Когда точка долго-долго движется по белым ледяным пространствам, это происходит беззвучно, глухо. Тогда не получаются линии, небо не ромбится в ухмылках, кто-то выходит на улицу, перескакивает с булыжника на пятерку, потом по зеленым кляксам и покупает рыбу. Когда рыбу покупают, она сначала угловата и тоже беззвучна. Но в ней скрыты круги. Ясно: кто-то покупает рыбу, чтобы углы стали кругами.
Лучи солнца - просто желтые слезы в кругах подснежников. Потому что точка в ледяных пространствах не выгибается линиями, не прорастает подснежниками. Подснежник. Подснежный. Значит, из золота и снега…
Нет. Рано. Сначала. Точка движется по ледяным пространствам. И это беззвучно. Но и бесснежно. Подснежно. Потому что рыба плачет круглыми лучами. Слезы рыбы круглые. Они - лучи.
Но точка, точка движется по ледяным пространствам! Она ползет, она выглаживает, она подлизывается и облизывает (рыба тоже облизывает, слизывает с кругов подснежники, глядит кругами на беззвучность ледяных пространств и… улыбается углом). Точка крадется, крадется. Кра…
И замирает. Пространства вздрагивают всей глубиной (у пространства нет глубины, точка выкручивается и замирает на поверхности, глубины только вздрагивают, не живут, не…). Точка притаилась. Пространства глухо дрожат. Их лед недвижим. Рыба плачет. Круги.
И - р-р-раз. Точка нырнула в самый угол недвижных поверхностей. Рыба радостно взмахнула кругами и весело поплыла вслед за точкой, увлеченно перечеркивая ледяное лучами слез.
Когда точка скользит по углам дрожащих пространств. Когда рыбу покупают, всю в углах, чтобы получились круги. Когда над головой висят сосульки подснежников.
Нет. Рано. Вздох прорвется потом. Пространства зальются потоками ледяных ароматов. Точка, загнанная в угол, задрожит перед распахнутым ртом рыбы (а она вся в кругах и в слезах, она куплена!). И - точка прыгнет прямо во тьму рыбьей пасти, проскользит по кругам и изгибам дрожащих пространств. Рыба глухо вздрогнет всей своей ледяной поверхностью. И - голос. Тогда, в конце. На самом конце.
Ну вот, теперь можно начинать. Я предпочитаю черные чернила всем прочим. Они проступают самыми яркими точками на листах, нетерпеливо светящихся белым.