Недавние события в Центре визуальной культуры (вокруг выставки Д.Чичкана "Утраченная возможность") - яркое свидетельство того, что современное украинское искусство целится и попадает в самое сердце местного социума.
Но долетает ли оно дальше? И как там, дальше-дальше-дальше, воспринимается и оценивается?
Об этом и другом в интервью ZN.UA рассказывает, пожалуй, самый известный арт-дилер страны Игорь Абрамович. В этом году у него сразу несколько заметных проектов. В "Палаці мистецтв" во Львове - Show Promise; в Брюсселе - выставка Романа Минина; в столице (в феврале) "Рай Музей" - совместный проект в арт-пространстве Натальи Заболотной.
Арт-дилер - человек-оркестр, который умеет хорошо представить художника на родной и международной арене и, естественно, может на этом успешно заработать. В этом плане Игорь - как "неуловимый Джо": постоянное циркулирование между Киевом, Нью-Йорком, Лондоном, Парижем, другими городами. Для него, например, такие явления как Christie's, Phillips, Sotheby's- то же самое, что для меня Молодой театр, Театр им. И.Франко или "Золотые Ворота" за одну рабочую неделю.
В реестре арт-дилерских свершений г-на Абрамовича - аукционный гипертриумф украинского художника Анатолия Криволапа с картиной "Конь. Вечер": ее продали за рекордные 186 тыс. долл. Под крылом арт-дилера - маститые художники, он внимателен и к новой художественной генерации (Р.Минин, С.Рябченко, Н.Билык).
Если украшать преамбулу ярким сюжетным поворотом из его жизни, то можно вспомнить хотя бы следующее. На большую арт-сцену он взошел буквально "с колес": его компания занималась перевозками современного украинского искусства - и последующее художественное потрясение заставило его резко подкорректировать профессиональную стезю. Он оставил свой бизнес в автоперевозках, переключившись на современную живопись.
- Игорь, с учетом перманентной смены настроений в нашем обществе (от иллюзорных до депрессивных и наоборот), как эти настроения отражаются на психологии арт-рынка? Что сегодня можно "диагностировать" на оном: депрессию, подъем, легкое оживление?
- Дело в том, что психология - не только на арт-рынке (но и на многих других рынках) - зависит от экономики. Это аксиома. Когда успешны средний бизнес и средний класс, когда есть чувство уверенности в завтрашнем дне, то, естественно, и арт-рынок развивается активнее.
Сегодня об экономическом росте в стране пока говорить преждевременно. Но… и тут парадоксальная вещь… нельзя говорить, что арт-рынок в тотальной стагнации. Художник ведь работает не только "сегодня" (или "вчера"): художник часто либо опережает время, либо не совпадает с ним.
Поэтому, пожалуй, наиболее выгодное положение нынче у нового поколения художников. Они мобильны, коммуникабельны: скайп, вайбер, другие средства связи и донесения информации.
И самое главное, ценовая политика этих работ приемлема. Новому поколению легче преодолевать трудности теперешней экономической жизни. У них больше шансов быть открытыми и понятыми на Западе.
Поэтому совершенно искренне говорю, что на Западе сегодня есть несомненный интерес к работам нашего нового поколения: Роман Минин, Степан Рябченко, Алексей Золотарев, Назар Билык, др.
Как говорится, нет худа без добра. И в отношении перспектив украинского арт-рынка я больше оптимист.
- В таком случае спрошу уже о "психологии" западного потребителя нашего нового арт-контента. Кто эти коллекционеры, которые не за шуточные деньги приобретают произведения и уже названных творцов и тех, кого еще не вспомнили?
- Здесь несколько слоев атмосферы. Есть уважаемые известные западные коллекционеры, с которыми общаюсь. Есть культурные институции, которые постоянно держат в поле зрения актуальные художественные процессы. Но появились и молодые западные коллекционеры.Сфера интересов которых широкая – экономисты, юристы, IT-шники.Они много путешествуют, у них нет какого-либо комплекса "накопительства". Это свободные современные богатые люди, которые получают удовольствие, приобретая произведения современного искусства.
- С кем из этих коллекционеров лично вам приходится общаться?
