Несколько дней назад американский бизнесмен Сергей Жолобецкий презентовал в «Браме» отлично изданный каталог, носящий название «Сокровища забытой страны», и свою коллекцию, вернее, часть коллекции, тщательно и любовно собираемой им уже несколько лет.
Массовый исход из страны, начавшийся в славные времена застоя, не иссякает и по сей день. Отрадно, что взоры некоторых все чаще с надеждой обращаются к бывшей родине. И не только взоры, но и планы, и дела.
В Сергее удивительно сочетание деловой собранности и напористости бизнесмена и мальчишечьей жажды духовности и эмоциональной наполненности жизни.
— Сергей, ради чего выпущен каталог и зачем такая широкая презентация здесь, в Киеве, в Украине?
— Во-первых, я занимаюсь искусством, это то, что я хочу делать. Второе — если делаю что-то, то делаю на профессиональном уровне. Время как раз блестяще подошло к тому, чтобы показать, как это нужно делать. Не хочется, чтобы Украину воспринимали, как бедного родственника. Каталог «Сокровища забытой страны» — это все таланты, которые заслуживают этого. Я собрал работы 1991—1994 годов — это период, который никогда больше не повторится. Он уникален тем, что люди, писавшие эти картины, впервые получив свободу, начали себя выражать. Пройдет несколько лет и все в искусстве устоится: будут определенные течения, лидеры, группировки. Все встанет на свои места. А сейчас — наив, откровения, поиск. Сейчас именно это я попытался зафиксировать. Считаю, что для истории искусства Украины это очень-очень важно.
— Как вы открыли для себя этих художников, какова система отбора?
— Случайно. В Америке я познакомился с Евгением Гордиец, художником. Потом туда приехали Николай Перепелица и Наташа Герасименко, открывшие выставку в Украинском институте в Нью-Йорке. Они мне очень понравились — приобрел несколько работ. Ребята рассказали, что сейчас в Украине происходит что-то очень интересное. И приехав сюда, был поражен обилием талантов. Познакомился со многими художниками: открыл для себя Агафонова, Лерман, Спиридонову. Стал расширяться круг общения и круг художественных интересов.
— Вы хотите сказать, что принимали всех, кого вам советовали или кого встречали?
— Нет, конечно, но выбор огромен. Не всех можно взять, самое ужасное — найти форму отказа. Каждый коллекционер отталкивается от своих знаний, от того, что он любит. По моей задумке хотелось охватить разные виды изобразительного искусства. Хотелось показать разноплановых творцов, а времени было мало, так что я не искал очень далеко. Приятно, что люди разделяют мой выбор. А я надеюсь на свою интуицию и концепцию. Понимаете, есть художники, которые выносят свои переживания на полотно, в камень, бронзу: свое негодование, вибрации, которые буквально рвут человека на части. Хватит этого всего! Не только я — люди так устали от всего этого: достаточно просто включить телевизор и посмотреть новости, чтобы эмоционально получить по башке и пойти спать, если ты мазохист. Хотелось просто, чтобы и читатели каталога, и публика, которая будет посещать выставки, получили заряд добра, света, веры, буйства красок. Считаю, что ничего, что раздражает человеческий глаз делать сегодня не нужно, наоборот, искусство должно чуть-чуть сгладить тяготы жизни, а не усугублять их.
— Сергей, в Америке вас заинтересовало украинское искусство, почему? Вы имеете какое-то отношение к Украине?
— Понимаете, если бы я был болгарином или из Уганды, то, естественно, представлял культуру той или другой страны. Но я — украинец и должен представлять культуру Украины. Я вынужден был уехать в 1977 году. Всякое бывало, но знаете, были пару лет, когда я просто ничего не делал. Не потому, что был безработный, а потому, что был в состоянии не работать. И в это время, когда многие могли бы мне просто позавидовать, я духовно погибал. Погиб бы, наверное, если бы не почувствовал — вот этим я должен заниматься. Было несколько таких переломных периодов, когда знаешь — попал на узловую станцию и дальше правильно едешь.
— Кем вы были здесь и как проходило ваше становление там? Вас кто-то ждал? Был начальный капитал?
