Имя Анатолия Тертычного хорошо известно киевской публике, в его послужном списке большое количество выставок. Чуть более десяти лет прошло со времени его первой персональной выставки. И совсем недавно в галереи «Ирэна» состоялась выставка художника, которая, в противовес принятым правилам переэкспозиции раз в две недели, продлилась более месяца.
Творчество художника вроде бы созвучно превалирующим современным тенденциям пластических поисков и ассоциативного мышления. Однако путь освоения этих тенденций Анатолием Тертычным напоминает «волка-отшельника» от искусства, бродящего по кругам спирали собственных переживаний и художественных находок. Сильнейший поток эмоциональных переживаний созерцателя, умноженный на практический житейский опыт обывателя (в нормальном смысле этого слова), переносится в пространство живописных холстов или графических листов, где господствует витальность.
Гуаши Анатолия Тертычного — это более чем мобильная, импульсивная техника, которую художник трактует сугубо как живописную. Это идея, разделенная пространством от Киева до глухого села под Воловцом, где они создавались.
Карпатский период жизни художника и его семьи начался через пару лет после страшного Чернобыля. Среди Карпатских гор, низин и речек прошло почти три года. Далее изолированное бытие закончилось, но уже многие лета Тертычный посвящает Карпатам и гуаши.
В эти летние возвращения на землю карпатскую создалась огромная серия, более трехсот листов. Объединяет их прежде всего техника, ибо по пластическому ходу и решению колорита они невероятно разнообразны. На летней выставке Тертычного была представлена только небольшая часть гуашей, которые прошли тщательный и кропотливый отбор автора.
Анатолий Тертычный, рассказывая о своей жизни и перемежевывая в сознании Киев, Карпаты и поселок Ровеньки на Донбассе, откуда он родом и где в ковыльных степях осталось беззаботное детство, назвал имя своего первого учителя — Евгения Кириченко.
В маленьком шахтерском поселке, где основная жизнь обитателей проходила под землей, Евгений Кириченко организовывает художественную студию. Возраст учащихся в ней колебался от 12 до 50 лет. По словам А.Тертычного, это был художник-философ, который смог сформировать у своих учеников понятие, что художник близок к мифическому Демиургу. Е.Кириченко учил видеть творческое начало казалось бы в обыденных делах, таких, например, как вскапывание грядок. Вероятно, то, что интуитивно делал этот художник-философ, можно соотнести со словами Мераба Мамардашвили: «Задача философии состоит в том, чтобы максимально высвободить жизнь чего-то большего, чем мы сами».
В гуашах Тертычного колориту отведена определяющая нагрузка. А цвет в свою очередь лепит пластику форм — пастозно и энергично. Главными темами живописи Анатолия являются образы Земли и Женщины, которые он выводит на уровень стабильных понятий красоты, мудрости, жизни. Образы Земли и Женщины окружают все и существуют внутри всего. Его «основы мироздания» трансформируются в «Красные горы», которые визуально сжимают пространство, в «Бурлящие потоки», перетекают в русалок.
Рассматривая работы Тертычного, невольно попадаешь на волну их импульсивности. И если в творчестве фактор импульсивности воспринимается, бесспорно, позитивно, то в реальной жизни за стенами мастерской, со слов самого художника, это превращается в негатив. «Я нежный и грубый одновременно», — говорит Тертычный, и эта эмоциональная полюсность характера отражается в творчестве, которое не есть отдельной частью художника, а в нем он весь.