- С разными людьми. Если о среднем возрасте, то здесь диапазон от 25 до 40 лет. Эти новые коллекционеры не гоняются "за модой". Они идут скорее от внутренней потребности приобрести то или иное произведение. Моя задача дать консультацию о том или ином художнике, о его работах. А уже дальше сам коллекционер решает приобретать или не приобретать то или иное произведение искусства.
- В связи с трагедией на Востоке Украины и с информационными войнами вокруг нашей страны, не утратил ли в настоящее время бренд "арт-Украины" свою привлекательность - именно в среде западных коллекционеров?
- Такого не замечал. Возможно, в политическом плане подобные процессы происходят. Но если смотреть на интерес западных коллекционеров и на продажи, то эксперты хотят видеть и хотят выбирать именно молодых украинских художников. Творческая составляющая здесь не связана с нашими политическими процессами.
- Один из ваших громких аукционных успехов связан с произведением Анатолия Криволапа. Как и когда вы с ним познакомились? И как образовался этот успешный тандем?
- Познакомились достаточно прозаично. В Киеве, на Андреевском спуске, в художественной мастерской. Я тогда как раз занимался автоперевозками: это был 1999-й. О каком-то его "рывке" на Западе я бы не говорил, потому что он всегда стоил дорого.
Когда Анатолий только приехал в Украину из-за рубежа, то уже не был бедным человеком. Но вернувшись домой, все же погрузился в депрессию. Почему? Потому что на Западе покупали активнее, а дома... А ему было уже около 40 лет.
Я, конечно, счастлив, что судьба свела меня с таким замечательным художником.
И вот что еще скажу: западные коллекционеры, приобретая, в частности, его работы, не пытаются рассматривать их как способ "вложения денег", их влечет другое. Деньги у них у всех есть, а вот обладание именно "таким" художественным произведением - нечто особенное, понятное только подлинным коллекционерам подлинных ценностей.
- Тем не менее, то ли в прессе, то ли в сетевом мусоросборнике некоторые пытаются поддеть Криволапа: мол, феномен раздут, цены завышены. Что думаете по этому поводу?
- Послушайте, он по-прежнему живет под Яготином, занимается творчеством. И никому ничего не собирается доказывать. А то, что есть "недовольные"? Таков этот мир. Криволап делает все сам. Он раскрывает себя в потрясающих пейзажах.
Его интересует вовсе не мифические аукционные "миллионы", его интересует процесс творчества как таковой. Потому и отношение к этому украинскому художнику на Западе - соответственное, трепетное. Смотришь тамошние каталоги, ага, есть наш художник! И это многое объясняет.
- Произведения каких украинских художников, помимо Криволапа, способны повторить аукционный рекорд?
- Я думаю, это Арсен Савадов, Василий Цаголов, Александр Ройтбурд, Олег Тистол, Виктор Сидоренко, Павел Маков. Но жизнь быстротечна, и к этой компании могут примкнуть и другие современные художники.
- Какой отечественный арт-"контент", скажем так, сегодня наиболее востребован западными коллекционерами и аукционами - в плане стиля, направления, даже метода?
- На сегодняшний день это украинская скульптура, виртуальные проекты, работы, исполненные в монументальной технике.
- Кто, на ваш взгляд, сегодня входит в пятерку главных украинских коллекционеров современного искусства?
- Можно сказать, что это Игорь Воронов, Виктор Пинчук, Людмила Березницкая, Андрей Супруненко, Анатолий Дымчук.
- В свете приближения очередного биеннале, с позиции арт-дилера, что скажете о решении представить там же творчество нашего классика Бориса Михайлова?
- Считаю, что это правильный выбор кураторов. Это фотохудожник, который давно заслужил право называться одним из лучших в мире. В своих фотоработах он всегда фиксировал неприглядную правду жизни, жесткий реальный мир, какую-то сконцентрированную боль. Зрители это чувствуют.
Сейчас Борис Михайлов - в Германии. И там, и здесь все его хотят видеть. И во всех интервью Михайлов подчеркивает, что он украинский художник. Так что я уверен в успехе его проекта на биеннале.
- От классика - к активным новым творцам. В частности, вы поддерживаете одессита Степана Рябченко, который недавно открывал новое арт-пространство Натальи Заболотной. Насколько его виртуальное мышление перспективно и интересно Западу?
