная группа продолжает свидетельствовать об исторических событиях, пусть даже самых позорных, и вместе с тем просто рядом посетители могут убедиться, что этот период в истории страны осужден и есть скульптурная «антитеза». Такой подход позволяет выстраивать общественный консенсус в ситуации, когда трактование истории и эмоциональный отзыв на события прошлых лет существенным образом отличаются внутри громады.
Выражение раскаяния через извинение перед жертвами. Устойчивый мир на территориях бывших военных событий предусматривает приложение усилий к обеспечению хода процесса исцеления и прегнантности жертв (в действительности и тех, кто совершил преступления). Целью такой работы является достижение состояния, когда травматические события не забыты, но могут быть оставлены позади. То есть определенные ужасные события прошлого можно убрать с политической повестки дня, освобождая место общим конструктивным действиям. Практики, делающие возможным вышеупомянутое, включают и художественные. Чаще всего они предусматривают художественное осмысление процесса раскаяния художником или скульптором (что чаще), а извинение общества состоит в размещении художественного выражения в своем городском пространстве.
Показательным по силе влияния примером такого искусства является Мемориал венгерским еврейским мученикам возле синагоги в мемориальном парке Будапешта. Скульптор Имре Варга сделал памятник в виде плакучей ивы, скорбно опустившей ветви. Имя каждого из 400 тысяч венгерских евреев, которые полегли жертвами нацистского режима, выгравировано на каждом из листочков этого металлического дерева. «Серебряная плакучая ива» слегка качает ветвями на ветру, звучит легкий шорох листвы, блестящей в полуденном солнце. Композицию довершает арка с надписью на иврите: «Чья агония сильнее моей?».
Прощение. Прощение, по очевидным причинам, является сложным аспектом процесса примирения. Во время конфликта, в идеологической схватке идет активная борьба за статус жертвы. Каждая из сторон понесла потери, и при этом самые болезненные. В таких обстоятельствах примирение на условиях win-win не кажется возможным. Вероятной моделью, делающей возможным прощение и понимание, становится lose-lose — признание, что обе стороны значительно пострадали, но вынуждены находить форму для общественного консенсуса. Очевидно, что это вызывает гамму сложных эмоций в отношении постылого врага и тупиковой ситуации. На этом этапе, в тяжелых условиях конфликта, человеку важно канализировать свою злость, справиться с болью, пройти процесс исцеления, почувствовать надежду.
Здесь могут пригодиться произведения экспрессионистов и сюрреалистов. Их мотивами часто становятся боль и крик. Такие картины позволяют нам увидеть собственные злость и отчаяние. Как, например, «Лицо войны» Сальвадора Дали. Состояние катарсиса, то есть очищения под влиянием эффектов, транслируемых нам картиной, срабатывает терапевтически.
В искусствоведческом аспекте нельзя не вспомнить художественное выражение темы прощения Рембрандтом. Его шедевр «Возвращение блудного сына» вдыхает жизнь в библейский сюжет, ставший «общим местом».
Художник касается сложного вопроса: можно ли простить то, что непрощаемо по сути? И дает свой ответ — только такое, непрощаемое, и достойно сверхусилий для прощения! Мастерская трактовка финального эпизода притчи возвеличивает его до общечеловеческого значения, побуждает зрителя подняться на этическую высоту, делающую возможным безусловное принятие.
Установление справедливости в какой-либо форме. Роль искусства в установлении справедливости может состоять в предъявлении адекватных свидетельств произошедших трагических событий, моральной реабилитации жертв преступлений, акцентировании социальных проблем, ставших последствием (а в определенных случаях — бывших причиной) жестких конфликтов.
Горьким примером противостояния структурному насилию художественно стал проект «Клубника Андреевна», инициированный в апреле 2014-го года художницей-перформером Алевтиной Кахидзе. С помощью рисунков, нарочито исполненных в детской манере, художница рассказывает о будничной жизни своей матери в так называемой ДНР, в текстах и рисунках художница описывает ее как Клубнику Андреевну. Работы изображают мгновения жизни на неподконтрольной территории — звонки дочери с кладбища, потому что только туда простирается мобильная связь, переход через блокпосты под обстрелами и т.п.
Проект прерывается трагической смертью матери художницы, случившейся на блокпосту 16 января 2019 года. В апреле 2019-го министр социальной политики Андрей Рева сделал резкие заявления о пенсионерах-жителях временно оккупированных районов Донбасса. Художница Алевтина Кахидзе ответила на высказывание рисунком, изображающим ее мать, умершую в очереди на контрольном пункте въезда-выезда. На картине художницы надпись: «Господин министр, ей не хватило терпения, она умерла».
Искусство освещает проблемные темы, заставляя нас замечать их, и работает увеличительным стеклом, выпячивая вопросы, в которых мы не настолько разбираемся, как были бы должны. В установлении так называемой исторической справедливости достоин внимания сборник графических новелл «ВЫ-ЖИВШИЕ», подготовленный и изданный Музеем истории ГУЛага в апреле 2019 года по мотивам реальных историй жертв политических репрессий. Сборник построен на четырех интервью. Их дали лично двое людей, переживших ГУЛаг, а также сын и дочь тех, кто не вернулся.
