На прошлой неделе Верховная Рада проголосовала за принятие рекомендаций парламентских слушаний, посвященных отечественному кинематографу, которые состоялись месяц назад. Все это время в киносреде «точилися діскусії» по поводу эффективности парламентского заседания, целесообразности отделения кинодепартамента Минкульта в автономную структуру, о ситуации на киностудии им.А.Довженко, о способах выведения киноотрасли из коматозного состояния. Об этом мы и решили поговорить с народным депутатом и народным артистом Украины Иваном Гаврилюком.
— В прежние годы почему-то ни члены парламентского комитета по вопросам культуры, ни другие представители интеллигенции так много о проблемах кино не говорили, — начал Иван Ярославович. — Теперь, при новом Президенте, все осмелели и даже организовали слушания в Верховной Раде, вылившиеся в то, что почти каждый выступавший рассказывал о своих прежних заслугах и наградах, полученных от предыдущих властей. То есть на роль активных действующих персонажей снова претендуют люди, которые прекрасно чувствовали себя при коммунистах, обслуживали их систему, убивавшую настоящих художников. Потом они клялись в любви к Кравчуку, к Кучме, теперь клянутся Ющенко. Странно и то, что эти «активисты», инициировав и приняв в 2003 году закон о кино, сегодня сообщают, что этот закон плохой. Но если его приняли, стоило позаботиться о выполнении хотя бы отдельных его пунктов. И этим себя никто не утруждал. Люди, о которых я говорю, живут минувшим. Кто-то из них снимал достойные фильмы, их знали и любили. Но все это в прошлом, которое закончилось как минимум 20 лет назад. Потому не думаю, что сегодня они вправе что-то диктовать, требовать и кого-то критиковать. Пусть посмотрят на себя со стороны и трезво оценят свою нынешнюю творческую форму. К тому же они постоянно требуют от государства денег. На что, интересно? Давайте для примера возьмем хотя бы шесть картин, снятых у нас в последнее время. Это ведь ужасно и к искусству не имеет никакого отношения. Другую причину парламентских слушаний я вижу в том, что людям, которые уже не предвидят своих творческих Олимпов, на старости лет хочется хотя бы поруководить. Союзом кинематографистов, киностудией Довженко, еще чем-нибудь. При этом они забывают, что, согласно нашим законам, в пенсионном возрасте ничем руководить нельзя.
— Но на парламентских слушаниях речь шла не только об увеличении госдотаций. Говорили и о принятии законов, которые помогут развиваться киноотрасли.
— А кто-нибудь конкретно сказал, какими должны быть эти законы? Вы же видели рекомендации слушаний. Что они предлагают? По всем министерствам разослать приказы такого содержания: «расширить», «углубить», «увеличить», «уменьшить». А что «углубить», кого «расширить»? Это чистой воды демагогия. Свидетельствующая о том, что авторы рекомендаций ничего не смыслят в кинопроизводстве. Кино — это отдельное государство. Отдельная система координат — со своими взаимоотношениями, особыми схемами финансирования. И эта система не должна подчиняться Министерству культуры. Его кинодепартамент никогда не выполнял свои функции в полном объеме. И сегодня не выполняет. Существует непонятно как и для чего. И средства на его счета практически не поступают. Я категорически настаиваю на том, что управление кинематографии должно выйти из-под юрисдикции Минкульта. Считаю, что должен быть даже не госкомитет по кинематографии, а целое министерство. Это не прихоть, а настоятельная необходимость. О проблемах кино надо было говорить вчера — сегодня речь идет о катастрофе. И вывести его из такого состояния возможно лишь целенаправленными стараниями отдельной структуры, у которой, кроме этой, не будет никаких иных задач. А у Минкульта, как известно, полно других хлопот. И до кино руки у него по-настоящему никогда не доходили.
— Но Оксана Билозир сообщила, что в ближайшее время никакого отделения не будет. Она пообещала киноструктуру в составе министерства — с отдельной строкой в бюджете. Министр всерьез настроена плодотворно заниматься ситуацией в кинематографе.
— Оксана Владимировна имеет право так утверждать. Но к сожалению… Знаете, я, к примеру, мало разбираюсь в эстраде. Но хорошо разбираюсь в кино. Я проработал в нем больше сорока лет, это не просто моя профессия — моя жизнь. Мониторинг киноотрасли, который собирается проводить Минкульт, — это замечательно. Но это же ничего не даст, я убежден. К тому же у министерского кинодепартамента и раньше была отдельная строка в бюджете. И что? Это привело к каким-то существенным результатам?