- Как раз это направление и перспективно. Многие все-таки еще остаются в том состоянии мышления, когда хотят живопись "пахнущую" - красочками, мольбертом. Я и сам люблю такую живопись. Но прогресс есть прогресс. И все новое нам не чуждо.
Возможно, кому-то покажется, что его работы - эдакая хитрая игра на компьютере. Но на самом деле, компьютер у него - в голове. Именно там и рождаются концепции. Именно там возникает его параллельный художественный мир.
И, кстати, этот художник заставляет зрителя поверить (!), что подобный мир не нарочитый…
- Не симулятивный, а подлинный?
- Да. Когда "входишь" в эти работы, то даже виртуальное измерение становится реальным. Мы же верили (в советское время) в космос таким, каким его показывали в анимации? Верили! Безоговорочно.
Так и здесь - попадаешь в его космический рай, который впоследствии порождает определенные эмоции, определенный цвет и, несомненно, действует на подсознание.
- Говоря о классиках и современниках, нет ли усталости от некой обоймы одних и тех же имен, которые утвердились, утрамбовались, обжили Пинчук Арт-центр, другие площадки…
- Усталости нет. И говорить о таковой рано. Но в то же время появляются новые имена, еще нераскрытые и нераспиаренные.
Вот, например, Вика Бурлакова делает свою школу. Я прихожу туда, смотрю. И понимаю, что через несколько лет такая школа даст результат: интереснейшее открытие в современном искусстве. И в Академии постоянно открываешь для себя новые имена. Потому что я еще учусь в Академии на искусствоведа. Мне интересно слушать старшее поколение учителей, извлекать для себя их уроки.
- Преподаватели не испортят вкус ценителю ультрасовременного искусства?
- Мне интересна старая школа.
- На вас там не смотрят, как на инопланетянина?
- Говорят: мол, сколько можно свое современное искусство пропагандировать, достал уже! Но чаще в шутку так говорят.
- Если о старой школе и относительно старом искусстве: соцреализм (в своих живописных отражениях) сильно потерял в цене за последние годы?
- Нет. Совершенно. Более того, многие коллекционеры как раз активно ищут, скажем так, качественный соцреализм. Поскольку первый ряд этой живописи уже открыт, они спускаются ниже и хотят открыть третий ряд.
Да, та история уже ушла. Вместе с ней ушли многие ценности и антиценности. Подобный "уход" у многих заостряет желание не то чтобы вернуть время (это невозможно), но зафиксировать его в лучших художественных произведениях.
- Хотя бы несколько самых востребованных имен в этом соцреалистическом направлении - для примера?
- Поскольку этой темой я не занимаюсь профессионально, то, на мой взгляд, такие художники, как Александр Дейнека, Иван Владимиров, Исаак Бродский, довольно интересны в мире.
Скажу лишь, что интересуются таким искусством, как ни странно, даже не наши бывшие соотечественники на Западе, а, например, серьезные коллекционеры в Лондоне. Британцев эта тема волнует последние лет пять. В Лос-Анджелесе, Вашингтоне есть подобные ценители. Естественно, в Нью-Йорке.
- Недавняя ситуация с пересменкой руководящих кадров в "Арсенале" сильно влияет на столичный арт-рынок?
- Конечно. Хочется, чтобы была польза и был результат для всех, кто занимается искусством. Я рад, что не остановилась Наталья Заболотная. И, надеюсь, Леся Островская будет активно продвигать новые проекты. Надежда не умирает, есть оптимизм.
Кстати, социальный оптимизм - важная составляющая дня сегодняшнего. Недавно в Украину вернулась наша бывшая соотечественница из Нью-Йорка, художница Марина Цесарская, она когда-то училась вместе с Савадовым. Она и говорит: "Хочу подарить вам оптимизм!". Ее спрашивают: "Марина, а зачем тебе это? На это же денег никто не даст!". А она - альтруист. Выстроила коммуникации, развернула бурную деятельность, хочет делать резиденцию для украинских художников.
Она понимает необходимость социального оптимизма - особенно в наше время.