Работники музея говорят, что этот проект призван формировать у молодежи знания о трагических событиях в истории страны, дать возможность почувствовать боль и ужас того несправедливого времени.
Планирование предотвращения повторного возникновения конфликта. Повышение осведомленности об определенных конфликтных угрозах или взращивание миротворческих настроений, которые могут актуализироваться в дезинтегрированном обществе, — важные аспекты превентивной работы. Визуальное искусство может в кратчайший срок представить широкой аудитории текущие результаты рефлексии на ситуацию, обретающую формы угрожающие или наоборот обнадеживающие. Кроме того, искусство создает новое сознание зрителя, имеет потенциал изменения реальности, границы которой будут включать память о конфликте и осознании мира как ценности.
Вот, например, несколько муралов, созданных в августе 2017 года в Северной Ирландии. Оказалось, что около 40% людей в возрасте до 25 лет не имеют ни малейшего представления о так называемом The Troubles — конфликте на этнически-политической почве, который продолжался с конца 1960-х годов вплоть до подписания Белфастского соглашения в 1998 году. Это приводит к так называемой потере памяти о вреде, романтизации конфликта. Поэтому такие муралы в Северной Ирландии предупреждают молодежь об угрозе потенциальной эскалации, работают превентивно.
Мурал девочки с мишкой «Милана» появился на стене 15-этажки на проспекте Мира в Мариуполе после обстрела боевиками микрорайона «Восточный» в 2015 году. У девочки есть реальный прототип, маленькая Милана Абдурашитова. Ее мама погибла во время обстрела, но смогла собой прикрыть малышку и защитить. Милана чудом выжила. А эта мощная по смыслу работа, размещенная в городском пространстве Мариуполя, запечатлевает в сознании жителей память о трагических событиях недавнего прошлого.
Восстановление конструктивного характера отношений. Общество наполнено вредными символами. Символика, воплощающая доверие и мир, требует постоянного отображения и взаимодействия. Это особенно актуально в постконфликтных средах, где согласие наносное, ситуативное, следовательно, хрупкое. В художественной сфере наиболее успешны проекты, нацеленные на развитие конструктивных отношений, включающие коллективное усилие, такие, что приобщают локальную громаду к общей творческой деятельности.
Проект корейской журналистки и общественной активистки Каи Ким «Маска мира» является художественной колаборацией волонтеров из Южной Кореи, Японии и Китая. 333 маски сделали волонтеры каждой из этих стран. Добровольцы доверяли себя другим, закрывали глаза и позволяли сделать с себя «маску» при помощи техники папье-маше.
Панно из этих масок, выражающих покой и гармонию, экспонировалось в странах-участницах проекта как символ доброй воли, доверия, открытости молодежи, которая понимает вызовы, ждущие ее в будущем.
Постепенное выстраивание доверия. Искусство непосредственно обращается к эмоциональной памяти человека, которая намного сильнее рационального образа освоения действительности. Чувственно, эмоционально воспринятые художественные образы становятся неотъемлемой частью внутреннего мира человека, ведь они не только влияют на мысли и чувства, но и в конце концов определяют поведение человека. Искусство побуждает к общему эстетическому переживанию аудитории с разным бэкграундом и убеждениями. На этом «общем» фоне возможно выстраивать доверие.
Так, например, действует работа британского андэграундного художника Бенкси, появившаяся накануне Рождества в Вифлееме. Графити под названием Alternativity, с изображением почти ренессансных ангелочков, продирающихся между бетонными блоками на противоположную сторону, размещено на Израильской разделяющей стене. Художник поместил текущую социо-политическую ситуацию в контекст массовых празднований Рождества. Его работа не только привлекает внимание к проблеме, но и транслирует определенный подъем, перенося наш внутренний акцент с проблемы военного противостояния в контекст, который делает возможным и даже лелеет мысли о примирении.
А картина итальянского художника Франческо Гаеса «Поцелуй» (1859) на первый взгляд кажется типичным полотном итальянского романтизма. В то же время она впервые была показана на выставке в городе Брера по случаю окончания австро-итало-французской войны, или Второй войны за независимость Италии, как она называется в итальянской историографии. Италия победила благодаря французской поддержке.
Цвета, использованные художником, — красные чулки, зеленая подкладка плаща и бело-голубое платье, — намекают на Пломбьерский пакт между Италией и Францией, ознаменовавший рождение итальянской нации. Таким образом художник не только побуждает современника почувствовать патриотический подъем, но и демонстрирует победу доверия и взаимной любви. Похожие ощущения эта одна из самых любимых итальянцами картин Гаеса вызывает и сегодня.
Следовательно, художественные выражения являются релевантными для каждого из этапов процесса примирения, приведенных Иоанной Санта-Барбарой. Можно говорить о роли профессионального искусства как двигателе изменений в мышлении отдельных людей и громад, которые потом проявляются в социальном поведении. Разнообразие иллюстративных примеров демонстрирует, какой конструктивной и многогранной является (и может быть) роль искусства в развитии мира. Конечно, существуют определенные ограничения на применение визуального искусства для умиротворения, и, несмотря на это, если потенциал визуального искусства использовать этично и сознательно, оно может содействовать обретению постоянного мира.