— После недавнего круглого стола с кино- и телепродюсерами было сказано, что все их предложения будет обрабатывать аналитическая служба Института культурологии, организованного при Минкульте. Проведут и внешний аудит отрасли. Параллельно с этим министерство проанализирует Программу развития национального кинематографа до 2007 года, после чего выработает свои предложения.
— У меня сразу вопрос. Пока они будут «обрабатывать-вырабатывать», кто и когда будет снимать кино? К тому же никто не знает, каков уровень профессионализма и компетентности работников Института культурологии. Сомневаюсь, что на сегодняшний день эта аналитическая служба вообще существует.
— Честно говоря, есть опасения, что масштабные минкультовские планы по внимательному изучению и углубленному анализу займут слишком много времени, которого у украинского кино практически не осталось...
— Любой человек, занимающий руководящую должность, а тем более государственную, всегда возьмет себе в помощники специалистов, которые в данной отрасли разбираются лучше руководителя. Тогда будет результат. Если человек думает, что он все знает, или делает вид, что знает, и не хочет никого слушать, вместо результата будут декларации — красивые и пустые. Кино — не увлекательные забавы. Это политика государства. Его идеология.
— И как, по-вашему, можно ускорить процесс выхода из кинокризиса?
— На прошлой неделе я передал Виктору Ющенко свою концепцию реформирования киноотрасли (с учетом выделения кинодепартамента в отдельную структуру), реформирования киностудии Довженко. Президент обещал дать быстрый ответ.
— Вы самостоятельно разработали эту концепцию?
— Нет, конечно. Я учел предложения ряда специалистов, хорошо знакомых с условиями функционирования цивилизованного кинорынка. Если я чего-то не знаю, не стыжусь спрашивать. Так и должно быть. А то есть у нас такие: только получил кресло начальника, сразу щеки надул, и уже никого не слышит — только он все знает. Да не знаешь ты ничего, человече. И умрешь незнающим.
— Вы говорили, что подали план реформирования киностудии Довженко. Но ведь такой план уже есть у ее гендиректора Виктора Приходько.
— Скажем так, наши концепции пересекаются. Кстати, о Приходько. На парламентских слушаниях его обвиняли в какой-то преступной деятельности. Но все «криминальные» дела на киностудии свершились до его прихода. Натурную площадку — 220 гектаров земли — на Оболони продали за три квартиры, которые получили сотрудники студии. А стоимость этого земельного участка равняется стоимости трех тысяч квартир. Ведомственную гостиницу киностудии сдали в аренду за 700 долларов в год. Я не вправе защищать Приходько — он мне не друг и даже не приятель. Просто очень не люблю, когда лгут, причем с парламентской трибуны, и на этой лжи зарабатывают очки в свою пользу. Как бы там ни было, но Приходько отремонтировал многие помещения на киностудии — и не за государственные средства, а за собственные. Или лучше сидеть на раздолбанной студии и снимать фильмы о вождях? Хотел же режиссер Савельев делать шестисерийную постановку по собственному сценарию — о президенте и полководце Кучме. Или фильмы, по поводу которых все хватаются за голову, а Юрий Герасимович Ильенко при этом заявляет по всем телеканалам: «Нация не доросла до понимания моего шедевра». Так против чего эти люди сегодня протестуют?
— Многие возмущены, мягко скажем, невежливым обращением Приходько с сотрудниками киностудии.
— Я этого не видел. Если бы увидел, сказал бы.
— Разве вам никто не жаловался?
— Жаловались. Но на что? На то, что у кого-то нет пропуска. Так пойди и закажи себе пропуск. То, что на «Довженко» не пропускали по удостоверениям Союза кинематографистов, было, конечно, глупо. Но эта глупость уже исправлена. А вот когда Миша Ильенко с трибуны Верховной Рады рассказывает, что его не пускают на студию, это смешно. Вон у его брата на студии прекрасный кабинет с телевизором и компьютером. Что же касается увольнений… Но как еще можно реформировать киностудию с коллективом в три тысячи человек, большая половина из которых — люди уважаемые и заслуженные, но пенсионного возраста? Реформы — это всегда болезненный процесс. Любой директор любой студии поступал бы точно так же. Сокращал бы пенсионеров и набирал бы молодые кадры. А молодых профессионалов у нас достаточно. Надо же, в конце концов, и о них подумать.