— Здесь я был рок-н-рольщиком, хиппи, музыкантом — такие должности занимал. А там никто не ждал. Жизнь бросает туда, куда совсем и не думал попадать. Настолько был далек от бизнеса, продажи чего-то там. У меня были музыка, идеи. Не знал, что буду делать, но должен был себя кормить и готов был к тому, что блюдечка с голубой каемочкой не будет. Вначале это была физическая работа, нормальная, просто я не очень был к ней подготовлен. Потом прошел школу у владельцев магазина на базаре — одесситов с Привоза. Морально было очень тяжело. Но стал продавцом, потом менеджером, но... Не воспринимайте, как рождественскую сказочку — расскажу, что было для меня моментом истины: вошла как-то в магазин пуэрториканка с несметным количеством детей и государственными чеками. Она собиралась их отоварить на подарки детям. Старшему сыну понравилась куртка, которая стоила всех денег, что были у женщины, и я сумел уговорить приобрести ее. Через полчаса женщина возвратилась и попросила вернуть ей деньги — ведь все дети остались ни с чем. Но в этом магазине не принято было возвращать деньги, хозяева были против. Это, конечно, был не первый такой случай, но я вдруг понял, что не могу больше так. Ушел — в никуда.
Был в жуткой депрессии. А тут еще наш ансамбль должен был участвовать в одном из фестивалей, да участников был перебор, и нас из списков вычеркнули. Понял — это знак свыше. Нужно круто менять свою жизнь. Благодаря приятелям, стал работать в одной фирме. Успешно. Потом открыл свою. И в один прекрасный день проснулся богатым человеком. Сейчас наконец-то стал делать то, что мне хочется, иду по дороге, предназначенной мне судьбой.
— Вас увлекают лавры Терещенко?
— Не хочу никому уподобляться, просто делаю то, что чувствую, что должен делать. Естественно, хотелось бы оставить после себя вклад в нашу культуру. Сегодня по всем этим сокровищам просто ходят ногами, но как только они будут признаны там — все изменится, как по мановению волшебной палочки. Очень хочу, чтобы каталог распространялся здесь, приобретался ценителями культуры и приезжими из-за границы и разлетался по миру, знакомя его с блестящей украинской культурой. Моя мечта сделать музей современного украинского искусства в Америке. Не знаю, что получится, это из области фантастики, но, надеюсь, мне повезет.
— А ваши соотечественники в Америке, диаспора вас поддерживает?
— Не обращался и не буду обращаться за поддержкой. Не вижу смысла. По поводу выставки, организованной мной в Линкольн-центре, к которой и был выпущен каталог, газета диаспоры «Юкрейниан уикли», например, после фразы о том, что я делаю для украинской культуры, начала учить меня правильному, с их точки зрения, написанию украинских имен. Представители диаспоры с неудовольствием отметили присутствие таких имен, как Лерман и Фабиан, никакого отношения к украинской культуре не имеющих, т.к. они не украинцы. Предполагал, что об этом будут говорить, но не в такой форме. Да, у меня здесь и русские есть, и молдаванин, и еврейка, но все они носители украинской культуры. Это — не сохранение национального, это — типичный шовинизм, который я никогда не разделю с диаспорой.
— А здесь, у нас, поддержка есть?
— Знаете, зверей в цирке за хорошо отработанный номер поощряют сахаром, — смеется Сергей. — Вот и мне ужасно хочется, чтобы оценили хоть чуть-чуть то, что я делаю. Сейчас постепенно, очень медленно, я начинаю ее ощущать. Работа не осталась незамеченной, постепенно начинают откликаться госструктуры.
— Ваши интересы сконцентрированы только на изобразительном искусстве?
— Они гораздо шире. Привык все делать до конца и качественно. Сейчас это изобразительное искусство, хочу довести дело до того момента, когда все само будет работать. Начинаю работать в области музыки. Уже есть студия, могу лишь сказать, что она одна из сильнейших у нас в Украине. Работаем над компакт-диском нашей фирмы, чтобы показать — и это мы можем. Далее, хочу наладить издательскую деятельность, искать таланты, популяризировать их, издавать. Еще — есть здесь такой человек — Саша Курий, собиратель фольклора. У него хоральная группа, совершенно великолепная. Фондов на это собирательство не хватает, люди работают на голом энтузиазме. Это направление должно жить, и я буду его поддерживать. Господи, да столько программ, готов откликнуться на любое разумное предложение!
— Вы ощущаете эту страну — Украину, как свою?
— Да. Будучи сегодня американцем, считаю Украину своей страной.