- Пессимистическое военное время и ужасы на Востоке Украины - они уже породили какие-то художественные тренды? Есть ли запрос на такую тематику со стороны зарубежных ценителей?
- Когда начиналась революция, Евромайдан, то, безусловно, это очень привлекло внимание Европы и всего мира. В этом был и политический аспект, и творческое высвобождение. Все это походило на арт-взрыв.
В отношении теперешней военной тематики подобный энтузиазм особо не проявляется. Во всяком случае, я не встречал. Как раз начало военных действий во многом и "оборвало" рынок.
- Восточный регион - чем он ценен для Украины как арт-эксклюзив?
- Там в последнее время многое развивалось, в частности благодаря Любе Михайловой и ее арт-платформе "Изоляция". Многие талантливые художники - выходцы из восточного региона. Например, Рома Минин, мы дружим с ним.
И поскольку я из Луганской области, а он из Донецкой, то есть темы для общения и понимание определенных направлений в современном искусстве.
Кстати, особенность Украины как арт-пространства еще в том, что имеем действительно уникальные "ареалы" современного искусства и на западе страны, и на востоке, и на юге, и в центре.
Творчество того же Минина не так давно было высоко оценено в США, где он участвовал в большом американском конкурсе, объединившем 1500 художников. Он сразу попал в число 25 лучших, ему выразили симпатии американцы.
Конкурс проходил в городе Гранд-Рапидс, недалеко от Детройта. Это промышленный город: шахты и заводы, большинство жителей - рабочие. Но этот город преображен в центр современного искусства.
Работа Ромы называлась "Ковер обещаний". Большой витраж: 16на 24 м. Его видно со всех сторон. Американцев очень привлекла эта концепция - эдакий проход по ковру обещаний. Был восторг.
Рома говорит: "Ну я такого еще не видел!". И сами организаторы были в шоке, когда украинский проект привлек такое внимание.
Скажу более. В этот же период в США проходила предвыборная кампания. И сюда, в этот городок, приехал Дональд Трамп. И советники предложили ему дать интервью на фоне работы украинского художника. К сожалению, нам самим не удалось присутствовать в этот исторический момент, поскольку уже уехали в другой город.
- Оглядываясь в недавнее прошлое, в хоромы Межигорья или дворцы свергнутых прокуроров, все ли в том "художественном мире" было столь бездарным, смешным и памфлетным? Может быть, какие-то ценности нам вовремя не показали, а шустро умыкнули?
- Современного искусства в тех дворцах точно не было. Я знаю. На эти темы неоднократно приходилось общаться с людьми посвященными. Там, в основном, все китчевое, нарисованное на заказ.
Тот китч, который был в их хоромах, даже со временем вряд ли будет иметь ценность. Подобного полно везде.
Вот итальянцы, голландцы, например, предлагают новый стиль - хай-тек, минимализм. У них всегда присутствует современное искусство – скульптура, объекты, картины. Там нет золота, но есть современные идеи.
- А какой период, на ваш взгляд, переживает сегодня российский арт-рынок?
- Очевидно, что там тоже не лучшее время. Во всяком случае, с современным искусством там все далеко непросто…
А вот Украине, думаю, давно необходим Музей современного искусства. Наталья Заболотная еще в "Арсенале" в этом направлении начинала работу. Но идея так и остается нереализованной.
Повторюсь, здесь многое зависит от экономического состояния страны, от позиции государства. А в остальном - все нормально: талантов у нас много, есть из кого выбирать.
- Как часто вы совершаете вылазки в нашу живописную украинскую глухомань, чтобы там нащупать ростки диковинного, нового?
- На самом деле на это нет времени. Есть много других вопросов, проблем. Одна из таких - потребность в солидном, серьезном специализированном издании о современном украинском искусстве. Это искусство нужно систематизировать, донести о нем весть большому миру.
Когда приходишь на переговоры в западную институцию, то нужно на что-то опираться, к чему-то апеллировать. Работа над подобной книгой началась. Надеюсь, вскоре она появится.
- С какими кураторами у вас наиболее тесное сотрудничество?
- С Александром Соловьевым, Галиной Скляренко. Кстати, эти кураторы - два кита отечественной арт-жизни, они стояли у истоков развития нашего современного искусства. Они все обо всем знают, и я многому учусь у них.
- В этом бизнесе вы уже около двух десятилетий?
- В "бизнесе" как таковом - с 2008-го. А с 1999-го покупал картины и оформлял свою коллекцию.
- В частной коллекции предполагается строгая концепция?
- Какой-то особой концепции нет. Это художники, с которыми я был знаком, которых знаю, начиная от Ройтбурда, Криволапа, Савадова, Тистола, Цаголова, Маценко, Сидоренко и т.д.
Сейчас, пожалуй, по-другому смотрю на эту коллекцию. Потому что теперь пытаюсь системно собирать все периоды творчества того или иного художника. Раньше, конечно, иначе: собирал то, что притягивало, и то, что вызывало чувственный интерес.
- Такая коллекция - способ капитализации?
- Не думаю. Это потребность, страсть, увлечение. У меня, в принципе, вся семья уже превратилась в искусствоведов. Они все обо всех знают. И даже раньше, когда мы жили на Востоке Украины, у нас в квартире вместо ковров на стенах висели картины. Даже обоев не было, одна штукатурка. И картины!
- Игорь, мода на Дэмьена Хёрста уже "прошла"? Или это вне моды?
- Думаю, такая мода не пройдет никогда. С его стороны появляются новые сюжеты и новые провокации. Может быть, сегодня у него меньше проектов, но идей достаточно.
- Кто из современных художников, по вашим точным разведанным данным, самый дорогой и самый недосягаемый в современном мире?
- Генрих Рихтер, Аниш Капур. Конечно, Джефф Кунс - американский художник, чьи работы по-прежнему входят в число самых дорогих произведений современных художников. Кунс - огромный механизм, отдельная монополия. Знаменитые галеристы, диктующие моду, по-прежнему "ведут его". Есть связи, музеи. Есть целая индустрия Кунса. То есть он как бы законодатель. А это, естественно, очень большие деньги, которые в свою очередь рождают такие же большие деньги.
- Вы интересовались художественными пристрастиями президента Америки, который якобы любит "все золотое".
- Я больше интересовался художественными пристрастиями его дочери Иванки. Потому что она тесно связана с еврейскими художниками, ее серьезно увлекает современное искусство.
- Как-то даже опасно спрашивать про наших отечественных властелинов. Что коллекционируют теперешние законодатели моды, ума и морали?
- Это, в основном, классическое искусство. Но у них есть интерес и к новым работам.
- Вы хорошо говорите о Романе Минине как о новой звезде. Может, скажете ценовой максимум хотя бы одной из его работ?
- Есть максимум, есть минимум. Но это не важно в ценообразовании молодых художников. Самое главное, что есть интерес как украинских ценителей искусства, так и западных.
Например, у Назара Билыка сегодня есть новый проект, над которым он работает для США. А вот Алексей Золотарев работает над проектом для Германии.
Но все же должно пройти время - пять–десять лет. И тогда уже можно говорить о ценообразовании, где есть максимум-минимум.
- Что скажете о скандале вокруг выставки Давида Чичкана в Центре визуальной культуры? Приемлема ли такая "реакция" на нее - погромы и т.д.?
- Подобной "реакции" на любую выставку не должно быть в современном европейском обществе. А если есть претензии, то для этого существуют дискуссионные платформы, где каждый может выразить свое мнение. Также свое недовольство можно излить и в социальных сетях.
- Не так давно большой резонанс вызвала скульптура одессита Александра Милова - "Любовь": огромная чувственная конструкция среди американской пустыни. Как ее оцениваете?
- Я потрясен этим человеком. Рад, что его признали. Правда, признание было трудным. И, как известно, на новые его проекты не находятся средства. Но подобный скульптор на Западе был бы мегазвездой.
И он действительно звезда, потому что мыслит глобально, современно, модерно.
Я, кстати, вернусь к своей мысли в отношении того, что Украина как раз и уникальна наличием таких разных региональных художественных школ: одесской, львовской, харьковской, киевской. На Западе мне говорят: "Какая у вас во всем оригинальность!". Мол, вы с таким творческим разнообразием - уникальны. Подобного нет в странах Европы. Проект, объединяющий страну в едином арт-пространстве, реализую обязательно.